Сергей Семенов - Турки
Обзор книги Сергей Семенов - Турки
Сергей Терентьевич Семенов
Турки
В один год моего раннего детства в нашей местности выпал плохой урожай. Хлеба собрали очень мало, и цена на него так поднялась, что многим беднякам из крестьян приходилось круто, и они не знали, как им провести зиму и дождаться нового урожая. Приходилось бедствовать и нам. Чтобы перенести эту нужду, мой отец с матерью решили отправиться на зиму в Москву, на заработки, и весь дом оставить на бабушку и меня. Нам двоим всего было нужно немного, и, если чего недостало бы, отец с матерью при случае легко могли выслать это из Москвы. Бабушка на это согласилась, и отец с матерью выправили паспорта, простились с нами и отправились.
Мы с бабушкой сначала поскучали без них, а потом привыкли и стали вдвоем коротать короткие зимние дни и длинные темные вечера. Бабушка пряла и рассказывала мне сказки и истории. Много любопытного узнал я за эту зиму, но самое важное мне пришлось узнать на пасхе. В ту зиму в Москву от нас много поуходило. К святой некоторые возвращались домой. Ждали и мы отца с матерью, но они не приехали, а прислали весть, что решили пока бросить хозяйство и жить в Москве сколько поживется. Места им попались хорошие. Они прислали нам денег на подати, на хлеб и целый короб гостинцев. В коробе между всякой всячиной лежали свернутые в трубочку бумаги. Мы развернули их. Бумаги оказались литографскими картинами [ЛитогрАфские картины -- дешевые издания, выпускавшиеся для народа. ЛитогрАфия -- печатание с камня: рисунок наносится на литографский камень, затем обрабатывается химическим путем, после этого на него накатывается краска и с него печатают картины.]. Они были сделаны в несколько красок и очень ярко. На картинах изображались святые, какие-то начальники, а две из них были непонятного содержания; на одной была нарисована деревня с горящими дворами, из домов бежали мужики и бабы с ребятишками, а за ними гонятся какие-то люди и бьют их; много побитых валяется кругом; какого-то мужичка вешают на дереве, а там ребенка бросают с крыльца. На другой картине было сражение.
Ни я, ни бабушка не знали, что означали эти картины, и они остались для нас неразъясненными до середины святой. Посреди святой к нам приехала в гости бабушкина дочь, тетка Афимья. Она была выдана замуж в селе Левашеве. Левашево это стояло на большой дороге, и туда всегда приходили всякие новости раньше, чем в другие деревни. Тетка Афимья всегда привозила их нам целую кучу, и знала она больше, чем наши деревенские люди. Бабушка рассказала ей про наших, про то, что они домой на лето не придут, помянула про гостинцы; а я показал ей картины. Тетка долго разглядывала картины.
Бабушка спросила се:
– - Что это такое тут? Мы никак не поймем.
– - Это-то? Чего ж тут не понимать, -- сказала тетка, -- это турки.
– - Какие турки? -- спросила бабушка.
– - Да вот нехристи; живут, где старый Ерусалим стоит.
– - Кого же это они бьют?
– - А это они сербов мытарят. Есть такой народ -- сербы; они под ихним владением находятся, дань им платят, а веры -- нашей, христианской. Ну, вот туркам-то и не любо это. И хочется им, чтобы они в ихнюю веру перешли, а сербы не хотят.
– - Ах, басурманы этакие! -- воскликнула бабушка.
– - Еще какие басурманы-то! -- сказала тетка. -- Намедни нам лавочник в "Ведомостях" читал, как они измываются-то над сербами: приедут в деревню, войдут в избу -- старым головы долой, а малых приколют да в ямы… А то начнут ремни из спины выкраивать, суставы на ногах да руках вывертывать; очень уж озорничают…
У меня от этого рассказа мурашки по спине забегали, бабушка тоже заахала.
– - Вот разбойники-то! -- опять воскликнула она.
– - Только теперь, слава богу, скоро ихнему бесчинству конец придет. Хочет наш батюшка-царь за сербов заступиться; уж солдат в ихнюю землю погнали.
– - Что ж, воевать будут?
– - Воевать будут.
II
Я не утерпел и в этот же вечер побежал на улицу и рассказал своим товарищам, как озорничают турки и как их будут усмирять.
Скоро действительно стали говорить, что война началась, что были уже сражения. Наши солдаты перебрались за их реку Дунай и вошли в турецкую землю. Говорили, что в городе как-то раз целый день флаги висели и в церквах пели молебны, потому что нашему войску над неприятелем бог даровал победу.
Летом наши снова кое-чего прислали. Между гостинцами опять было несколько картин. На этих картинах изображалось уже совсем другое: тут уж наши солдаты побеждали турок, а турки падали, как чурки. Наши колют их, бьют прикладами, а турки падают убитыми или бегут. Глядя на такую картину, нам делалось очень весело, и мы с злорадством говорили:
"Ага, некрещеные! Вот как наши вас треплют! Это не то что сербы: они вам покажут кузькину мать…"
После стали носиться слухи, что на войне бьют и наших. Осенью к нам в деревню пришло письмо, и в нем писали, что один парень, взятый года два тому из нашего места на службу в гвардию, убит на войне. А еще в одной деревне из четырех один убит и один ранен. Выходило, что не зевали и турки. После этого стали говорить, что турки очень сильны, храбры и отчаянны. Очень просто, они и русских покорят: придут в Россию, заберут нас в плен и переведут в свою веру. Нам поддаваться туркам не хотелось, и мы, бывало, соберемся в артель и думаем, гадаем, как мы будем отбиваться от турок.
III
Прошла еще зима. Подходил великий пост. Потом явилось известие, что в наш город пригнали целую партию турок, взятых в плен, и разместили их по разным домам на постой. Такими партиями, говорили, их расселяли по всей России. В деревнях всполошились; особенно закопошились мы, ребятишки. Мы опасались того, как бы они не ушли да не забежали к нам. Перепугают они всех до смерти. Взрослые выражали неудовольствие, зачем турок к нам пригнали: "Они наших бьют, а их здесь хлебом кормить будут". Это неудовольствие росло, и вскоре, как пригнали турок в наш город, пронесся такой слух, будто бы в город привели сколько-то турок в баню мыться. В бане были и русские. Один торговец тоже пришел с толпой и при виде турок так озверел, что нацедил полную шайку кипятку, подошел к одному турку и вылил ее ему на голову. У нас кое-кто и осуждал торговца, но многие говорили, что "он -- молодец, что турок так и надо".
Под конец зимы пришло известие, что с турками заключили мир, и стали говорить, что пленных скоро угонят домой и что не всем туркам хочется идти; один, говорят, даже в крещеную веру перешел и хотел остаться в нашем городе совсем. Мне так сильно хотелось хоть напоследок увидать турок, что они начали во сне мне сниться.
Однажды, после святой уж, я сидел у амбара и делал шалаш из палочек. Вдруг подбегает ко мне мой ровесник Гришутка Бурмистров и лопочет:
– - Сала-малак, кула-балак!
Я оглянулся1 и сразу в себя не мог прийти. По лицу -- Гришутка, а наряжен каким-то шутом: рубашонка забрана в штанишки, на ногах какая-то кофточка, на голове шапка, вывернутая так вот, как на картинках у солдат: спереди -- здравствуй, а сзади -- прощай.
– - Ты что это? -- говорю я Гришутке.
А он опять:
– - Сала-малак, кула-балак.
– - Что ты, с ума спятил?
– - Нет, -- говорит, -- это я в турку играю.
– - Нешто турки так говорят?
– - Точь-в-точь так.
– - Где же это ты их слышал?
– - А в городе, -- говорит.
– - Как же ты туда попал?
– - Я с дедушкой ездил: тятьку в Москву подвозил -- ну, и видел.
Меня так и подняло всего.
– - Гриша, миленький, расскажи!
Гришутка стал рассказывать:
– - Все они черные-пречерные, ровно загорели очень, носы у них большие. Ходят они по городу, как будто так и надо…
– - А страшные они?
– - Нет… не очень.
– - Ты их близко видел?
– - Около них стоял.
– - И они тебя ничего?
– - Ничуточки.
После этого мне еще больше захотелось увидеть турок. Я было стал приставать к бабушке и звать ее в город, но она меня и слушать не хотела:
– - Вот еще что выдумал! Зачем нам в город тащиться? Лучше не приставай!
IV
И вдруг, на мое счастье, к нам опять приехала тетка Афимья. Я всякий раз радовался ее приезду, потому что она всегда привозила новости. Бросился я к ней навстречу и теперь.
Тетка поздоровалась с нами и проговорила:
– - Слышали? Завтра турок из города мимо нас погонят.
– - Куда?
– - Да в Москву, а там в ихнюю сторону; отдохнули досыта небось.
– - Ну что ж, и слава богу, -- сказала бабушка.
– - Известно, слава богу, -- согласилась и тетка, -- а то все под страхом ходишь.
Я не выдержал, бросился на шею тетки и стал просить:
– - Тетя, миленькая, возьми меня с собой! Я турок погляжу.
– - Ну что ж, поедем, говорит тетка и сама смеется. -- Только смотри… ну-ка, они схватят тебя да с собой и увезут!
– - Так я и поддамся!
– - А не поддашься, так поедем.
Тетка пообедала у нас, посидела с часок и стала справляться домой. Поехал и я с ней.
