Астрид Линдгрен - Пиппи Длинныйчулок садится на корабль
— Еда, стрелковое оружие и пустая бутылка, — ответила Пиппи. — Я думаю, что нам надо устроить кораблекрушение хоть с какими-то удобствами, ведь оно у вас будет первое. А раньше, когда у меня бывали кораблекрушения, я всегда подстреливала антилопу или лань на необитаемом острове и ела сырое мясо. Но ведь на этом острове может не быть ни антилоп, ни ланей, и обидно было бы умирать с голоду из-за такой ерунды.
— А зачем тебе пустая бутылка? — спросила Анника.
— Пустая бутылка? Что за глупый вопрос. Конечно, лодка — это самое главное для кораблекрушения. А на втором месте — бутылка. Мой папа научил меня этому, когда я еще лежала в люльке. «Пиппи, — говорил он, — не беда, если ты забудешь вымыть ноги, когда тебя представляют ко двору. Но если ты забудешь прихватить пустую бутылку во время кораблекрушения, ты пропала».
— А на что она нужна? — настаивала Анника.
— Неужели ты никогда не слыхала про бутылочную почту? — спросила Пиппи. — Пишешь письмо, в котором просишь помощи, запихиваешь его в бутылку, затыкаешь бутылку пробкой и бросаешь ее в море. И бутылка плывет, пока не приплывет к кому-нибудь, кто может тебя спасти. А как, ты думала, можно спастись после кораблекрушения? Надеяться на случай? Эх ты!
— Вот оно что!
Скоро они подошли к небольшому озеру, на середине которого лежал необитаемый остров. Солнце только что пробилось сквозь тучи и приветливо освещало молодую зелень раннего лета.
— И правда, — сказала Пиппи, — это один из лучших необитаемых островов, которые я видела.
Она быстренько столкнула лодку в воду, сняла поклажу со спины лошади и погрузила все на дно лодки. Анника, Томми и господин Нильссон прыгнули туда же. Пиппи похлопала лошадь по шее.
— Да, моя милая лошадка, как бы я ни хотела, но не могу просить тебя сидеть в лодке. Надеюсь, ты умеешь плавать. Ведь это так легко. Просто делаешь вот так!
Она плюхнулась в озеро во всей одежде и проплыла чуть-чуть.
— Это очень здорово, уж поверь мне. А хочешь, чтобы было еще лучше, можешь играть в кита. Смотри, вот так!
Пиппи набрала в рот воды, легла на спину и пустила фонтан. Лошади вроде не показалось это особенно приятным, но когда Пиппи оттолкнула лодку, села на весла и стала грести, лошадь бросилась в воду и поплыла за ней. Хотя играть в кита она не стала. Когда они почти добрались до острова, Пиппи крикнула:
— Все к насосам!
А секунду спустя:
— Напрасно! Мы должны покинуть корабль! Спасайся, кто может!
Она встала на кормовую скамью и нырнула в воду, но тут же вынырнула, схватила носовой фалинь[1] и поплыла к берегу.
— Мне, во всяком случае, нужно спасти мешок с едой, а команда может оставаться на борту.
Она привязала лодку к камню и помогла Томми и Аннике сойти на берег. Господин Нильссон справился сам.
— Чудеса! — закричала Пиппи. — Мы спасены. Во всяком случае, пока что. Если, конечно, здесь нет людоедов и львов.
Теперь и лошадь успела доплыть до острова. Она поднялась на берег и стряхнула с себя воду.
— А вот и первый штурман! — обрадовалась Пиппи. — Давайте держать военный совет.
Она вынула из мешка свой пистолет, который нашла в матросском сундуке на чердаке Виллы Вверхтормашками, и с пистолетом в руке пошла на цыпочках вперед, настороженно озираясь по сторонам.
— Что там, Пиппи? — с тревогой спросила Анника.
— Мне послышалось рычание людоеда, — ответила Пиппи. — Нужно быть настороже. Стоило спасаться от гибели на воде, чтобы тебя подали с тушеными овощами на обед людоеду!
Но людоедов нигде не было видно.
— Ха! Они попрятались и следят за нами, — догадалась Пиппи. — Или сидят и читают по складам кулинарную книгу, чтобы придумать, какое блюдо из нас приготовить. И если они вздумают приготовить меня с тушеной морковкой, я никогда им этого не прощу. Терпеть не могу морковки!
— Фу, Пиппи, не надо! — сказала, вздрогнув, Анника.
— Ах так, ты тоже не любишь морковку? Ну да ладно, все равно нужно ставить палатку.
Пиппи так и сделала. Вскоре в укромном месте выросла палатка, и Томми с Анникой, ужасно довольные, забрались в нее. Неподалеку от палатки Пиппи выложила на земле круг из камней и собрала в него кучку палочек и щепок.
— Вот здорово! Разожжем костер!
— А то как же!
Пиппи взяла два кусочка дерева и начала тереть их друг о друга. Томми с интересом следил за ней.
— Вот это да, Пиппи! — обрадовался он. — Ты хочешь высечь огонь, как дикари?
— Да, но только у меня пальцы замерзли. Подожди-ка, куда я задевала спички?
Чуть погодя вспыхнул веселый огонь, и Томми сказал, что это просто мирово.
— Да, и дикие звери побоятся подойти к нам.
Анника глотнула воздух ртом.
— А какие дикие звери? — спросила она дрожащим голосом.
— Комарье, — ответила Пиппи и почесала у себя на ноге большой волдырь от комариного укуса.
Анника облегченно вздохнула.
— Понятно, и львы тоже, — продолжала Пиппи, — но питона или американских бизонов этим не отпугнешь.
Она похлопала рукой по пистолету.
— Не бойся, Анника. — С этой штукой я уж как-нибудь справлюсь, даже если полевка сюда заявится.
Пиппи налила всем кофе и раздала бутерброды. Они сидели у костра, ели, пили и были ужасно довольны. Господин Нильссон сидел у Пиппи на плече и тоже ел, а лошадь то и дело совала к ней морду и получала то кусок булки, то сахар. И к тому же здесь росла отличная зеленая трава, ешь — не хочу.
Небо хмурилось, и в кустах стало быстро темнеть. Анника передвинулась поближе к Пиппи. Пламя костра бросало странные тени. Темнота, окружавшая маленькое освещенное пятно, казалась живой. Анника дрожала от страха. Подумать только, а вдруг за этим кустом можжевельника стоит людоед? А может, вон за тем камнем прячется лев?
Пиппи поставила на землю кофейную чашку.
Пятнадцать человек на сундук мертвеца —
Эй, пей веселей, вот бутылка рома! —
Йо-хо-хо и бутылка рома, —
запела она хриплым голосом.
Анника задрожала еще сильнее.
— Эта песня есть у меня в книжке, — сказал Томми. — Это книжка про пиратов[2].
— Точно, — подтвердила Пиппи. — Это, наверное, Фридольф сочинил ее, ведь это он научил меня петь эту песню. Много раз сидела я на корме ясной звездной ночью, когда Южный Крест светил прямо над моей головой. А Фридольф сидел рядом и пел.
Пятнадцать матросов на гроб мертвеца —
Эй, пей веселей, есть бутылка рома! —
снова затянула Пиппи еще более хриплым голосом.
— Знаешь, Пиппи, у меня внутри что-то непонятное, когда ты так поешь. Разом и страшно, и весело, — сказал Томми.
— А у меня внутри почти что только страшно, — объяснила Анника. — Хотя тоже немножко весело.
— Когда я вырасту, то уйду в море, — решил Томми. — Буду пиратом, как и ты, Пиппи.
— Правильно, — сказала Пиппи, — нас с тобой будут называть «Гроза Карибского моря». Будем грабить золото, всякие украшения и драгоценные камни и прятать свои сокровища в тайнике — в дальней пещере на необитаемом острове в Тихом океане. Пещеру будут охранять три скелета. У нас будет флаг с черепом и двумя скрещенными костями. И мы будем петь «Пятнадцать матросов» так громко, что песня понесется от одного конца Атлантики до другого. А все, кто в море, услышат нас и захотят броситься в воду, чтобы избежать нашей страшной кровавой мести!
— А как же я тогда? — жалобно спросила Анника. — Я боюсь быть морской разбойницей. Что же мне тогда делать?
— Да ты все равно сможешь отправиться с нами, — успокоила ее Пиппи. — Будешь стирать пыль с пианино!
Постепенно костер погас.
— Время ложиться по койкам! — скомандовала Пиппи.
Она набросала еловые ветки на пол палатки, а сверху постелила толстые одеяла.
— Ты хочешь лечь валетом со мной в палатке? — спросила Пиппи у лошади. — А может, накрыть тебя попоной и ты будешь стоять под деревом? Ты говоришь, что в палатке тебе всегда нездоровится? Ну ладно, тогда делай как хочешь.
И Пиппи ласково похлопала лошадь.
Вскоре все трое ребятишек и господин Нильссон лежали, плотно укутанные в одеяла, и слушали, как о берег плещут волны.
— Слушайте прибой океана, — мечтательно сказала Пиппи.
Было темно как в мешке. Анника держала Пиппи за руку, чтобы не было так страшно. И тут полил дождь. Капли стучали по палатке, но внутри было сухо и тепло, и слушать шум дождя было даже приятно. Пиппи вышла из палатки и накрыла лошадь еще одним одеялом. Лошадь стояла под густой елью, где ей было вполне хорошо.
— Да, здорово здесь! — с восторгом вздохнул Томми, когда Пиппи вернулась.
— Еще бы! А поглядите, что я нашла под камнем! Три шоколадки!
Три минуты спустя они уже спали, Анника с набитым шоколадом ртом, а Пиппи — с шоколадкой в руке.
