Ян Рыска - Анечка из первого «А» и другие
Обзор книги Ян Рыска - Анечка из первого «А» и другие
ЯН РЫСКА
Анечка из первого "А"
О том, как Анечка твердила только свое, как потом она поехала в Цитов, а папа с мамой поссорились, но быстро помирились
- Да, время пробежало незаметно, и с завтрашнего дня ты начнешь трудиться, - вздохнула мама и перевела взгляд с гладильной доски вниз, на Анечку.
Светлая взлохмаченная головка сидящей на полу девочки повернулась, но Анечка не подняла глаз. С потолка на нее падал желтый свет лампочки, и ей казалось, что это солнышко. А сама она как будто сидит во дворе у бабушки. И сидит не одна, а с Ярмилкой Грдличковой. И они вместе строят домики.
Но... все это ей только представлялось.
А на самом деле она сидела на полу в кухне и играла с куклой. И не в деревне у бабушки, а опять у себя дома, в Праге.
«Что сейчас делает Ярмилка? А Петя? И как там бабушка с дедушкой?» - подумала про себя Анечка, а вслух сказала:
- У бабушки было так хорошо!
- Получай выглаженное платье, - сказала мама, ставя утюг на железный край гладильной доски и развешивая платье на спинке стула. - В первый день в школу положено идти в нарядном платье.
- Ой, что этот Петя выделывал! Один раз мы были на лугу и он посадил в мешок Брока и туда же кота. Они устроили в мешке такую драку! Потом кот выскочил, пес бросился за ним и чуть не поймал его за хвост.
Мама переставила утюг на плиту, гладильную доску убрала за шкаф.
- Знаешь, Анечка, я еще помню, какое на мне было платье, когда я в первый раз пошла в школу.
- А один раз Петя просунул голову в забор и потом не мог ее вытащить. И даже не заплакал!
Мама взглянула на Анечку и промолчала.
- Ведь он меньше меня, - продолжала Анечка, - в школу пойдет только через год.
- А ты - уже завтра, - включился в разговор отец.
Анечка встала.
«Вот папа! Сидит за столом, читает книгу, выписывает что-то на лист бумаги. Кажется, уже так занят, а сам все слышит».
- Папа, ведь ты же читаешь!
- Да, читаю.
- Вот когда дедушка читал, так он ничего не слышал. Бабушка говорила, что около него хоть из пушки пали, он ничего не слышит.
- И около тебя тоже, - отрезал отец и, встав, начал ходить по кухне. - Мама тебе говорит, что завтра начинается учеба, а ты все твердишь свое: что Петя за котом гонялся, а кот за Петей, что Брок сунул голову в забор...
- Да нет, папа, ты все перепутал. Это Брок понесся за котом.
- А кто пойдет завтра в школу? Брок или ты?
- Ну, я, - тихо ответила Анечка.
- Когда начинается учеба?
- Ну, завтра.
- Почему ты все время говоришь «ну»?
- Так завтра.
- Но уже сегодня ты должна готовиться к ней!
Анечка прислонилась к столу, подумала: «Как это готовиться к школе?»
Отец, продолжал ходить по кухне. Мягкие подошвы тапочек, касаясь блестящего линолеума, слегка шелестели, и Анечке представлялось, будто едет поезд: шшш-шшш-шшш.
Да, так оно и было. Именно так. Они ехали поездом и затем с вокзала автобусом до деревенской площади. А оттуда совсем уже близко до дедушкиного домика, из которого виден домик Грдличковых. И может быть, Ярмилка и Петя сидят сейчас у ворот.
Анечка быстро скользнула на пол и взяла куклу.
«Поедем вместе в Цитов», - говорит ей Анечка. Конечно, на самом деле она не говорит ничего. Просто у нее в голове рождаются эти слова, так что никто о них ничего не знает. А куколка все хорошо слышит, она улыбается и отвечает, что в Цитов она поедет с удовольствием.
- Так... я тебя как следует заверну, потому что утром холодно... А что мы скажем дедушке? - Это Анечка произносит уже шепотом. Так что если бы папа прислушался, он мог бы услышать эти слова так же, как слышал их разговор с мамой.
Но папы на кухне нет.
Он рассердился и ушел в комнату.
Мама сразу же поняла, что он рассердился. Она вообще всегда все сразу понимает. Мама накрыла на кухне ужин. Но ужинать без папы как-то нехорошо. Поэтому она пошла за ним в комнату.
- Что нам делать с девочкой? - спросил в комнате отец строгим голосом.
- А что нам надо с ней делать? - ответила ему мама спокойным голосом.
- И ты вот так можешь меня спрашивать? - сказал папа еще строже.
- А почему бы нет? - сказала мама еще спокойнее.
- Ведь ей не хочется идти в школу! - воскликнул отец.
- Это неправда, - ответила мама тоже громко и тоже строго.
Папа и мама поссорились.
Но то, что они говорили, не было слышно в кухне, потому что кухню от комнаты отделяли две двери и коридор.
А в это время Анечка с куклой уже «ехали» с вокзала в Цитов автобусом. Они приближались к деревенской площади. Оттуда было недалеко до дедушкиного домика. И из него виден домик Грдличковых. Интересно, сидят ли у ворот Ярмилка и Петя?
- Мы все ей купили для школы... У нее красивый ранец... Но это ее нисколько не интересует, она без конца играет в куклы, - с горечью говорил в комнате отец.
Мама молчала, а папа продолжал:
- Вот Павел Шлехта... Это совсем, другой ребенок! Когда я сегодня шел с работы, то видел, как он ходит по улице с ранцем на спине.
- Я его тоже видела, - засмеялась мама.
- Ничего смешного нет. Он не может дождаться...
- Пойдем ужинать, - перебила мама, - потом увидим, когда они начнут учиться.
Анечка на кухне весело улыбалась, обнимая куклу. Еще бы! Они «приехали» в Цитов. Она здоровалась с дедушкой, бабушкой, Ярмилкой. Петей. Брок и Вшудик приветствовали ее лаем. Вы слышите их?
- Иди мыть руки, будем ужинать, - приказала мама.
- Не хочется, - протянула Анечка, но вскочила с пола и побежала к умывальнику.
Мама налила суп.
Из тарелки поднимался пар, в кухне было тихо, тепло, и Анечка подумала, что дома с мамой и папой тоже хорошо. А вот как будет завтра в школе?
На тумбочке около кухонного шкафа лежал новый красивый ранец. А в нем - зеленый пенал. В пенале - карандаш. Это настоящий клад! Карандаш заточен, и Анечка уже попробовала, как он пишет на бумаге.
Что же... Дома он пишет неплохо. Ты можешь написать им все, что захочешь: закорючки, черточки, точки, - все, что придет тебе в голову. В школе, наверное, будет по-другому.
- Мамочка... завтра разбуди меня пораньше. В половине восьмого за мной придут пионеры, - сказала Анечка.
И по ее лицу пробежала тень или тучка, а глазки были устремлены в тарелку. Она ела и думала. Ее одолевали заботы.
О том, как синичка Барборка взяла Анечку за руку, как скворец писал на песке клювом и как потом была перемена
- Анечка! Андулька! Андуличка! Поздравляем тебя с началом занятий! - неслось со всех сторон.
Анечка не успевала поворачивать голову.
- Андулька... Анечка! Всего тебе доброго!
«Что такое? Кто это мне желает всего доброго? А! Да это синички! Ну конечно, синички. Они сидят и здесь, на ольхе, и на иве, а одна пристроилась даже к стебельку щавеля».
- Лети, а то сломаешь стебелек!
Но стебелек не сломался.
Синичка сидела на самом его кончике и качалась, как на качелях - вверх-вниз, вверх-вниз. Опускаясь прямо к ногам Анечки, она открывала клювик и попискивала:
- Андуличка! Андуличка! Идешь в школу? Поздравляем!
- Да, да! - встрепенулась Анечка. - Ведь сегодня мне идти в школу.
Она уже повернулась, чтобы отсюда убежать.
Но та синичка, которая сидела на щавелинке, взяла ее за руку...
Ты не можешь себе представить, как это приятно, когда синичка берет тебя за руку своим крылышком, таким маленьким хрупким крылышком... Она взяла Анечку за руку, подержала ее и защебетала:
- Никуда не ходи, никуда, никуда!
Как только она это произнесла, Анечка остановилась.
И тотчас же остальные синички начали снова петь, пищать, щебетать, тараторить, что они приветствуют и еще раз приветствуют Анечку, при этом они летали туда-сюда, вертелись в воздухе, кувыркались, проказничали, шалили.
Они радовались, что Анечка сейчас вместе с ними, на лужайке.
И Анечке было с ними тоже хорошо.
Едва она огляделась вокруг, желая определить, где же все это происходит, и едва поняла, что она действительно на лужайке за домиком Грдличковых, как кто-то засвистел так пронзительно и сильно, что у нее зазвенело в ушах.
И снова свист повторился такой пронзительный, будто это свистели мальчишки, заложив пальцы в рот. Но все же это был не мальчишеский свист. Он был куда приятнее. Да никаких мальчишек тут и не было.
Это свистел один скворец.
Он сидел на низкой ольхе над ручьем и слегка покачивался взад и вперед, потому что с лету уселся на самую ее верхушку. Потом он выпрямился, поднял голову и вытянул клюв, как указку.
