Герман Матвеев - Семнадцатилетние
— Они заняты пельменями, я не хочу мешать, — ответил Алеша.
— Ну ясно! Я в жизни не едала такого кушанья! — похвалила Женя. — Светка, неужели ты сама делала?
— А что тут особенного! — ответила Светлана, взглянув на мать и сильно покраснев. — Любая сделает.
— Не скромничай, — сказала Катя. — Я, например, не сделаю, Тамара тоже…
— Не знаю… — промычала та.
Пельмени быстро исчезали, и Светлана, разложив на тарелки остатки, взяла пустое блюдо и пошла на кухню за второй порцией. Здесь ее догнал Игорь и обнял за плечи:
— Золушка моя дорогая!.. Ты довольна своим праздником?
— Игорек, неужели ты пьян? — спросила Светлана. — С двух-то рюмок? Вот так моряк!
— Я не от вина пьян, Свечка. Я от нее пьян…
— А я тебе не верю.
— Почему?
— Потому что настоящую любовь всегда скрывают от посторонних глаз.
— Откуда ты знаешь… Стоп! Что это? — спросил он, заметив часики.
— Подарок.
— От кого?
— Угадай!
— Неужели Алешка?! Да нет, откуда у него такие деньги… Ну, от кого?
— От Сергея Ивановича.
— Неужели! Вот хороший старик… А я для нее пустое место, — с искренним огорчением сказал он. — В глазах мороз до сорока градусов.
Светлана наполнила блюдо пельменями и вручила его брату.
— Неси!
Тамара с удивлением поглядывала по сторонам. Когда Игорь внес блюдо с возгласом: «Есть еще порох в пороховницах!» — она громко спросила его:
— Игорь, а почему в глазах у меня все плывет?
— Потому, уважаемый экспериментатор, что глоток водки и рюмка вина в отдельности сравнительно безопасны, а вместе бунтуют.
— Что же теперь делать?
— Наблюдайте, что будет дальше. Со временем из вас выработается хороший дегустатор. Вот прекрасная профессия! Из вашего класса никто не догадался ее выбрать?
— Прочитайте лекцию, Игорь, — сказала Катя. — У нас еще многие не выбрали профессии.
— Как! До сих пор? Мама, ты слышишь?
— У девочек это сложнее, чем у вас, — заметила Екатерина Андреевна.
— Мы более тонкие и чуткие, — прибавила Лида.
— А если точнее, то более нерешительные и разборчивые, — притворно добродушным тоном возразил Игорь. — Посмотрел я, как вы материал на платье выбираете. Всю полку вверх ногами перевернете, все куски развернете — и ничего не купите… Так вы и профессию выбираете… Да и не только профессию.
— А что? — спросила Катя.
— Не стоит говорить.
— Игорь! Это на вас не похоже, — упрекнула Женя.
— Женихов! — покосившись на Лиду, сказал Игорь, и все засмеялись.
— Женихов, к сожалению, не мы выбираем, а они нас, — заметила Лида.
— Вот это да! — оживился Игорь. — Алеша, мотай на ус!
Весь вечер Светлана находилась в каком-то блаженном состоянии. Сердце ее было переполнено счастьем, и улыбка не сходила с лица. Она любила мать, любила братьев, любила своих славных подруг. Она была рада, что в день ее скромного праздника все довольны и веселы. Изредка украдкой она бросала взгляд на Алешу, но сейчас же отводила глаза. Почему-то ей было неловко и даже немного страшно оттого, что он так близко. Казалось, что стоит ей встретиться с ним взглядом — иона непременно выдаст себя. Нет, об Алеше она будет думать только наедине с собой, когда ее никто не видит.
Комсомольское собрание
Школьный зал наполнялся детьми. Девочки предъявляли регистраторам и дежурным у дверей свои комсомольские билеты и чинно проходили в зал. Вторая смена уже начала заниматься, и в коридорах было пустынно.
Константин Семенович сидел в учительской и, прислушиваясь к доносившемуся гулу голосов, смотрел на медленно жующую Марину Леопольдовну. Такой «обед» не редкость для сильно загруженных учителей, особенно живущих далеко от школы.
Марина Леопольдовна проглотила последний кусок бутерброда и взглянула на часы.
— Константин Семенович, долго нас задержат сегодня? — спросила она.
— Я думаю, часов до семи, — ответил он, поднимаясь. — Марина Леопольдовна, у меня к вам есть вопрос… Что вы можете сказать о Наташе Поспеловой и Вере Булановой из восьмого «Б» класса? Вы их помните?
— Конечно, помню… А вас с какой стороны они интересуют?
— Со всех сторон.
Марина Леопольдовна задумалась. Обеих девочек она знала сравнительно недавно.
— Что я могу сказать? — медленно повторила она. — Обыкновенные девочки. Вера Буланова способная, бойкая, очень прямая, невоздержанная на язык… Наташа Поспелова — та более уравновешенная, любознательная, пытливая. В общем, девочки хорошие…
Вошла одетая Анна Васильевна.
— А вы и домой не ходили? — спросила она, торопливо снимая шубу.
— Вот Анна Васильевна их больше знает, — сказала Марина Леопольдовна и, не дожидаясь с ее стороны вопроса, пояснила: — Мы говорили о Поспеловой и Булановой из восьмого «Б».
— А что? — насторожилась Анна Васильевна.
— Константин Семенович спрашивал о них.
— А-а! — протянула учительница истории, и в глазах ее появилось какое-то новое выражение. — Что же вы сказали?
— Сказала свое личное мнение… Девочки хорошие, способные. Во всяком случае, мне жаловаться не приходится.
— Не спорю. У меня тоже нет повода для жалобы. Лично я люблю таких беспокойных девчонок… А что случилось, Константин Семенович? Набедокурили?
— Нет, ничего. Сегодня был один разговор, и вот я поинтересовался.
— Но вы же сами занимаетесь в восьмом «Б».
— Да, но мне хотелось узнать мнение и других… знающих девочек давно.
— По-нят-но, — раздельно произнесла Анна Васильевна. — А вы уже в зал?
— Да, — ответил Константин Семенович и вышел из учительской.
Медленным шагом прошел он по коридору и остановился в дверях заполненного комсомолками зала.
— Константин Семенович! — раздался сзади просящий голос. — Они меня не пускают. Скажите им…
Оглянувшись, он увидел ученицу восьмого «А» класса.
— Что сказать?
— Они меня не пускают, — пожаловалась та, кивнув головой на дежурных. — Я забыла дома билет.
— Вы забыли, а я при чем?
— Скажите, чтобы они меня пустили. Я же комсомолка.
— Плохая вы комсомолка, Суханова, — строго сказал Константин Семенович, вспомнив фамилию девочки. — Сами устанавливаете правила и сами же хотите их нарушать… Да еще и меня толкаете на этот путь. Какое же я имею право тут приказывать? Дежурные меня не послушают… И правильно сделают, если не послушают.
— Вы же секретарь, Константин Семенович…
— Ну так что! Есть правила, и этим правилам должны подчиняться все. В том числе и я. С этими словами он прошел вперед.
— Что! Получила? — радостно сказала дежурная. — Иди, пока не поздно, за билетом. Все равно не пущу. Пускай хоть Наталья Захаровна приказывает.
— Ну да… уж и Наталья Захаровна!
— А вот увидишь! Правило так правило. Слышала, что сказал Константин Семенович?
В этот момент в коридоре появилась запыхавшаяся от быстрой ходьбы Тамара.
— Я не опоздала? — спросила она, приближаясь к двери.
— Тамарочка! — обрадовалась Суханова, загораживая ей дорогу. — Я тебя очень прошу! Скажи им, чтобы они меня пустили. Они тебя послушают.
Узнав, в чем дело, Тамара возмутилась: бездушные чиновники!
— Сейчас уладим, — успокоила она Суханову. Тамара ни на минуту не сомневалась в том, что ее послушают. В школе она известна и популярна, как никто другой. Многие девочки стараются ей подражать. Совсем недавно, после выпуска юбилейной стенгазеты, слава ее поднялась еще выше.
— Девочки! В чем дело? — обратилась она к дежурным и, не дожидаясь ответа, небрежно бросила: — Пропустите ее!
— А ты, Тамара, пожалуйста, не лезь не в свое дело! Все должны подчиняться правилам! — твердо сказала сидевшая за столиком дежурная. — Предъявляй свой билет и иди. Скоро начнут.
Это было неожиданно, обидно, и Тамара решила добиться своего.
— Что значит — не мое дело! Вы разводите бюрократизм, а я должна молчать. Какие вы после этого комсомолки!
— Бюрократизм! — вспылила одна из дежурных. — Подцепила словечко и суешь его куда надо и не надо…
— Уж не ты ли меня будешь учить?! Сейчас пойду к Мельниковой, и все равно она даст команду…
— Девочки, не слушайте ее, — перебила Тамару вторая дежурная. — Никакой команды Мельникова не даст. Константин Семенович и то не стал вмешиваться.
Упоминание имени Константина Семеновича заставило Тамару насторожиться.
— А при чем тут Константин Семенович? — спросила она.
— Я просила Константина Семеновича, — простодушно пояснила Суханова. — А он сказал, что не может вмешиваться, что дежурные его не послушают…
Тамара нахмурила брови и шагнула к двери.
— Предъяви свой билет! — остановила ее дежурная. Тамара машинально сунула руку в карман, но сейчас же вспомнила, что билет остался дома. Она вообще не имела привычки носить его с собой. Взглянув на дежурных, Тамара поняла, что доказывать им что-нибудь или просить бесполезно. Сделав энергичный жест Сухановой, она повернулась и направилась к лестнице, бросив на ходу:
