Роза Лагеркранц - Вроде бы четверг
Обзор книги Роза Лагеркранц - Вроде бы четверг
Роза Лагеркранц
Апрель! Апрель!
«Я должна идти!» — говорит Лотта Монссон…
У Лотты Монссон небольшой насморк. Но она торопится. Утро ведь, притом не так уж и рано, а по правде сказать, даже довольно поздно. Беда с этим просыпанием. Лотта Монссон сердито сморкается. Наверно, уроки давно начались, а Лотта все еще дома. Стоит в коридоре, сражаясь со своим насморком, и никак не может найти тетрадь по арифметике. И когда она уже решает идти в школу без этой тетради, появляется мама в халатике.
— Лотта! — говорит она. — Ну куда ты с таким насморком!
— В школу! — отвечает Лотта, хватая куртку и портфель. — Не могу же я сидеть дома из-за какого-то насморка!
— Ничего не случится, если ты пропустишь один день! — возражает мама.
Но Лотта Монссон уже открыла дверь на лестницу.
— Еще как случится! — говорит она. — Если бы ты знала, сколько всего случается!
— Что, например? — с любопытством спрашивает мама.
Лотта Монссон смотрит на маму.
— Вчера… — начинает она, но тут же спохватывается: — Если я сейчас не выйду, то совсем опоздаю!
— Что-нибудь случилось вчера? — говорит мама с легким беспокойством в голосе. — Ну, так что же случилось? — повторяет она, поймав Лотту Монссон за руку. — Постой! — говорит мама, закрывает дверь и сажает Лотту на стул в коридоре. — Теперь говори, что случилось вчера!
Мама заметно встревожена, и приходится Лотте Монссон сидеть на краешке стула, нетерпеливо стуча каблуком, потому что ей страшно некогда.
Она пытается вспомнить. В самом деле, что случилось вчера? Только что в голове вертелось и уже вылетело. Теперь ищи-свищи! Лотта вспоминает изо всех сил. Однако сколько ни старается, мысли упорно возвращаются к ее главной заботе — как бы поскорее улизнуть в школу. Но так как совершенно ясно, что единственный выход — рассказать, что случилось вчера, она снова принимается вспоминать.
— Вчера… — говорит Лотта.
Внезапно ее осеняет.
— Вчера, — радостно продолжает она, — вчера ведь был вроде бы четверг! Самый счастливый день на все времена! Сперва я нашла одну штуковину в шкатулке для драгоценностей…
«Сперва я нашла одну штуковину в шкатулке для драгоценностей», — говорит Лотта Монссон…
Это первое, что случилось вчера. Хотя нет, сперва она проснулась. На своей кровати. С кровати Лотты Монссон открывается отличный вид. Видно все книжные полки в комнате, и окно, и коврик, и весь пол. Видно пыль под кроватью Лоттиной сестры, Малин Монссон. А если чуть-чуть наклониться, то под той же кроватью видно еще одну вещь-шкатулку для драгоценностей! Это Лоттина сестра Малин прячет ее там, чтобы никто не нашел и не вздумал рыться в ней.
Единственное, чего не видно с кровати Лотты, — проснулась сестра Малин или еще спит, потому что иной раз кажется, что она спит, а на самом деле совсем наоборот, просто она лежит с закрытыми глазами. Так что мало посмотреть на нее, надо еще подкрасться и легонько потрогать. Если она при этом не заворчит, тогда уж совершенно точно спит. Тогда можно присесть, забраться под кровать и вытащить шкатулку. Потом открыть ее и — нет-нет, отнюдь не рыться в шкатулке! — просто разобрать то, что в ней хранится.
Вот этим и занялась Лотта вчера утром. Сидела и разбирала драгоценности своей сестры Малин. И жутко боялась, как бы Малин не проснулась! Потому что последнее время с Малин творится что-то неладное. Она только и делает, что плачет. Никак не может перестать, сколько ни старается. Спросишь ее, почему она плачет, отвечает, что из-за одного письма. Письма, которое написал один малый по имени Ниссе Сандгрен. Ниссе Сандгрен и Малин Монссон постоянно пишут друг другу письма, начали, когда им было двенадцать лет, а теперь им скоро четырнадцать. Лотта не одно такое письмо прочитала. И ничего в них особенного нет.
ДАЙ ПОСЛУШАТЬ ТВОЮ НОВУЮ ПЛАСТИНКУ
Или:
Я ЛАВАЮ ПОП. А ТЫ?
Только и всего.
И вот теперь Малин без конца плачет из-за такого письма! Обыкновенного письма, которое Ниссе Сандгрен написал — нет, не Малин Монссон, а какой-то Будиль Боргстрём. Не все ли равно, считает Лотта, но Малин так вовсе не считает. Говорит, что она плачет, потому что любит Ниссе Сандгрена. По мнению Лотты, из-за этого тоже не стоит реветь, но Малин так уж устроена: если полились слезы из ее глаз, их никто не остановит. Целыми ночами плачет, но по утрам иной раз и поспит немного.
Так что Лотта была жутко осторожна, когда сидела и разбирала содержимое шкатулки вчера утром. Совсем бесшумно разбирала, чтобы Малин не проснулась. Когда наводишь порядок в шкатулках, надо делать так: сперва вываливаешь все драгоценности на пол. Потом что-нибудь примеряешь. Серьгу там или ожерелье. Если успеешь! Лотта так и не успела. Только она собралась тихонечко-тихонечко примерить одну вещицу, совсем маленькую штучку, как Малин все равно проснулась и закричала:
— Бросай копаться в моих драгоценностях!
— Я не копаюсь! — ответила Лотта. — Я разбираю!
Тогда Малин слезла с кровати и шагнула к Лотте, чтобы вырвать у нее шкатулку. Но в последнюю минуту передумала и села на коврик. Посидела, глядя на свое богатство, потом взяла ту самую штучку. Это была пуговица, круглая, как шарик, черная каменная пуговица. Малин долго смотрела на нее и вдруг ударилась в слезы, как это у нее заведено в последнее время. Лотта не видела в этой пуговице ничего такого страшного, чтобы из-за нее реветь, но Малин сказала, что она отвратительная, потому что эту пуговицу ей однажды подарил на перемене Ниссе Сандгрен. Сказала, что она больше видеть ее не может. Потом она вдруг перестала плакать, как будто все слезы кончились.
— Сколько хлама я накопила! — пробурчала она.
Вышла с пуговицей на кухню и выбросила ее в мусор.
А когда вернулась, то снова легла в постель. Но слезы явно не кончились, потому что внезапно послышался всхлип, за ним другой… третий… и пошло-поехало. Малин ревела так, что невыносимо было слушать. В конце концов Лотте ничего не оставалось, как идти на кухню и выпить чашку какао с сухарем. После чего она решила собираться в школу. Отыскала тетрадь по арифметике и взяла бумажный мешок с мусором — Лотта всегда забирает мусор по утрам, раз уж все равно выходить. Потому что все остальные члены семьи забывают про него.
«А когда я спускалась по лестнице, то что-то увидела!» — говорит Лотта Монссон…
А когда она спускалась вниз по лестнице, то что-то увидела. Увидела именную карточку на двери по соседству с мусоропроводом на первом этаже. Чудеса, да и только, ведь обычно там никаких карточек нет, потому что в этой квартире никто не селится. Лотта так удивилась, что подошла поближе, чтобы прочесть фамилию. На карточке было написано ХАНСОЙ. Ну и фамилия! Она попыталась не думать над этим, даже сделала несколько шагов в сторону мусоропровода, но потом не выдержала и повернулась, чтобы проверить, в самом ли деле там написано ХАНСОЙ. И как раз в эту минуту дверь отворилась, и кто-то выглянул в маленькую-маленькую щелочку. Лотта так и обмерла, потом начала пятиться, а щелочка становилась все больше и больше, и она отчетливо увидела, что внутри в темноте кто-то стоит. Она почти сразу догадалась, что это и есть ХАНСОЙ. Ростом карлик, зато страшно волосатый и с огромным носом. И прямо на Лотту смотрели огромные красные глазищи! Лотте пришлось крепко-крепко держаться за мусорный мешок, чтобы не броситься наутек. Потому что эти глазищи глядели на нее в упор, не шевелясь и не моргая, и весь Хансой стоял неподвижно! Лотта тоже застыла на месте, боясь моргнуть. Наконец собралась с духом, повернула кругом и пустилась бежать во всю прыть.
Лишь добежав до школы, она заметила, что все еще держится за мусорный мешок, но не придала этому значения, потому что сейчас она могла думать только о ХАНСОЕ. А мусор она положила… в общем, Лотта не могла сразу сообразить, куда деть мусор, а потому принесла его с собой в класс. Там все уже стояли и ждали, когда войдет учительница, их толстая учительница с ребеночком в животе. Они долго стояли и ждали, и Лотта ждала вместе со всеми. Но так как учительница все не появлялась, она незаметно подошла к фисгармонии и сунула за нее мешок с мусором.
Наконец появилась учительница, но не старая знакомая толстуха, а совсем новая, стройная и красивая.
— Доброе утро! — сказала она.
Очень верно сказала, потому что утро в самом деле было доброе.
— Я ваша новая учительница! — продолжала она. — У вашей прежней учительницы родился маленький ребеночек, так что теперь я буду вместо нее. Надеюсь, мы с вами поладим!
Сначала все как-то растерялись, но потом сели, а затем начался урок пения. Большинство ребят в это утро пело громче обычного, и веселее всех заливалась новая учительница, но в самый разгар песни она ошиблась клавишей и остановилась.
