Вера и Марина Воробей - Дар Нептуна
Звонок в дверь заставил Иру взглянуть на часы.
– Может, мама с работы пораньше сбежала? – предположила она, заметив вопросительный взгляд Егора. Он сидел в простыне – римлянин, одним словом.
– А разве у нее нет ключей?
– Может, лень в сумке копаться. Хотя это может быть и Анютка. Ты рубашку надень, чтобы ее нежную психику не травмировать! – крикнула Ира уже из коридора.
Но это, как выяснилось, пришел Артем.
– А разве ты сегодня не в Министерстве культуры на консультации? – спросила Ира, после того как они поздоровались.
– Был, – сказал Артем, захлопнув дверь. Он улыбался. – Слушай, Ириша, у меня такие потрясающие новости! – Взгляд Артема скользнул поверх ее плеча, и улыбка пропала.
– Привет, – услышала она голос Егора и, обернувшись, прислонилась к стене.
Судя по всему, Егор был настроен пошутить. Услышав голос Артема, он появился в одних джинсах, в руках простыня, в уголках губ намек на улыбку.
– Я, кажется, не вовремя? – произнес Артем едва слышно.
– Да! Нет! – одновременно сказали Егор и Ира. Ира сказала «нет» и пояснила Артему: – Я его рисовала. Ты же видел наброски.
– А-а, римлянин в тоге! Как же, видел! – Артем повеселел. – Мне кажется, что это одна из самых удачных твоих работ, Ириш. Идеальное портретное сходство.
– Мне тоже так кажется. – Егор потер подбородок свободной рукой. – А еще мне кажется, что я прервал тебя на самом интересном месте, ты хотел нам что-то рассказать.
– Ах да! – Артем легонько стукнул себя по лбу пальцами, усмехнулся. – Вы немного выбили меня из колеи. В общем и целом наши поиски сегодня благополучно завершены! Это колье было приобретено Феликсом Феликсовичем Юсуповым для его супруги Зинаиды Николаевны в канун Рождества 1884 года за баснословную сумму.
– Откуда такие подробности? Ну, что он приобрел это колье для жены? – уточнил Егор.
Артем расцвел: сегодня был его день.
– Она появилась в этом ювелирном украшении, среди прочих других, на маскараде в собственном особняке в Большом Харитоньевском переулке, что, к счастью для нас, запечатлели в рождественском выпуске газеты «Биржевые новости».
Артем зачитал переписанную от руки заметку, а затем назвал стоимость колье в царских деньгах, которая отразилась в сознании Иры невообразимым количеством нулей.
– Егор, надень рубашку, – механически напомнила она и так же механически отметила про себя, что его великолепный торс, отлитый в бронзе, сделал бы честь любой художественной галерее.
До ее сознания все еще никак не могло дойти, что они достигли цели. Итак, это колье было куплено для княгини Юсуповой, она блистала в нем на балу. А ведь совсем недавно Ирина мечта казалась неосуществимой, во всяком случае, для того же Артема.
– Юсуповы… Юсуповы… – бормотал Егор, отворачиваясь и запихивая рубашку в джинсы. – Чертовски знакомая фамилия. – Он обернулся, осененный догадкой: – Слушайте, а это случайно не…
– Именно! – подхватил Артем, в неимоверном возбуждении. – Одно из родовитых, богатейших и влиятельнейших семейств Российской империи. Юсуповы владели богатством, превышающим даже состояние царей: угольные и железорудные шахты, заводы по производству и переработке нефти, усадьбы, дома…. Да что там! К середине девятнадцатого столетия они накопили такой капитал, что одни только проценты составляли десять миллионов рублей в год.
Егор остановил поток красноречия Артема взмахом руки:
– Я, вообще-то, хотел сказать, а не тот ли это Феликс Юсупов, который стрелял в Григория Распутина?
У Иры на миг потемнело в глазах. Ничего себе дар Нептуна!
10
– Стихотворение называется «Сен-Женевьев-де-Буа». Написал его Олег Михайлович Иванов, – громко сказала Ира и начала читать медленно, проникновенно:
Этот русский погост в городке под Парижем.
«Новгородская» церковь – проект Бенуа.
Аккуратно газончик у входа подстрижен.
Я во снах снова в Сен-Женевьев-де-Буа.
Умереть на чужбине и жить там изгоем…
Над могилою Галича осень дождит.
Книги Бунина юным читал я запоем,
А теперь мой кумир под Парижем лежит.
На надгробии надпись: «Князь Феликс Юсупов».
Рядом лег Павел Струве и князь Трубецкой.
А землицы здесь мало, всё сжато и скупо.
Прикандалены к Франции с русской тоской.
Помолись за них, милый священник Евлогий,
Они грешны, как все, отмоли их грехи.
Наших русских погостов по свету так много,
На камнях их могильных – исландские мхи…
– Чудесно! Чудесно!! – сказала Нина Викторовна и взглянула на Иру с любопытством. – А почему такой необычный выбор, Ира?
– Так у нее с этими Юсуповыми совсем крыша набок съехала! – заявил громко Борька Шустов.
По классу пронесся неясный гул.
– Так, Шустов, опять дисциплину нарушаешь? – Нина Викторовна постучала по столу ладонью. – Тихо! Ира, садись, пять, а ты, Шустов, иди к доске.
– А я к доске не просился, – наглел Борька.
– Это он сегодня смелый такой, потому что Ленки нет в школе, – тихим голосом заметил Максим Елкин, когда Ира села на свое место.
– Не готов к уроку, так и скажи!
Всем стало ясно, что Нина Викторовна задалась целью наказать Борьку двойкой.
– Чего это не готов? Очень даже готов. Серебряный век. Блок. «Незнакомка».
…И, медленно пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна… —
шпарил Борька уже у доски, но Ира его не слушала.
В принципе одноклассник не ошибся. У нее из головы не шел род Юсуповых и все, что было связано с ним. На прошлой неделе, на уроке истории, Кахобер Иванович несколько раз окликнул ее, прежде чем она поняла, что он обращается к ней.
– Ира Дмитриева, о чем ты все время думаешь?
Она заморгала ресницами и честно призналась:
– Я думаю о княжеском роде Юсуповых.
Тут все парни заржали, а Колька Ежов выкрикнул с задней парты:
– А нужно не о князьях мечтать, а думать о Русско-японской войне!
Эту тему они как раз сейчас проходили. Но Кахобер Иванович неожиданно встал на ее сторону.
– Зря ты, Коля, так думаешь. В истории зачастую события перекликаются самым удивительным образом. Вот не прими активное участие Феликс Феликсович Юсупов-младший в заговоре против Распутина, одной из самых противоречивых и загадочных фигур нашей истории, и, возможно, не было бы Великой Октябрьской социалистической революции.
– Как-то с трудом верится, – усмехнулся Максим Елкин.
– И тем не менее аналогия в этом просматривается. Распутин не раз заявлял, что его смерть приведет к гибели династии Романовых и великим потрясениям в империи. Так оно и случилось. Через девятнадцать месяцев после убийства Распутина в петербургском дворце Юсуповых, 18 июля 1918 года, вся царская семья была расстреляна большевиками в Екатеринбурге. Эту мрачную страницу нашей истории нам еще предстоит изучать.
– О! Сколько нам открытий чудных,
Готовит просвещенья дух…
– не сдержался Шустов.
– Да, да, Боря. Именно так, – поддержал Кахобер Иванович порыв Борьки выразить распирающие его чувства, причем в стихах.
– Что же касается Юсуповых, у этого древнего княжеского рода своя удивительная история. – Кахобер Иванович расстегнул пиджак, уселся на угол учительского стола – верный признак того, что за этим последует интересный рассказ не из учебника. – Ну, начнем, пожалуй, с того, что Юсуповы ведут свой род от нагайских баев. Родоначальник Юсуф был владетельным султаном Ногайской орды. Его сыновья прибыли в Москву в 1563 году и были пожалованы русским царем богатыми селами и деревнями в Романовско-Борисоглебском уезде. Поселенные там казаки и татары полностью подчинялись им. Потомки Юсуфа были магометанами еще при царе Алексее Михайловиче. При этом государе первым принял христианство правнук Юсуфа – Абдул-Мурза.
– Ух ты!
– Ты чему удивляешься, Ковалев?
– Так это… вашей памяти! Всякие там Абдул-Мурзы… В смысле, трудно запомнить…
– А-а… Комплимент, значит, мне. Приятно, но не надейся, поблажки на экзамене не будет, – пошутил Кахобер Иванович и продолжил: – Так вот, Абдул-Мурза при крещении получил имя Дмитрий Сеюшевич, Юсупов-Княжев. После его смерти все богатство было разделено на три части между тремя сыновьями. Собственно, богатству Юсуповых положил начало один из сыновей Дмитрия, князь Григорий Дмитриевич. Он был одним из боевых генералов Петра Великого. Именно он производил следствие над Меншиковым, Долгоруким и отыскивал наворованные у казны богатства. В 1730 году боевой генерал был погребен в Богоявленском монастыре.
Кахобер Иванович сделал паузу, дожидаясь полного внимания, и весьма эффектно закончил свой монолог:
– Существует любопытнейший исторический факт, касающийся династии Юсуповых, совсем недавно прервавшей свое существование на чужбине. Семейное предание гласило, что над прямыми потомками рода Юсуповых тяготеет кара за то, что их предки изменили магометанству и приняли православие. Суть этого проклятия заключалась в том, что все, кроме одного, наследники мужского пола, родившиеся в семье, не проживут больше двадцати шести лет. Как ни удивительно, но два последних столетия это страшное проклятье неизменно сбывалось.
