Анатолий Чупринский - Емеля
Обзор книги Анатолий Чупринский - Емеля
Анатолий Чупринский
Емеля
Литературный киносценарий
Когда Господь создал Емелю, то по завершении, плюнул в него. И не промахнулся. Так уж у Них повелось. Чтоб способностями, или какими талантами наградить, надо в свое творение плюнуть. Создатель явно пребывал в тот день в хорошем расположении духа. Наградил Емелю внешностью, ростом, добротой, смелостью и прочими иными достоинствами. Не забыл, разумеется, главного качества для русского человека. Щедро одарил ленью. Между прочим, быть ленивым, еще не значит быть плохим. Типа, как бы, отрицательным. Ведь если ничего не делаешь, лежишь себе на печке, стало быть, ничего скверного не сотворишь. В лени тоже есть свои плюсы. Ведь если б все законы, указы и постановления русский народ исполнял дотошно, как немец какой-нибудь, давно бы вымер от непомерной нагрузки. Стало быть, русская лень — это, как бы, типа, инстинкт самосохранения. Когда надо мы, все как один слезем каждый со своей печи. Развернись плечо, размахнись рука. И все такое.
Вообще, самые сложные и запутанные дела стоит всегда поручать лентяю. Он же, разумеется, исключительно из лени, найдет самый простой и короткий путь решения любой проблемы. Но мы отвлеклись.
Короче, жил да был мальчик Емелюшка. Ну, очень ленивый. Лежал он в основном на печи. Или на берегу речки. Или в чистом поле. И философски созерцал окрестности.
Деревушка, в которой он проживал, всего-то ничего. Три-четыре избы. И все на ладан дышат. Покосившиеся, того гляди, завалятся на бок. Оно и понятно. Мужиков в деревнях уже вовсе не осталось. Кто спился, кто в город подался.
Короче, был наш мальчик Емелюшка единственным мужчиной в деревне.
Матушка с ним измучилась.
— Емелюшка! Принеси воды из колодца!
Нет ответа.
— Емелюшка! Наколи дров!
Ноль внимания, фунт презрения.
— Емелюшка! Почини, калитку! Перед соседками стыдно.
Никакой реакции. Перед соседками, действительно, было очень стыдно.
— Емелюшка! Помоги матери хотя бы белье повесить!
Не слышит. Хоть кол ему не голове теши.
— Пофигист вырос! — качали головами соседки.
Емелюшка, в самом деле, был беспробудно, где-то, принципиально ленивым. Но очень симпатичным. Даже красивым. Белокурые волосы, улыбка в сорок два зуба. С раннего детства девочки и девушки поголовно на него заглядывались. И вздыхали. Фантазировали себе, известно чего.
Мамаша их гоняла от избы с утра до вечера.
А Емелюшка в основном смотрел в небо. То-ли, галок ворон считал, то-ли, мечтал летчиком космонавтом стать, никому неведомо.
В царстве государстве, в котором явился миру мальчуган Емелюшка, на другом противоположном конце социальной лестницы, если так можно выразиться, проживало еще одно прелестное существо.
Девочка царевна Яна. Веселая, хохотушка. Была она наполовину сиротой. Мать ее, Царица, при родах отдала Богу душу. Яна об этом пока не очень задумывалась. Ей до поры вполне хватало общения с иностранной воспитательницей Кларой.
Клара всегда читала какую-то толстую книгу, ни на кого не обращала внимания. Казалось, по-русски знала единственную фразу:
— Наш рейбенок райзвивайса гармонишно!
Торжественно произносила её в любой ситуации.
Еще Клара играла на кларнете. Ходили слухи, на родине она свистнула кларнет у жениха Карла. Тот, вроде, на ней отказался жениться. Вдобавок украл у нее кораллы. Короче, была в ее прошлом какая-то детективная история.
То-ли, она украла, то-ли, у нее украли.
О своем прошлом Клара говорила неохотно:
— Подлый Карл украл кораллы! Все музчины подлесы!
Словом, Яна была предоставлена себе самой. Ее веселый звонкий смех колокольчиками разносился по всем залам и коридорам дворца.
Куклы, мячики, прыгалки, скакалки. Все у нее было как у всех. Точнее, больше, нежели у всех. У царевны было все. Даже то, чего вообще не бывает. Папа ведь был у нее не кто-нибудь. Авторитетный царь. Царь в законе. За глаза его так и звали:
— Наш-то! Авторитет!
— А-а, который весь в законе.
Царь, действительно, целыми днями писал Законы. Постановления или Указы. Другим ничем не занимался. До чего другого руки не доходили.
У Царя всегда по бокам маячили два типа. Черные костюмы, черные очки. То-ли, охранники, то-ли, референты. Короче, из одного ларца, одинаковы с лица. И в ушах у каждого миниатюрные наушники.
— Первый! Он вышел! Встречайте!
— Седьмой! Как у вас, чисто?
Царевна Яна по три раза на дню забегала к нему в кабинет.
— Папочка! Давай поиграем?
Как о стенку горох. Отец даже голову от бумаг не поднимал.
— Некогда, дочка. Восемь законов написать надо. Пятнадцать указов. И еще сорок постановлений. Голова кругом. Закон о крахе, закон о страхе, закон о прахе…
— Поиграем в козла?
— Как это?! — не отрываясь от бумаг, изумлялся Царь, — Домино, что ли?
— Не домино. Ты будешь козлом, я ковбойцем. Сяду на тебя верхом, и мы будем скакать, скакать по прериям.… Тебе нужна эмоциональная разгрузка. А то заработаешь этот, как он… гольфстрим!
— Ты хотела сказать, гастрит, дочка? Он у меня уже имеется.
— Поиграем в козла, папочка!
— Дочка! — строго, даже почти сурово, отвечал царь, — называть родного отца «козлом», нехорошо. Тем более, если он на высокой должности.
— Почему, нехорошо? Козлы очень даже симпатичные.
— Неэтично, дочка. Я все-таки, царь. Или не царь?
— Царь, царь, — вздохнув, соглашалась Яна, — Значит, не будешь козлом?
— Козлом быть никто не хочет! — тоже тяжело вздохнув, отвечал царь.
Девочка Яна долго не горевала. Развлекала себя сама. Как могла. Обычно, после разговора с отцом, вскакивала, (за неимением козла!), верхом на метлу, и, размахивая саблей, носилась по прериям дворца в поисках неразумных хазаров. Которых следовало наказать. Чтоб не портили ворота и двери дворца дурацкими объявлениями.
Обычно Царь тут же вызывал Клару. Та являлась, уткнувшись носом в книгу.
— Мало уделяете внимания дочери!
— Наш рейбенок райзвиваетса гармонишно! — отвечала Клара.
Захлопывала книгу. И шла играть на кларнете. Демонстративно.
Вокруг царского дворца небольшой городок. Столица. Миниатюрный мегаполис. На каждом из домов какая-нибудь вывеска. «Хлеб, да соль», «Курица и птица», «Накоси — выкуси!», «Купи — продам!», «Биг и Маг!», «Лиля и Брик», «Смит и Вессон», «Елки и палки», «Вишневый сад и топор», и другие.
Над дверью одного, например, красный фонарь. Ну, это… кто знает, тот понимает. Вывеска «Без проблем!» знакома многим.
А над центральной улицей кумачовая растяжка колышется. «Не разрешайте!!!».
Все резко изменилось в жизни нашей царевны Яны, когда она стала чуть постарше. Когда научилась читать. Читала она в основном стихи.
И стала наша Яна тихой и задумчивой.
Пару раз пыталась излить душу Кларе. В ответ слышала одно:
— Все музчины — подлесы! Я рассказывал, подлый Карл украл…
А потом…
Потом случилось то, что рано или поздно происходит с каждой девушкой. Вернее, девочкой. Она повстречалась с нашим Емелюшкой.
Бежала Яна как-то меж полей по тропинке. Непосредственно, к речке направлялась. Посмотреть, как там караси на отмели поживают. Не обижает ли их кто. Щука или кто. Яна с колыбели была озабочена проблемами экологии, сохранением окружающей среды, фауны и флоры. И все такое.
Решила Яна свернуть с тропинки, срезать угол. По высокой густой траве побежала.
И вдруг… девочка царевна Яна увидела мальчика по имени Емелюшка.
Точнее сказать, увидела она его позже. Сначала она со всего маху шлепнулась на землю. И даже очень больно ушиблась носом. Потому как Емеля сделал ей подножку. Вот она и шлепнулась. Когда поднялась, увидела…. его! ЕГО!!!
ОН лежал в траве, закинув руки за голову. И закинув ногу на ногу. Смотрел в небо.
Невидимый Великий дирижер, (сидевший на облаке!), взмахнул палочкой и…
…сразу в юной, даже детской, но все же, уже женской душе Яны зазвучал целый оркестр. Будто все музыканты со всего мира одновременно врезали по своим инструментам. Какие только были у них в наличии.
Ах, какая это была такая симфония! Просто ком в горле и слезы из глаз! Бетховен с Брамсом отдыхают! И даже сам Моцарт, тоже!
Кстати, невидимый Великий Дирижер — существо инфернальное. Он для кого-то невидимый, некоторые его очень даже прекрасно различают. Во всех ситуациях.
Дирижер, как дирижер. Смокинг, бабочка, палочка в руке. Внешне смахивает на великого ученого Эйнштейна. Только замашки у этого самого Дирижера какие-то странные. То на облачке сидит, то на самом коньке крыши деревенской избы, то на спину корове пристроится.
И бесцеремонно вмешивается в самые разные ситуации. Еще привычку дурацкую имеет. Чихает и кашляет, когда ему вздумается. В очень неподходящие моменты. Достанет свой белый кружевной платок и… ка-ак чихнет! Окружающие только вздрагивают и оглядываются по сторонам. Большинство, естественно, ничего не видит.
