Кристийна Касс - Истории про Петру
Обзор книги Кристийна Касс - Истории про Петру
Касс Кристийна
Истории про Петру
С папой на санках
Зима потому классное время года, что идёт снег, можно лепить снеговиков, кататься на коньках и на санках.
— Ну-ка, доченька, одевайся потеплее, пойдем кататься на санках, — сказал однажды папа.
Если папа сказал, что пойдём кататься, то собираться нужно живо, потому что папа такое говорит нечасто.
Мама проверила, чтобы я надела теплую кофточку, колготки, рейтузы и шерстяные носки, шапку и шарф, толстую куртку и ватновые штаны, и непромокаемые варежки — это все, чтобы не замёрзнуть.
Папа надел только джинсы, футболку и куртку, а шапку надевать не стал.
Я сказала, что так нечестно, что папе не надо надевать шерстяной комбинезон и ватновые штаны, но папа лишь рассмеялся:
— Ха-ха! Вот когда вырастешь, то будешь надевать, что захочешь. Кроме того, на улице даже минуса нет.
На горке было много детей и мало взрослых. Почти все съезжали на санках или на лыжах и тотчас карабкались обратно. И почти все взрослые стояли на горе или по обочинам и кричали своим детям, мол, молодец, давай еще разок.
Но мой папа хотел быть лучше этих пап и мам, которые только криками подбадривают своих детей, машут руками и, дрожа от холода, смотрят на всё со стороны.
Мой папа сел со мною в санки, хотя двоим поместиться там трудно. Папа сильно оттолкнулся, санки понеслись вниз, и он закричал:
— Пропустите с ребёнком! Эй, внизу, поберегитесь, кому жизнь дорога!
На середине спуска папа вылетел из санок, но продолжал улыбаться.
— Бедненькие, стоят там и дрожат, — сказал папа. — Они и знать не знают, как здорово кататься на санках.
Мы съехали с папой еще пять раз, и каждый раз папа вываливался из санок. Последний раз он уже не улыбался, а только сказал, что на сегодня хватит, потому что штаны у него совсем промокли.
— Ты что, дома в туалет не сходил? — удивилась я.
А папа ответил, что это он не написал в штаны, а что они промокли от снега.
— Тебе тоже надо было надеть шерстяную кофту и толстые штаны, — сказала я.
И папа ответил, что я совершенно права.
Мне хотелось ещё покататься одной, и я забралась на горку и скатилась, потом опять забралась и опять скатилась, и мне было ужасно весело.
А мой бедный папа стоял под горкой в мокрых штанах, дрожал точно так же, как другие папы и мамы, и кричал мне, что здорово, давай еще разок.
Новогодний салют
Новый год — это так здорово. Если ты, конечно, не маленький и не боишься громких взрывов. И даже не решаешься выйти из дома, когда небо расцвечено разноцветными ракетами и папа зовет тебя во двор запускать салюты.
Папы такие смешные. Им прямо не терпится в Новый год устроить салют. Вот моему папе — точно не терпится.
— Сначала запустим штучки две… и потом ещё две… а потом ещё и ещё… они вон какие крутые! — приговаривал папа. — Ты пойдёшь смотреть папины салюты?
Я ответила, что я девочка, а девочки не любят, когда всё вокруг гремит. Мне бы понравились бесшумные ракеты.
Мама обещала пойти с нами. Она сказала, что после папиного салюта мы сходим на мост посмотреть большой салют. И мне разрешили одеть на шапку розовые наушники, чтобы не так сильно слышать грохотанье.
Мы вышли во двор, и папа запустил несколько ракет. Он радостно скакал по двору, прямо как я, когда получила от Деда Мороза в подарок санки с рулём.
Потом мы пошли на мост, потому что оттуда лучше всего видно салют, но там собралось столько народу, что было не протолкнуться.
И тут я увидела собачку. Маленькую, лохматенькую. Она была совершенно одна и боялась грохота, кажется, ещё больше, чем я, когда была маленькой. Какой-то мальчик поджёг бомбочку прямо рядом с этой собачкой. Пёсик страшно испугался и подскочил.
— Иди сюда, собачечка! — позвала я её. Она посмотрела в мою сторону, но подойти не решилась. Я снова поманила собачку, и она подошла ко мне. У неё тряслись уши, она вся дрожала, хотя шерсть у неё была густая. Я присела на корточки и погладила собачку, и она встала передними лапами мне на колени. Она вздрагивала и повизгивала при каждом взрыве.
Я взрывов так отчетливо не слышала, потому что на мне были шапка и наушники. А у маленькой собачки не было ни шапки, ни наушников, а просто голые уши. Тут мне в голову пришла хорошая идея. Я сняла наушники и одела их собачке. И надо же! Когда громыхнуло следующий раз, собачка не испугалась, а наоборот, стала лизать мне подбородок и вилять хвостом.
— Откуда взялась здесь эта собака? — спросила мама. — И почему на ней твои наушники?
Я рассказала, как собачка боялась громких хлопков, а мама рассмеялась и сказала, что я, конечно, очень добрая девочка, что одолжила собачке свои наушники, но её хозяину это может не понравиться.
— А у неё нет хозяина, она совсем одна, — сказала я и уже понадеялась, что мама разрешит мне оставить собачку себе.
— Во всяком случае у неё есть ошейник, — сообщил папа и погладил собачку. — И номер телефона есть!
Не успел папа достать из кармана свой мобильный, как вдруг к нам подбежала незнакомая толстая тётя и заголосила. Она кричала, что мы похитили её собаку и мучаем ее какими-то обручами. Толстая тётя подхватила собачку и скинула на землю мои наушники. Собачка страшно обрадовалась, хотя тётя была очень рассержена. Тётя даже не поблагодарила нас за то, что мы нашли её собаку, и ушла сердито топая.
— Таким вообще нельзя доверять собак! — проворчал папа и поднял мои наушники.
— Не стоит из-за таких людей портить встречу Нового года, — сказала мама. — Одевай-ка ты лучше опять наушники, тут ещё будет греметь и греметь.
Но я ответила, что я уже не маленькая и положила наушники в карман. На самом деле я надеялась, что увижу ещё какую-нибудь собачку, которая боится взрывов.
Утренняя спешка
Почти каждое утро мама отводит меня в детский сад. Она будит меня, достаёт из шкафа одежду и готовит завтрак. Когда все дела закончены, мы вместе шагаем в детский сад.
Но изредка бывает и так, что маме надо на работу очень рано, и тогда утром в детский сад меня собирает папа. Времени у него уходит на это гораздо больше. И у меня тоже.
— Где твоя одежда? — спрашивает папа, когда я разлепляю глаза.
— В шкафу, — отвечаю я. И папа идёт к шкафу.
Папе точно достанется от мамы, если она увидит, как он порылся в шкафу. Когда через несколько минут папа находит мне в шкафу чистые трусики, маечку, колготки, юбочку и кофточку, я вспоминаю, что мама с вечера уже приготовила мне одежду. Всё красиво сложено на стуле. Но папе я этого не говорю, иначе он на меня рассердится.
Когда я уже одета, папа отправляет меня в туалет и в ванную чистить зубы.
— А мама сначала всегда отправляет меня пописать и почистить зубы, — говорю я папе. — И только потом одеваться.
Папа отвечает, что нет никакой разницы, в каком порядке это делать. И разве не здорово, что с папой утром всё можно делать в другом порядке, чем с мамой. Я говорю, что, по-моему, было бы здорово, если бы я могла съесть десерт до завтрака, а папа отвечает, что на завтрак десерта вообще не бывает.
Я иду чистить зубы, а папа в это время насыпает в пиалку хрустиков. Уже за столом папа разглядывает мою красную кофточку и говорит, что я стала похожа на мухомор, потому что моя кофточка сплошь забрызгана зубной пастой. И, может быть, мама правильно делает, что отправляет меня сначала мыться и только потом одеваться.
Когда я ем хрустики, несколько капель молока попадают на кофточку, но это ничего страшного, я уже и так вся в крапинку.
— Теперь давай одевай скорее комбинезон, нам уже надо спешить! — говорит папа.
Я говорю, что мне ещё надо сделать хвостики, потому что мама всегда делает мне по утрам хвостики.
— Ну, давай тогда причешем тебя, — говорит папа.
— Где твоя щётка?
— В ванной, в ящике, — отвечаю я и приношу папе свою щётку.
Папа начинает меня причёсывать.
— Надо сделать пробор, — говорит папа, расчесав мне волосы. — Для этого нужна расчёска. Где твоя расчёска?
— В ванной, в ящике, — отвечаю я и приношу папе свою расчёску.
Папа делает мне пробор и собирает волосы с одной стороны головы в хвостик.
— Нам ещё нужны резиночки, — говорит папа. — Где они лежат?
— В ванной, в ящике, — отвечаю я и опять иду в ванную.
Но папа держит меня за волосы и говорит, давай пойдем вместе, тогда ему не придётся делать новый хвостик. И что я могла бы сразу принести всё нужное и время бы тогда не тратилось зря.
Наконец два хвостика готовы, и мне надо побыстрее одеваться, чтобы не опоздать в детский сад.
Папа помогает мне одеть сапоги и шапку. В тех местах, где папа сделал мне хвостики, у меня выпирает шапка, как будто выросли рожки.
