Владислав Крапивин - Мушкетер и фея
Зато окаянный Нуф-Нуф был, видимо, счастлив: кончилось его одиночество! Он уже забыл о разбойничьих намерениях Джонни и мечтал о знакомстве. Сначала Нуф-Нуф деликатно похрюкивал в углу. Потом, стуча копытцами по доскам, подошел и потерся боком о Джоннину ногу. Бок был щетинистый и колючий, как ржавая проволочная сетка. Джонни отпихнул Нуф-Нуфа:
– Иди отсюда, джирная балда! На джаркое тебя…
По этим словам вы можете понять, как был расстроен и взвинчен Джонни.
Нуф-Нуф убрался в угол и хрюкал там обиженно и удивленно.
Джонни подошел к двери. Чуть повыше его глаз светилась в доске дырка от сучка. Джонни встал на цыпочки и глянул на волю.
Он увидел, что старик возвращается.
Газетыч направлялся к сараю решительным шагом. На согнутом локте он нес моток веревки. Может быть, он решил повесить Джонни, как пирата, на потолочной балке, может быть, хотел связать его и в таком виде доставить в милицию; а может быть, решил выдрать юного похитителя этой веревкой.
Сами понимаете, что ни один из этих вариантов Джонни не устраивал. Мозги его просто закипели – так лихорадочно искал он путь к избавлению. Но старик приближался, а спасительных мыслей не было. И тогда Джонни понял: выход один – самый простой и рискованный. Он встал в двух шагах от двери и напружинил ноги. Едва Газетыч потянул на себя дверь, как Джонни склонил голову и ринулся в светлую щель.
Газетыча отшатнуло в сторону.
– Стой! – заголосил он. – Стой, бандит, хуже будет!
Но Джонни знал, что хуже не будет. Он несся к забору. оставляя за собой в кустах малины и смородины прямую, как по линеечке, просеку.
Газетыч попытался метнуть ему вслед веревку, как ковбои кидают лассо. Но веревка полетела не туда и опутала Газетычу руки и плечи. А в ноги ему, как тугой мяч, ударился Нуф-Нуф, который вслед за Джонни вырвался на свободу.
Газетыч упал на четвереньки, называя нехорошими словами Нуф-Нуфа, юного грабителя, веревку и весь белый свет.
А Джонни изящно перелетел через забор, промчался по переулку и предстал перед друзьями. Встрепанный, поцарапанный. без мешка, но довольный.
– Ну история! – шумно дыша, сказал он. – Еле ушел. Сквозь джунгли. Как в кино получилось…
Он передохнул и открыл рот, чтобы живописно изложить подробности своего спасения. Его остановил Сережка.
– Где хряк? – холодно спросил он.
– Чего? – удивился Джонни.
– Поросеночек где? – угрожающе-ласковым голосом произнесла Вика. – Где Нуф-Нуф? Ты же клялся, что добудешь.
– Нуф-Нуф! – оскорбился Джонни. – Что б он околел раньше срока! Я и без него-то еле ноги унес от старика. Из-под замка вырвался!
Ища сочувствия, он обвел глазами лица друзей. Лица были сумрачны. Ни капли сострадания не увидел Джонни в ответных взглядах.
– Если бы знали, сами бы пошли, – обронил Стасик Дорин, а Борька добавил с искренним огорчением:
– И мешок посеял, растяпа! Нам теперь за мешок дома отдуваться…
Джонни заморгал.
– Мешок… – горько повторил он. – Тут человек, может, от гибели спасся, а вы… Мешок вам дороже…
Что-то дрогнуло в мрачных лицах. То ли искра жалости мелькнула, то ли проблеск совести. Но Санька Волков, который ни жалостью, ни совестью особенно не страдал, громко заявил:
– На мешок плевать. А где приманку брать для крокодила? Сорвал операцию, да еще в герои лезет, ковбой на палочке.
Джонни опустил плечи. Только сейчас понял: операция по поимке таинственного крокодила и вправду сорвана.
Джонни сгорбился и вздохнул. Он отошел от ребят, вскарабкался по наклонной поленнице на крышу дровяника и сел, свесив ноги. Вид у неудачливого похитителя свиней был очень сокрушенный. Джонни так низко опустил голову, что упавшие вперед волосы защекотали ему колени.
Но сквозь частую сетку волос хитрый Джонни внимательно следил за друзьями. И старательно соображал: не найдется ли способа спасти от провала операцию, а заодно и свой авторитет.
Способ не придумывался. А безжалостный Волков постарался совсем уничтожить бедного Джонни.
– Взять да засунуть самого в колодец! Пусть визжит и хрюкает заместо порося. Чтоб знал в другой раз…
И в этот миг у Джонни вспыхнула восхитительная идея!
Но он не заорал "ура". Не подпрыгнул и не стал аплодировать. Он покачал ногой в крепком еще, но уже потерявшем блеск полуботинке, взмахом головы отбросил назад волосы и задумчиво посмотрел на ребят.
– У меня не получится, – объяснил он миролюбиво. – Я визжать не умею. А вот если Вика… Пусть повизжит, а мы ее запишем вместо Нуф-Нуфа. Помните, как она в овраге визжала?
Саня Волков приоткрыл рот.
Братья Дорины переглянулись.
Сережка с интересом посмотрел сначала на Джонни, а потом на Вику. И никто от удивления не сказал ни слова. Кроме Вики. Вика сказала:
– Я тебя сейчас как стащу на землю, ты у меня сам завизжишь! Как целая свиноферма.
Она попробовала ухватить Джонни, но тот быстренько подобрал ноги.
– Постой… – нерешительно сказал Сережка. – А что… А может, правда?
– Что "правда"? – со сдержанной яростью спросила Вика – Я вам кто? Свинья?
– Ты, конечно, не свинья, – сообщил с высоты Джонни – но сейчас поступаешь по-свински. Тебя все просят, а ты для общего дела повизжать не можешь.
– Идите вы… – сказала Вика. Но, поскольку никто никуда не пошел, она сама удалилась на свое крыльцо и оскорбленно села там ко всем спиной.
Джонни торопливо спустился к друзьям. Надо было действовать, пока идея свежа и горяча.
– Это ничего, – зашептал он. – Пусть посидит. Это даже хорошо. Ты, Борька, бери магнитофон и пойдем потихоньку. Как подойдем, ты включай, а я ее пощекочу. Она знаешь как щекотки боится! ..
Борька вопросительно глянул на Сережку. Тот пожал плечами: что, мол, делать-то? Другого выхода нет.
Джонни и Борис на цыпочках двинулись к Вике. К ее упрямой и обиженной спине. Они подошли вплотную. Вика не оборачивалась. Борька мигнул Джонни и нажал клавишу записи. А Джонни пальцем ткнул Вику под ребро.
Думаете, Вика завизжала? Она завопила:
– Ой, мама!
Ловко повернулась и треснула Джонни по шее твердым, как дерево, кулачком.
Джонни отлетел в кусты репейника. Борька огорченно выключил магнитофон.
– Дура, – укоризненно сказал Джонни, выбираясь из пыльных зарослей. – Ну где ты слышала, чтобы поросята орали "ой, мама"? Ведь тебя по-человечески просят повизжать. То есть по-поросячьи. То есть… Тьфу! Ну жалко тебе, что ли?
Вика угрожающе подбоченилась. Глянула на Джонни так, что ему захотелось обратно в репейники.
Но тут случилось такое, что сразу изменило ход всей истории.
К Борьке подошел Стасик и что-то шепнул ему. Потом он встал перед Викой и негромко, но отчетливо сказал:
– Ля-гушка…
И поднял к Викиному носу растопыренную ладонь. На ладони прыгало что-то зеленое и мокро-блестящее.
Визг, раздавшийся в тот же миг, превзошел все ожидания. Он был длинный и такой пронзительный, что зачесалось в ушах. Дорины присели. Сережка зажмурился. Джонни прижал к ушам ладони. А Саня Волков сказал:
– Вот это да… Вот это да! – повторил он, когда Вика наконец, замолчала. – Как в цирке!
– Не бойся, это не настоящая лягушка, – объяснил Вике Стасик. – Я ее из подорожника сделал.
– Хорошо получилось, – с удовольствием заметил Борька. – Сейчас послушаем.
– Отдай магнитофон! – сверкнув глазами, потребовала Вика.
Борька прыгнул в сторону и отбежал шагов на десять. Потом опять нажал клавишу. И визг снова разрезал воздух. Правда, послушать его подольше не удалось. Вика поднялся с земли кирпич, и Борька моментально выключил звукозапись.
– Отдашь магнитофон? – медным голосом спросила Вика.
Борька посмотрел на Сергея.
– Стоп! – решительно сказал Сергей. – Хватит вам! Что ты, Виктория, как парижская графиня, ломаешься? Люди для науки жизнями рискуют, а тебе визга жалко. Убудет у тебя его, что ли?
– Провалитесь вы все… – откликнулась Виктория. – Мне не жалко… Только за лягушку ты, Стаська, все равно получишь, имей в виду… А что, крокодил, вы думаете, такой же олух, как вы? Думаете, он девочку от поросенка по голосу не отличит?
– Ну, а если и отличит? – задумчиво сказал Джонни. – Может, ему даже приятнее будет…
Больше звукозапись пробовать не стали, чтобы не привлекать внимания прохожих и Вику лишний раз не дразнить. Борька и Стасик склеили кусок пленки в кольцо и присоединили к магнитофону реле времени – будильник и жестяную коробку, в которой что-то звякало. Это было реле от кота Меркурия. С его помощью магнитофонный визг должен был включиться ровно в полночь…
В колодец опустили на веревке Бориса Дорина. Он детской лопаткой вырыл в земляной стенке нишу и укрыл там магнитофон. Иначе крокодил мог разбить его, когда угодит в ловушку.
