Макс Ярский - Умеют ли парни любить?
– Может, посидим в кафе? – вывел меня из прострации его вопрос.
Я вздрогнула и сделала шаг назад. Вытянув шею, посмотрела в переулок. Мой телохранитель уже стоял возле машины и внимательно смотрел в мою сторону. Я зачем-то помахала ему рукой. Тут же загудел мой смартфон.
– У вас все в порядке? – раздался его голос.
– Да-да, я скоро вернусь, – торопливо ответила я. – Вы пока посидите в машине.
– Ты не одна? – поинтересовался Витя.
И не успела я его остановить, как он вышел за ворота. Семен двинулся в нашу сторону.
– Ты уходи, я позвоню! – нервно проговорила я и пошла навстречу телохранителю.
Но Витя не понял ситуации и пристроился рядом.
– Это ваш знакомый? – спросил Семен, остановившись перед нами.
– Да! – твердо сказала я. – Случайно встретились.
Но он смотрел недоверчиво. Дело испортил Витя. Он хмыкнул, окинув внушительную фигуру Семена оценивающим взглядом, и заявил:
– А вы-то кто? И чего устраиваете нам допрос?! А ты чего перед ним отчитываешься? – повернулся он ко мне. – Что, уже и познакомиться с девушкой нельзя?
Семен не отвечал и смотрел на меня. Ситуация была неприятной. Мне хотелось побыть с новым знакомым наедине, но я понимала, что сейчас это уже невозможно, Семен будет следовать за нами, куда бы мы ни направились. Он подчинялся моему отцу, а тот шутить с безопасностью единственной дочери не будет. Это я знала твердо.
– Ладно, Витя, приятно было пообщаться, – вежливо сказала я. – Но нам пора!
– Но… подожди! – начал он.
Дослушивать я не стала и пошла к машине. Семен держался чуть сзади. Настроение у меня упало. Всегда одно и то же! Как будто я выбирала для себя судьбу единственной наследницы! Но у моих родителей детей больше нет и уже точно не будет, и отец заранее спланировал всю мою жизнь: после получения образования для меня подыщут достойную партию, а дальше по моему выбору – или я буду заниматься исключительно домом и семьей, или начну работать на благо семейного бизнеса. Только здесь мне позволяется решать самой. Но я пока учусь…
Макс, я уже устала излагать все это. Никогда не думала, что так трудно описывать события своей жизни. Что уж говорить о выдуманных сюжетах. Видно, нужен особый талант. Давай я закончу рассказ позже, как будет настроение. И вышлю тебе. Но хотелось бы уже сейчас узнать твое мнение… о стиле, если он вообще тут имеется (смайлик «смущение»). Или я совсем неинтересно пишу? Только честно!»
Я закрыл письмо Сони и задумался. В принципе, мне понравилось, как она пишет, читать было интересно. Но вполне возможно, что тут роль играла моя симпатия к этой девушке, так что беспристрастным я быть не мог. К тому же мне очень хотелось узнать конец этой истории, хотя он был, как мне кажется, предсказуем: богатая девочка – бедный мальчик, избитый веками сюжет. На ум сразу пришла история моей сестры Алисы. Конечно, наша семья не владеет поместьями в Испании и домами на Рублевке, но все равно достаток намного выше среднего уровня. И Алису растили как принцессу в ватном коконе. И как только она поступила в универ и ощутила себя «взрослой и свободной от опеки», так сразу к ней прилип однокурсник, полностью задуривший ей голову. Алиса влюбилась без памяти, а он просто хотел устроиться в жизни за ее счет, вернее, за счет наших родителей. Парень ничего собой не представлял, был из семьи чуть ли не алкоголиков, учиться не хотел. Хорошо, что у Алисы быстро открылись глаза, и она нашла в себе силы разорвать отношения. А потом через какое-то время встретила Михаила. Во всей этой истории меня убило то, что сестра, с которой мы с детства были близки и никогда ничего не утаивали друг от друга, скрывала влюбленность в этого прохвоста. Она тогда оказалась в настоящей беде – незапланированная беременность, – но не доверилась никому из семьи, а рассказала обо всем новоявленной подружке по универу. Если бы не эта история с моей родной и любимой сестричкой, я бы, возможно, не до конца понимал поведение отца Сони. Но честное слово, я бы на его месте тоже нанял телохранителя, который бы не спускал глаз с девушки. Мне кажется, нам, парням, как-то легче пройти этот пресловутый пубертатный период, чем девчонкам. У них реально срывает башню от повышенного внимания любого парня. Такое у меня создается впечатление.
Мой ответ Соне:
...«Привет! Получил начало твоего рассказа. Знаешь, мне понравилось, как ты пишешь. По крайней мере, без грамматических ошибок (шучу!). Так что не сомневайся! И если на самом деле решила выкладывать свои дневники в соцсетях, то не бойся, не опозоришься! Сейчас в Сети такое встретишь! Мало того что очень много безграмотных, а это меня отчего-то всегда бесило, так еще и вовсе писать не умеют, просто двух слов связать не могут. А ведь выкладывают целые романы и еще обижаются, если их критикуют. Я это, Сонь, к тому, что ты должна быть готова к самым разным комментариям. И не всегда приятным. Многие отчего-то крайне злобно настроены и воспринимают твои записи как площадку для собственных «игр разума». По правде говоря, вообще не знаю, стоит ли тебе выкладывать дневники. Ты хорошенько подумай. А пишешь ты отлично!»
Минут через десять пришел ответ:
...«Спасибо, Макс, что высказал мнение! И твоя похвала мне правда приятна! Я понимаю, что ты имеешь в виду, предостерегая меня. Я уже как-то пыталась вести блог на ЛИРУ. И даже фотки выкладывала. Но столько набежало каких-то неадекватов… даже вспоминать не хочу. Я хотела удалить, но потом настроила ограничение «только для друзей». И какое-то время мой дневник существовал в таком режиме. Ты удивишься, но мне по жизни очень не хватает общения со сверстниками. Со стороны кажется, что я везде свободно езжу, знакомлюсь с огромным количеством людей, завожу новых друзей, могу посещать любые мероприятия, но на самом деле у нас очень ограниченный круг общения. Учусь я за границей, колледж частный, студентов немного, соотечественников – ни одного. Из колледжа меня забирает телохранитель и увозит в поместье. Оно расположено в тридцати километрах от Мадрида. Там постоянно проживают моя бабушка и ее двоюродная сестра. И слуги. Моих ровесников нет. Только дочка садовника, но мы не общаемся. И Сеть для меня – не только развлечение, но и какой-то круг новых знакомых, близких мне по возрасту, с которыми я могу просто поболтать ни о чем. Понимаешь?»
«Бедная девочка! – с жалостью подумал я, представив, как на самом деле ей одиноко. – Наверное, поэтому она так быстро идет на контакт со мной. Я для нее, видимо, кто-то типа попутчика в поезде, которому можно многое рассказать, ведь потом мы все равно расстанемся и больше никогда не встретимся».
В этот момент во «Входящих» появилось три письма. Одно было снова от Сони, и я первым делом открыл его.
Текст оказался коротким:
...«Макс, ты извини, возможно, я становлюсь навязчивой. Но тебе правда интересно узнать продолжение истории? Ты даже не спросил ничего на этот счет. Может, зря я тебе все это пишу? Ты же приехал отдыхать, а тут я со своей ненужной откровенностью. Может, ты из вежливости хвалишь меня, а на самом деле тебе неинтересно. И в то же время ты сам спрашивал меня о парне!»
И снова отчего-то мне стало жаль ее. Соня казалась мне очень неуверенной в себе девушкой. Но я поймал себя на двойственных чувствах: мне и хотелось узнать об этом самом Вите, и в то же время я был уверен, что банальная история бедного парня и богатой девочки навряд ли мне понравится. И я, пожалуй, даже предпочел бы вообще ничего не знать о прошлом Сони.
Мой ответ:
...«Ты не права! И мне на самом деле понравилось, как ты пишешь. Но буду с тобой откровенным. Я практически уверен, что знаю, чем закончилось твое знакомство с Витей. Ты влюбилась с первого взгляда, он вроде отвечал тебе взаимностью, вы тайно встречались. Но Витя оказался бедным студентом, скажем, института геодезии, и ты быстро поняла, что он неискренен и хочет лишь выгоды. Извини, если задел твои чувства. Но ведь эта история повторяется и в жизни, и в литературе, и в кино».
Ответ пришел незамедлительно:
...«Макс, ты большой фантазер! (целый ряд смайликов «хохот»). Все было совсем не так!
Виктор вовсе не «бедный студент», он из очень обеспеченной семьи. И квартира у него в «писательском» доме, если тебе это о чем-то говорит. Это высотка напротив Третьяковки (там еще Пастернак жил в свое время) и в двух шагах от бывшего особняка Демидовых, возле которого мы и столкнулись. Одно ты угадал – Витя на самом деле учился в институте геодезии и картографии, причем поступил туда против воли родителей, они, как и мои, видели сына продолжателем семейного бизнеса, а он никакого отношения к геодезии не имеет. Но у Виктора сильный характер, и он по жизни делает лишь то, что хочет. Именно это нас и развело. Поначалу, когда он позвонил, я чуть не умерла от радости, ведь думала о нем весь день. Было уже поздно, я лежала в постели – и тут его звонок. И мы проговорили чуть ли не до утра. Витя многое о себе рассказал, но начал с признания: едва увидел меня, как сразу понял, что влюбился. Я чувствовала то же самое. А к утру уже была без ума от него. Мы договорились, что увидимся после полудня. Витя приехал к нам в загородный дом и познакомился с моим отцом. К моему удивлению и радости, он ему понравился, и я получила одобрение на продолжение нашего общения. Вообще, отец чуть ли не досье собирает на всех, кто появляется в моем окружении. Видно, «анкетные данные» Виктора его вполне устраивали. И кажется, вот оно, счастье! Мы могли свободно встречаться, но очень скоро Витя показал свой характер. Он был диктатор по своей сути. И хотел лишь одного – моего полного ему повиновения. Для него существовали только два мнения: его и неправильное. Диалога с таким человеком выстроить в принципе невозможно. Поначалу мне это даже нравилось, казалось проявлением мужского начала. Но чем лучше я узнавала Витю, тем больше многое в этом непростом человеке меня переставало устраивать.
