Юрий Олеша - Три Толстяка
Негр сжал кулаки.
Восторг толпы сменился гневом.
— Конечно! Один негодяй прогнал другого.
— Он боялся, что мы побьем его товарища, и сыграл штуку.
— Долой!
— Негодяй!
— Предатель!
Доктор Гаспар хотел что-то сказать, удержать толпу, но было поздно. Человек двенадцать взбежав на подмостки, окружили негра.
— Бейте его! — завизжала старуха.
Негр протянул руку. Он был спокоен.
— Стойте!
Его голос покрыл крики, шум и свистки. Сделалось тихо, и в тишине спокойно и просто прозвучали слова негра.
— Я гимнаст Тибул.
Произошло замешательство.
Кольцо нападавших распалось.
— Ах! — вздохнула толпа.
Сотни людей дернулись и застыли.
И только кто-то растерянно спросил:
— А почему ты черный?
— Об этом спросите доктора Гаспара Арнери…
И, улыбаясь, негр указал на доктора.
— Конечно, это он.
— Тибул.
— Ура! Тибул цел! Тибул жив! Тибул с нами!
— Да здравств…
Но крик оборвался. Случилось что-то непредвиденное и неприятное. Задние ряды пришли в смятение. Люди рассыпались во все стороны.
— Тише, тише!
— Беги, Тибул! Спасайся!
На площади появились три всадника и карета.
Это был капитан дворцовой гвардии, граф Бонавентура, в сопровождении двух гвардейцев. В карете ехал дворцовый чиновник со сломанной куклой наследника Тутти. Она печально приникла к его плечу чудесной головкой с подстриженными кудрями.
Они искали доктора Гаспара.
— Гвардейцы! — заорал кто-то благим матом. Несколько человек перемахнули через забор.
Черная карета остановилась. Лошади мотали головами. Звенела и вспыхивала сбруя.
Ветер трепал голубые перья. Всадники окружили карету.
У капитана Бонавентуры был страшный голос. Если скрипка вызывала зубную боль, то от этого голоса получалось ощущение выбитого зуба.
Он приподнялся на стременах и спросил:
— Где дом доктора Гаспара Арнери?
Он натягивал поводья. На руках у него были грубые кожаные перчатки с широким раструбом.
Старуха, в которую этот вопрос попал как шаровидная молния, испуганно махнула рукой в неопределенном направлении.
— Где? — повторил капитан. Теперь его голос уже звучал так, что казалось — выбит не один зуб, а целая челюсть.
— Я здесь. Кто меня спрашивает?
Люди расступились. Доктор Гаспар, аккуратно ступая, прошел к карете.
— Вы доктор Гаспар Арнери?
— Я доктор Гаспар Арнери.
Дверца кареты открылась.
— Садитесь немедленно в карету. Вас отвезут к вам на дом, и там вы узнаете в чем дело.
Борейтор соскочил с запяток кареты и помог доктору войти. Дверца захлопнулась.
Кавалькада двинулась, взрывая сухую землю. Через минуту все скрылись за углом.
Ни капитан Бонавентура, ни гвардейцы не увидели за толпой гимнаста Тибула. Пожалуй, увидав негра, они не узнали бы в нем того, за кем охотились в прошлую ночь.
Казалось, опасность миновала. Но вдруг раздалось ехидное шипение.
Силач Лапитуп высунул голову из-за барьера, обтянутого коленкором, и шипел:
— Погоди… погоди, дружок!
Он погрозил Тибулу огромным кулачищем.
— Погоди! Вот я сейчас догоню гвардейцев и скажу, что ты здесь.
С этими словами он полез через барьер. Барьер не выдержал розовой туши. Закричав утиным голосом, барьер сломался.
Силач выдернул ногу из образовавшейся щели и, растолкав кучу людей, бросился бежать вдогонку карете.
— Остановитесь! — вопил он на ходу, размахивая круглыми голыми руками. — Остановитесь! Гимнаст Тибул нашелся! Гимнаст Тибул здесь! Он в моих руках!
Дело принимало угрожающий оборот. А тут еще вмешался испанец с вращающимся глазом и пистолетом за поясом. Другой пистолет он держал в руке. Испанец поднял шум. Он прыгал на подмостках и выкрикивал:
— Граждане! Нужно выдать Тибула гвардейцам, иначе нам будет плохо. Граждане, нельзя ссориться с Тремя Толстяками!
К нему присоединился директор балагана, в котором так неудачно выступил силач Лапитуп.
— Он сорвал мой спектакль! Он прогнал силача Лапитупа! Я не хочу отвечать за него перед Тремя Толстяками!
Толпа загородила Тибула.
Силач не догнал гвардейцев. Он снова появился на площади. Он несся на всех парах прямо на Тибула. Испанец соскочил с подмостков и вытащил второй пистолет. Директор балагана достал откуда-то белый бумажный круг. Дрессированные собаки в цирке прыгают через такие круги. Он размахивал этим кругом и ковылял с подмостков за испанцем.
Испанец взвел курок.
Тибул увидел, что надо бежать. Толпа раздалась. В следующую минуту Тибула уже не было на площади. Перепрыгнув через забор, он очутился в огороде. Он посмотрел в щель. Силач, испанец и директор бежали к огороду. Зрелище было очень смешное. Тибул засмеялся. Силач бежал как взбесившийся слон, испанец походил на крысу, прыгающую на задних лапках, а директор хромал как подстреленная ворона.
— Мы тебя возьмем живьем! — кричали они.
— Сдавайся!
Испанец щелкал курком и зубами. Директор потрясал бумажным кругом.
Тибул ожидал нападения. Он стоял на рыхлой черной земле. Вокруг были грядки. Тут росла капуста, свекла, вились какие-то зеленые усики, торчали стебли, лежали широкие листья.
Все шевелилось от ветра. Ярко сияло синее чистое небо. Сражение началось.
Вся тройка приблизилась к забору.
— Ты здесь? — спросил силач.
— Это не капустная, а моя голова. Я продавец воздушных шаров..
Никто не ответил.
Тогда сказал испанец:
— Сдавайся! У меня в каждой руке по пистолету. Пистолеты самой лучшей фирмы — «Мошенник и Сын». Я— лучший стрелок в стране, понимаешь?
Тибул не отличался искусством пистолетной стрельбы. Он даже не имел пистолета, но у него под рукой, или, вернее, под ногой, было очень много капустных голов. Он нагнулся, оторвал одну, круглую и увесистую, и швырнул через забор. Капустная голова угодила в живот директору. Потом полетела вторая, третья. Они разрывались не хуже бомб.
Враги растерялись.
Тибул нагнулся за четвертой. Он схватил ее за круглые щеки, сделал усилие, чтобы вырвать, но — увы — капустная голова не поддалась. Мало того, она заговорила человеческим голосом:
— Это не капустная, а моя голова. Я продавец детских воздушных шаров. Я бежал из Дворца Трех Толстяков. И попал в подземный ход. Его начало в кастрюле, а конец здесь. Он тянется под землей в виде длинной кишки…
Тибул не верил своим ушам: капустная голова выдавала себя за человеческую.
Тогда он нагнулся и посмотрел на чудо. Глазам пришлось поверить. Глаза человека, умеющего ходить по канату, не врут.
То, что он увидел, действительно, не имело ничего общего с капустной головой. Это была круглая рожа продавца воздушных шаров. Как и всегда, она походила на чайник, тонконосый чайник, расписанный маргаритками.
Продавец выглядывал из земли, а взрытая земля, рассыпавшись мокрыми комками, окружала его шею черным воротником.
— Здорово! — сказал Тибул.
Продавец смотрел на него круглыми глазами, в которых отражалось умиленное небо.
— Я отдал поварятам мои воздушные шары, и поварята меня выпустили… А вот, кстати, летит один из этих шаров…
Тибул посмотрел и увидел высоко-высоко, в ослепительной синеве, маленький оранжевый шар.
Это был один из шаров, выпущенных поварятами.
Те трое, что стояли за забором и обдумывали план атаки, гоже увидели шар. Испанец забыл обо всем. Испанец подпрыгнул на сажень, завращал вторым глазом и стал в позу. Он был страстным стрелком.
— Смотрите, — кричал он, — на высоте десяти колоколен летит дурацкий шар. Держу пари на десять золотых монет, что я попаду в него. Нет лучше стрелка, чем я.
Никто не захотел держать с ним пари, но это не охладило испанца. Силач и директор пришли в негодование.
— Осел! — зарычал силач. — Осел! Теперь не время заниматься охотой за шарами. Осел! Мы должны захватить Тибула. Не трать понапрасну зарядов.
Ничто ее помогало. Шар казался слишком заманчивой, целью для меткого стрелка. Испанец стал прицеливаться закрыв свой неугомонный глаз. И пока он целился, Тибул вытащил продавца из земли. Что это было за зрелище! Чего только не было на его одежде! И остатки крема и сиропа, и куски прилипшей земли, и нежные звездочки цукатов.
В том месте, откуда Тибул вытащил его, как пробку из бутылки, осталась черная дыра. В эту дыру посыпалась земля, и звук получался такой, точно крупный дождь стучал по поднятому верху экипажа.
Испанец выстрелил. Конечно, он не попал в шар. Увы, он попал в зеленую шляпу своего директора, которая и сама была высотой в колокольню.
Тибул бежал из огорода, перепрыгнув через противоположный забор.
