Ольга Русанова - Сестры
Лида как-то загадочно посмотрела на Женю.
— Знаешь что? Давай-ка распори все, что ты сшила… Да, все, все…
«Распори»? И тут Женя ужаснулась: она ведь лицевую сторону сшила с изнанкой!
— Ничего, — утешала ее Кира. — Помнишь поговорку: «Шей да пори!»
Кира собирала поговорки и пословицы и записывала их в тетрадь. В разговоре она любила щегольнуть понравившейся ей поговоркой. Она как-то даже в протоколе заседания совета, когда обсуждался вопрос об успеваемости, написала: «Постановили: ученье свет, а неученье — тьма!» И теперь, стараясь утешить Женю, Кира припомнила все свои записи:
— Или еще знаешь что? «Тише едешь, дальше будешь!»
— От того места, куда едешь! — буркнула Женя, с треском раздирая материю по шву.
А время шло — нет, оно летело. И Женя поняла, что сегодня закончить платье не удастся.
Вечером Женя долгих два часа занималась с завучем русским языком и арифметикой. Под конец урока она начала вертеться, ерзать — нет, ей уже не сиделось. «Как-то там, в пионерской?» — думала она.
В восемь часов Тамара Петровна наконец отпустила Женю. Она сразу бросилась в пионерскую. Лида сидела за машиной. От долгого напряжения глаза ее покраснели. Майя и Кира выкраивали карманы и о чем-то шопотом спорили. Галя дошивала пояс и сосредоточенно молчала.
Только бы не опоздать!
Но все знали, что опоздают.
Женя потянула платье из машины.
Лида рассердилась:
— Не трогай, не мешай! Нам и так не успеть!
Не унывала одна Аля. Она вертелась возле Лиды, давала советы, которых никто не слушал.
В двадцать часов сорок пять минут Лида вынула платье из машины. Жене стало жарко, когда все портнихи в один голос объявили, что тут еще столько работы…
Ничего не поделаешь, придется платье показать таким!
Все девочки стали помогать Нине одеваться. Лида торопливо прикалывала пуговицы, Галя что-то приметывала, Тоня что-то отпарывала.
— Ладно, сойдет! — Галя откусила нитку. — Только ты, Нина, не вертись. Главное, руки не поднимай… Не размахивай руками! И что у тебя за привычка!
Женя последний раз осмотрела пышный, нарядный сарафан с карманами:
— Пошли!
По коридору двинулась целая процессия. Впереди шла Женя. За ней выступала Нина — осторожно, боясь, что новое платье вот-вот свалится с нее. За ней следовали с булавками и иголками Лида, Тоня. Галя и Шура. Позади всех плелись малышки.
— Можно к вам? — спросила Женя.
Мария Михайловна сидела за столом; перед ней лежали большие листы бумаги, сверху донизу исписанные цифрами. Она подняла голову и с недоумением посмотрела на девочек.
Нина, вытянув шею, замерла посреди кабинета. Женя, точно телохранитель, стала позади. Остальные девочки толпились в дверях.
— Готово?.. Уже готово? — Мария Михайловна поднялась из-за стола.
Разглядывая платье, она одобрительно покачивала головой:
— Так… так… Подними руки… Руки по швам!..
Нина двигала руками неловко, не сгибая локтей, точно они вдруг стали деревянными.
— И пуговицы какие пришили! Покажи-ка!
Нина не шелохнулась. Никакие силы не заставили бы ее сделать хоть один шаг. Но Мария Михайловна сама к ней подошла.
Нина замерла. Она даже не дышала. Ей казалось: если она вздохнет — пуговицы, как горох, так и посыплются к ногам директора.
Мария Михайловна потрогала пуговицу, и она осталась у нее в руке. Приподняла пелерину и увидела огромные белые стежки.
— А это что еще такое? — сказала она, нащупав большую булавку на спине. — Обманщицы этакие!
Нина заморгала глазами, слезы потекли по ее щекам. Женя виновато потупилась.
Мария Михайловна пригладила Нинины вихры, обняла Женю:
— Кончайте, теперь уж пустяки остались… Нина, не плачь, пойдешь в Ботанический с Лидой и Женей. Можете даже завтра идти. — Она с минуту подумала. — И Алю с собой возьмете, она там всё знает.
«Не сердится! — обрадовалась Шура. — Значит, выручили Нину. А все эта новенькая, Женя Максимова!»
— Молодцы вы у меня, девочки, — продолжала Мария Михайловна. Она сняла очки, спрятала их в широкий кожаный футляр, похожий на ножны. — И помните: кто сегодня в малом не отступил, тот завтра и в большом не подведет. Вот тебе, Кира, и еще поговорка!
Глава одиннадцатая. Настоящий лес
Нина сбросила одеяло и, протирая заспанные глаза, босиком зашлепала к окну. Невеселая картина: небо в тучах, на тротуаре лужи. Асфальт стал совсем черный. Тамара Петровна, чего доброго, не пустит!
Весь сон разом соскочил с Нины. Скорей надо собираться, успеть выйти до дождя.
Осторожно надев уже готовый синий сарафан, Нина побежала в спальню старших. Женя вчера сказала: «Кто раньше проснется, тот всех будит».
Нина на цыпочках вошла в спальню. Женя крепко спала и даже похрапывала.
— Вставай, вставай — поздно!
Женя мигом вскочила, надела тапки и заторопила:
— Буди девочек!
Лида промычала: «А?.. Что?..» — и поднялась. А вот с Алей было похуже. Нина трясла ее за плечи, тянула за ноги, щекотала.
— Не просыпается! — Нина развела руками.
Женя сдернула с Али одеяло, а Лида вытащила из-под ее головы подушку.
— Не мешайте! Никуда я не пойду! — пробормотала Аля и, не открывая глаз, стала шарить рукой по кровати.
Но одеяла ей не отдали, и в конце концов Аля тоже встала.
В вестибюле хлопнула дверь. Это пришла Тамара Петровна. Она сегодня дежурная. Девочки выскочили к ней навстречу. Она, конечно, очень удивилась — что это они поднялись ни свет ни заря?
— Мы сегодня в Ботанический! — выпалила Нина.
Тамара Петровна, ничего не отвечая, сняла калоши, повесила на вешалку свой зеленый плащ, зонтик. Девочки поняли, что завуч почему-то не хочет их отпускать.
Нина шмыгнула носом, Аля надула губы, Женя сдвинула брови.
Тамара Петровна и в самом деле была недовольна. Она не любила, чтобы девочки отлучались одни. «Правда, — подумала она, — Лида Алексеева — девочка толковая, дисциплинированная, и на нее можно положиться. Мичуринец Аля Березкина отлично знает Ботанический. И все ведь уже решено». А Тамара Петровна старалась не менять раз принятые решения.
— Уж пустите их! — вмешалась тетя Даша. Она пришла вместе с завучем и старательно вытирала ноги о резиновый коврик. — Сегодня они у нас заслужили.
— Заслуженные! — подхватила Аля. — Тетя Даша верно сказала.
— Хорошо, идите, — сказала наконец Тамара Петровна. — Что обещано, то обещано.
И сразу после завтрака девочки отправились в Ботанический сад. Жене хотелось посмотреть Москву, и они поехали в троллейбусе самым длинным путем, через центр.
Троллейбус был голубой с желтым, совсем новенький, как игрушка. В открытые окна задувал ветер. Концы разноцветных билетных лент на груди кондуктора трепетали, точно бабочки.
Неугомонная Аля, выглядывая из окна, десятый раз объясняла:
— Сначала кольцо «А» Бульварное, потом «Б» Садовое. Понятно?
Женя уже отлично поняла: центр — это Кремль. От него, точно лучи от солнца, во все стороны расходятся улицы. Их пересекают улицы-кольца: Бульварное, Садовое…
На Кузнецком мосту девочки пересели в другой троллейбус. Но смотреть на улицы из окошка Жене наскучило, и возле Сретенского бульвара подруги вышли и весело зашагали по улице. Нина шла между Лидой и Женей. Нине казалось, что все прохожие смотрят на ее новый, нарядный сарафан, и она старалась вести себя, как большая, как Лида. Лида чинно шла, помахивая левой рукой, — и Нина тоже чинно выступала и с важностью помахивала левой рукой.
Вдруг Женя остановилась:
— Девочки, а знаете, чего нет на этой улице?
— Чего? — в один голос спросили Аля с Лидой.
— Ворот, вот чего! Смотрите, сколько мы идем, а вой только первые ворота. И то какие-то странные. — И она показала на низкие, похожие на тоннель ворота, над которыми высилась колокольня.
Девочки стали озираться. И верно, больше ворот нет. Сколько раз они ходили по Сретенке и ничего не замечали, а Женя как пришла, сразу увидела, что эта улица особенная, безворотная.
Незаметно за разговорами вся четверка подошла к темнозеленому забору Ботанического сада. Сторож открыл для них калитку — они оказались первыми посетителями.
Девочки степенно пошли по аллее. Женя с любопытством оглядывалась по сторонам: так вот он какой, Ботанический! Елка голубая, акация какая-то плакучая… Гортензия разрослась огромными кустами… А какие растения возле стеклянного дома! И у каждого дерева, у каждого кустика есть паспорт — дощечка с именем.
Девочки с любопытством разглядывали «золотое» дерево. У него были глянцевые, словно вощеные, листья с желтыми пятнами, как будто их золотой дождь обрызгал. Росло здесь и железное дерево и даже чортово дерево. Нина обежала вокруг него.
