Виктор Московкин - Коммерсанты
Обзор книги Виктор Московкин - Коммерсанты
Виктор Флегонтович Московкин
Коммерсанты
Мальчишек во дворе много. А вот чтобы они были дружны — этого не скажешь. С утра, бывает, соберутся вместе, но разговаривать станут и поссорятся, а то еще и подерутся. Так каждый день.
Правда, Минька Добрецов и Павлик Уткин никогда не ссорятся между собой. Они и в школе за одной партой сидят, и в кино вместе ходят. Родители их тоже дружат. Когда мать Павлика приходит к Минькиной матери, вспоминают они, как гуляли в девчонках. Послушать их, так можно понять, что и они немало озорничали.
У Павлика, кроме матери, никого нет, а у Миньки есть еще старший брат — восьмиклассник Семен, который важничает и все время куда-то торопится. Успевает он только поехидничать над Минькой. Сейчас еще не так, а вот когда Минька был поменьше, Семен стаскивал его с кровати за ноги и держал вниз головой. Минька, конечно, ревел — не очень-то приятно болтаться в воздухе, а Семен пел:
Бедный клоун горько плачет,
Чем-то сильно огорчен.
Успокоить надо, значит,
Чтобы стал смеяться он.
Затем говорил: «Надо перевернуть пластинку», — и ставил братишку на ноги. Но Минька все равно любит Семена, потому что тот книжки интересные приносит.
Вчера, например, он принес книжку про марсиан. Минька насмотрелся картинок и долго не спал.
Ему приснились марсиане. Это были совсем маленькие человечки, как лилипуты. Они окружили Миньку со всех сторон и все пытались что-то сказать ему на ухо. Минька решил, что это самый надоедливый народ, и стал их отталкивать. Тогда один марсианин, обидевшись, ткнул его палкой в бок. Минька охнул и проснулся.
— И чего тебе не лежится! — услышал он рассерженный возглас Семена. — Все спят как люди, а ты брыкаешься и брыкаешься.
Минька промолчал, хотя и догадался, что в бок его толкнул Семен. Он повернулся к окну. На улице уже во всю светило солнышко. На занавеске мелькали черные тени. Это мимо окна шли люди. Шумный городской день начался.
— А самолет на Марс долетит? — спросил Минька.
— Нет, — сонным голосом сказал Семен.
— А вертолет, наверно, подымется?
— Слушай! Дай человеку выспаться! Тебе сегодня весь день болтаться, а мне к экзаменам готовиться.
Минька обиделся и полез с кровати прямо через брата. Тут же он получил оглушительную затрещину.
— Привыкай к вежливости, — объявил Семен.
Что будешь делать с Семеном! Такой у него характер.
Вышел заплаканный Минька во двор и вдруг видит: Павлик Уткин стоит на табуретке и прилаживает к забору старый самовар. Так увлекся, ничего вокруг не замечает. Рукава у рубашки засучены. Мастеровой, да и только! Удивился Минька и говорит:
— Чай будешь пить?
— Чудо! — усмехнулся Павлик. — Это у меня душ будет. Как проснусь утром, сразу сюда. Каждый день холодной водой окачиваться буду. Для укрепления здоровья. Погоди-ка минутку.
Он вытер руки о траву и побежал в дом, в тот самый, в котором живет Минька, только в другой подъезд. Вернулся оттуда с полным ведром воды. Минька помог ему вылить воду в самовар. Сразу же из крана на землю полилась тоненькая струйка. Затем Павлик достал из кармана проколотую резиновую грушу и натянул на кран. Теперь вода разбрызгивалась на несколько струек.
— Видишь! — с гордостью сказал он. — Погоди, еще все завидовать будут.
До чего же Павлик умный! Что хочешь может придумать. Река километрах в двух от дома. Выкупаешься и пока идешь обратно, все удовольствие пропадает. А теперь можно купаться прямо во дворе.
— И я буду приходить под душ, — сказал Минька.
— Приходи, — разрешил Павлик. — А больше никого не пустим, потому что наш душ, мы его делали.
Они полюбовались душем, пожалели, что еще холодно, купаться нельзя, и собрались было идти на городской базар, где недавно поставили карусели и где по воскресеньям торгуют всякой всячиной. Но в это время услышали суматошный крик. Оглянулись: из-под каменной арки с улицы катит прямо на них на подростковом велосипеде Олег Кусариков из соседнего, недавно построенного дома. Правда, сказать «прямо» — не совсем верно, Олег выписывал восьмерки.
— Берегись! — вопил он, не в силах остановиться.
Ребята еле успели отпрыгнуть. Переднее колесо ударилось об забор, и побледневший Олег вылетел из седла. Сначала он не шевелился, потом застонал, стал вставать. Вся щека у него была в грязи.
Павлик опомнился первый.
— Здорово тебя, — сказал он, сочувствуя и помогая Олегу подняться.
Олег зло взглянул на него, растер грязь на щеке.
— Чего разбежались? — укорил он ребят. — Ничего бы вам не сделалось, могли бы и не бежать… Чего смеетесь? Из-за вас упал. Я по той стороне ехал, ничего ехал. А вас увидал, меня и потянуло. Не помню, как около поленницы проскочил.
— Тех, кто не умеет, всегда тянет, — сказал Павлик, поднимая велосипед и любуясь им. — Увидишь впереди камень, захочешь объехать и все равно наедешь.
С этими словами он приготовился сесть на велосипед, но Олег — будто не падал — живо подскочил, вырвал машину из рук.
— Свой заимей, тогда и катайся.
Велосипед был новенький, с сверкающими на солнце спицами, с желтого кожаного сиденья спускались пушистые зеленые кисточки.
— Пожалел, — обидевшись за друга, сказал Минька.
Он тоже не мог оторваться от велосипеда. Такая роскошь смущала его.
— Совсем Олег не пожалел, — заискивающим тоном сказал Павлик. — Вдруг упадешь, сломать можешь. Но я не упаду. Я совсем немножко прокачусь…
Но хитрость его оказалась напрасной: Олег не собирался выпускать из рук машину.
— Не съедим твой велосипед. По двору проедем, и все. А ты пока посмотри, какой мы душ сделали.
— Это не душ, а самовар, — определил Олег, который умел все вещи называть своими именами. — Вот у нас в ванной — это душ. Спроси Миньку, он видел.
Минька в самом деле видел. Это случилось, когда Олег не пришел в школу, и учительница попросила Миньку узнать, что с ним. Олег водил Миньку по комнатам. В одной они попрыгали на кожаном диване, на котором подкидывало не хуже, чем на батуте, в другой рассматривали ковер во всю стену, на нем красивые птицы с яркими хвостами, на противоположной стене большие фотографии дядечек и тетечек — родственников Олега. На родственников Минька стеснялся поднять глаза. Они строго смотрели на него и будто спрашивали: «А нет ли у тебя, Минька, двоек в дневнике?»
Заглянули потом в кухню и ванную. Вот там Минька и видел душ. Он сверкал никелем, а стены были отделаны белой плиткой почти до потолка.
Напоследок Олег провел его в маленькую комнату, там стояли кровать, стол с выдвижным ящиком и полки с книгами.
— Это моя комната, — сказал Олег. — Здесь я что хочу, то и делаю.
Только он это сказал, вошла тетушка с важным лицом, как у родственников на стене, и сделала Миньке замечание: наследил по всему полу, а Минька еще у порога снял ботинки, не мог же он носками следить. Тут Олег стал кричать и топать ногами, а Минька, воспользовавшись, шмыгнул за дверь и был таков.
— Ну дай прокатиться! — все еще упрашивал Павлик. — Хоть до арки… Когда у меня чего бывает, я всегда даю. Просят — и даю.
— Хитер! — сказал Олег и кивнул Миньке. — Он прокатиться хочет. Ему велосипед понравился. А сломаешь? Он денег стоит. Покупай свой, тогда и катайся, сколько знаешь… И ничего ты не даешь: у тебя ничего не бывает.
Олег развернул велосипед и, не рискуя больше садиться, отправился, прихрамывая, в подъезд своего дома.
— И пусть! — сказал Минька. — Пусть! Зато у нас душ есть. Еще лучше…
Они посмотрели на душ, и теперь он им показался простым мятым самоваром.
— Может, и нам купят. Попросим, Минь! Мне мама давно обещала что-нибудь купить.
— Правильно! — одобрил Минька. — Можем попросить один на двоих. Один на двоих еще лучше — дольше не надоест. Через день будем кататься. Сегодня ты, завтра я. Или ты до обеда, я после. И тогда Олег пусть больше не хвастается.
Но матери им наотрез отказали. А Семен стал насмехаться над Минькой.
— Купи тебе велосипед — ходить разучишься.
Когда отказали, иметь велосипед еще больше захотелось. Может, он им не так и нужен, а чтобы Олег Кусариков не хвастался. Надо где-то самим заработать денег. Минька без Павлика совсем бы пропал: развел руками — где их заработаешь? Павлик утешил: придумаем.
Пришел вскоре к Миньке домой.
— Пошли. — И вытаскивает из кармана горсть медяков — копеек сорок.
Минька подумал, что Павлик зовет его мороженое покупать, а тот привел его на соседний двор, где весной мальчишки в расшибалку на деньги играют.
У Павлика дело сразу хорошо пошло: приловчится, стукнет биткой по краешку монетки, она и переворачивается орлом, он ее в карман. Вдвое больше стало у него денег. Вот счастье-то приваливает. Ну, а известно, за счастьем следом идет несчастье, так всегда в жизни бывает. Увлекся Павлик, небрежнее стал играть. И ушли с чужого двора с пустыми карманами. Нет, не прибыльное это занятие — игра.
