Гарий Немченко - Сережка — авдеевский ветеран
— Ты ещё не видел? — Дядя Кудах слегка шлёпнул его пониже спины. — Полюбуйся-ка на это место…
И Серёжка, уже стоя на подножке, изогнулся и полюбовался штанами. Сзади была совершенно великолепная дырка, в которую свободно могла пройти Серёжкина голова. Наверное, порвал штаны, когда сидел на пружинах в самосвале.
— Вот здорово, — сказал Серёжка, широко улыбаясь, — а то я ждал, ждал…
…И вот теперь Серёжка в новых штанах сидел на подоконнике, болтал ногами и смотрел на жизнь через зелёное стёклышко.
Всё в мире было великолепно!
Он вовсе не предатель, а хороший пацан.
Дядя Кудах пообещал съездить с ним в воскресенье в город и купить ещё пару голубей, чтобы тем, двум, не было скучно. А сейчас вот он возьмёт буханку свежего хлеба, и у него ещё останется девять копеек на сливочное мороженое, такое холодное, что начинает колоть лоб, если ешь его быстро.
Нет, всё в мире было оч-чень, оч-чень хорошо!
Серёжка ещё раз стал разглядывать всех через зелёную стекляшку, как вдруг насторожился и замер. Потом он осторожно выглянул из-за стекляшки, хотя её можно было просто-напросто убрать от глаз, и посмотрел за кассу.
Так и есть!
За кассой, у второго окна, стоял рыжий Дерибаска и с ним ещё один мехколонец, Вовка Шпик. Так звали его потому, что он всегда шнырял по посёлку и собирал для Дерибаски военные тайны.
Серёжка потихоньку сполз с подоконника и спрятался за кассой. Кто его знает, что на уме у этого Дерибаски?
Постукивала, прокручиваясь, большая серебристая машинка, установленная в кассе, 6 пластмассовую тарелку глухо звякала мелочь. Очередь таяла, потом снова прибавлялась. Серёжку теснили, и ему волей-неволей пришлось выглядывать из-за кассы.
Дерибаска и Вовка Шпик смотрели в окно, прячась за стенку. Они как будто что-то высматривали.
— Окружили, собаки… — донёсся до Серёжки злой Дерибаскин шёпот.
Серёжка прислушался.
— Тебе, Шпик, придётся бежать за нашими… — снова сказал Дерибаска.
Дерибаска вдруг быстро отодвинулся от окна, прижался спиной к стене. А Серёжка поглядел в своё окно и вдруг увидел, как из-за маленькой будки, что стояла напротив магазина, с деревянной саблей в руках перебежал за газетный киоск Валерка Косачёв. И в ту же минуту из-за газетного киоска показалась голова Амоса.
Супятчики, наверное, подследили, когда Дерибаска вошёл в магазин, и теперь ждут, когда он выйдет обратно. А он всё уже понял и теперь боится выходить.
Ох и достанется тебе, Дерибаска, за эту записку! Никуда ты теперь не улизнёшь от Борьки Амоса.
Серёжке захотелось спрятаться где-нибудь в магазине и посмотреть из окна, как будут колотить Дерибаску.
А вдруг командир мехколонцев найдёт его здесь, в магазине? «Нет, надо бежать, — решил Серёжка. — Шут с ним, со свежим хлебом. Побежать да предупредить Борьку, что Дерибаска всё знает».
— Слушай хорошо, — негромко сказал Вовке Шпику Дерибаска, и Серёжка тоже прислушался. — Пусть вооружатся получше… Я выйду на крыльцо, они кинутся, а вы — сзади…
Выходит, что Вовка Шпик должен выбраться из магазина и собрать мехколонцев. Но как же он выберется?..
Или этот хитрющий Дерибаска что-нибудь всё-таки придумает?
Нет, надо быстрее бежать и предупредить супятчиков!
Но бежать было уже поздно. Из-за кассы, отрезав Серёжке путь для отступления, вышли Дерибаска и Вовка Шпик. Они прошли мимо, не заметив Разводчика, и он тут же спрятался за спину старушки с чёрной хозяйственной сумкой, которая, кажется, шла к выходу.
Разводчик уже почувствовал себя в безопасности, как вдруг старушка сделала шаг к прилавку и, близоруко щурясь, уткнулась в витрину. Серёжка прижался к прилавку.
Он осторожно выглянул из-за её спины и ужаснулся. Дерибаска и Вовка Шпик были совсем рядом. Дерибаска стоял, навалившись грудью на прилавок в том месте, где была дверца.
Старуха всё стояла, уткнувшись носом в конфеты.
«И на что ей сдались ириски! — тоскливо подумал Серёжка. — Маленькая, что ли?!»
А та вдруг обернулась и, глядя на Серёжку, сказала:
— Мальчик, у тебя глазки лучше, скажи: почём эти конфеты?
— Какие? — дрожащим голосом спросил Серёжка и тут же понял, что Дерибаска его увидел.
— А, Разводчик! — сказал Дерибаска, шагнув к Серёге. — Привет-привет! Давно я тебя не видел. Что ж ты не хочешь помочь бабушке выбрать конфетки?..
И не успел Серёжка ничего сказать, как Дерибаска крепко взял его за кисть.
— Какие вам, бабушка, конфетки? — ласковым голосом говорил между тем рыжий Дерибаска. — Эти? Эти по два двадцать килограмм. Берите-берите, очень даже вкусные!..
Старуха сказала «спасибо», а Дерибаска потащил за собой Серёжку.
— Сейчас, Разводчик, — сказал он. — Подожди. Сейчас мы с тобой разберёмся, понял?..
Как раз в это время мимо них за прилавком проходила молодая продавщица в белой курточке и в белом колпаке, и Дерибаска окликнул её, а когда она склонилась над витриной, жалобно сказал:
— Тётенька, помогите, пожалуйста, этому мальчику… — Дерибаска кивнул на Вовку Шпика. — Там собрались хулиганы, хотят избить его. Выпустите его, пожалуйста, через ваши двери, а?..
— Через какие это через наши? — не поняла молоденькая продавщица.
— Ну, через которые в очереди не стоят, — стал Дерибаска объяснять. — Те, что во-он там, сзади!..
— У нас все стоят в очереди! — рассердилась продавщица.
— Стоят, ага, сам видел, стоят, — быстро согласился Дерибаска. — Только проведите мальчика, тёть, а то его и правда побьют…
Продавщица покачала головой, приподняла одну доску, толкнула вторую, и Вовка Шпик юркнул за прилавок.
Серёжка рванулся было к двери, но Дерибаска только сильнее сжал руку.
— Спасибо, тётенька! — весело крикнул Дерибаска продавщице и пошёл обратно к дальнему окошку, волоча за собой Серёгу.
— Пойдём в уголок, там поговорим, — сказал он, и Серёжка понял, что всё пропало.
В углу Дерибаска закрыл Серёжку собой и зло прошипел:
— Попался, друг ситцевый… Ты чего тут делал?
— Я… — запнулся Серёжка, — я… хлеба тут…
— Хлеба? — удивился Дерибаска. — Расскажи это своей бабушке!
— Я знаешь… — начал было Серёжка, но Дерибаска вдруг больно прижал его к стене, положив ему руки на плечи.
— Нет, ты не Разводчик! — сказал он тихо. — Ты знаешь кто? Ты — разведчик! Шпион!
— Не шпион! — громко сказал Серёжка, но Дерибаска тут же зажал ему рот ладонью.
— Кричать будешь? — сказал он грозно. — Только попробуй!..
Он снова налёг на Серёжку, и Серёжка из-под его руки увидел очередь у прилавка, девушку-кассира за стеклянным щитком, двух парней в комбинезонах, которые, стоя посреди магазина, считали деньги.
«На помощь! — подумал Серёжка. — Ну, помогите ж человеку, помогите!..»
Люди торопливо двигались у прилавков, щёлкала касса, продавщицы подавали через витрины румяные булочки, и никому не было дела до Серёжкиной беды. Взрослым и сейчас было некогда.
Серёжка хотел громко крикнуть и крикнул уже, но рыжий Дерибаска пришлёпнул его губы ладонью, а потом, когда увидел, что никто ничего не слышал, больно ткнул Серёжку в живот большим пальцем.
Серёжка понял, что никто его теперь не спасёт, и ему стало так тоскливо, что он даже негромко всхлипнул. Ах, если бы зашёл сейчас в магазин дядя Куд-Кудах, или Старик, или Славка! Они бы уж наверняка заметили Серёжку и хорошенько бы надавали по шее этому здоровенному Дерибаске, рыжему обманщику и трусу.
— Пикнешь — придушу, — сказал Дерибаска.
И Серёжка снова всхлипнул.
— Вот-вот, поплачь, легче станет, — издевался командир мехколонцев.
Теперь он держал Серёжку за ухо, больно оттягивая его книзу.
— Только тихонько плачь, — посоветовал Дерибаска.
И Разводчик, опустившись в угол на корточки, заплакал жалобно и тонко.
Эх, Серёжка Разводчик, маленький человек!.. Ты всё ещё ждёшь, что в магазин случайно заглянет кто-нибудь из твоих взрослых друзей.
Или отец. Или мать.
Откуда тебе, Серёжка, знать, что матери твоей сейчас некогда — у неё мало времени после работы, и она склонилась над твоими старыми штанами. Это ведь только ты решил, что их пора выбросить, — мать считает, что их ещё вполне можно носить, стоит только подштопать.
А отец твой покрикивает сейчас на своих бетонщиков уже в другом месте — в Нахаловке, которая растёт рядом с посёлком, словно грибница после хорошего дождичка…
Тоже спешит Нахаловка, тоже торопится — вслед за стройкой, и кому зарплаты мало — здесь приработок, только успевай вертись…
Вот батька и успевает, и вертится.
Дядя Куд-Кудах, сжав голову руками, потому что за стенкой кричит радиола, сидит над раскрытой книжкой. Иногда он посматривает на часы, потому что ровно в восемь у клуба «Комсомолец» его ждёт Одуванчик — светленькая девчонка с пышными волосами.
