Александр Дорофеев - Заоблачные истории
Обзор книги Александр Дорофеев - Заоблачные истории
Александр ДОРОФЕЕВ
Заоблачные истории
От автора
Книга издана «Детской литературой» в 1991 году с прекрасными рисунками Юры Сковородникова.
Тираж — 100 тысяч.
Редактор Инна Антипенко, художественный редактор Татьяна Никитина, которая и сосватала мне Сковородникова, за что ей и признателен.
Вслед за рассказами о Петре Первом это вторая книжка, написанная мной по заказу.
А появилась повесть вскоре после командировки в Рязанское десантное училище.
Не помню уж, кому из работников журнала «Мурзилка» пришла в голову идея написать о десантниках.
Мне это задание казалось совершенно непосильным.
Но после пятидесятикилометрового марша-броска, совершенного с десантной ротой, когда в кровь стер ноги кирзовыми сапогами, все представилось в ином свете — легко выполнимым, коли есть приказ.
С таким чувством и писалась книжка в одном из проездов Марьиной Рощи, где снимал тогда квартиру…
Удивительно, что никто особенно не придирался ни к рисункам, ни к тексту.
Да, пожалуй, не до того было — уже началось в головах, как говорится, брожение.
Как-то выступал я перед читателями. Почему-то в здании Министерства иностранных дел, что на Смоленской.
Когда закончил, подходит ко мне некий дипломат средних лет и участливо спрашивает, в каких именно десантных частях я служил и не боялся ли первый раз прыгать с парашютом…
Мне, как человеку, совершившему единственный в жизни марш-бросок, вопрос был исключительно приятен.
То есть, несмотря на некоторую «завиральность», есть и достоверность в «Заоблачных историях».
Заоблачные истории
Аэродромная собака
История первая
Ветер разгуливал по аэродрому. Гнал тяжелые облака. Казалось, они вот-вот приземлятся — чуть слышно, влажно прошуршат мимо нашего самолета и упрутся в стеклянный вокзал, окутав его серой сыростью.
«Раскрывать или не раскрывать?» — думал я о зонтике, поглядывая то на небо, то на толпу перед трапом.
— Не волнуйтесь! Всех посадим! — говорила девушка в синей пилотке, проверявшая билеты.
А пассажиры хотели побыстрее оказаться внутри, в тепле, каждый в своем кресле.
Какой-то дядя лез вперед, подняв над головой банку с рыбками.
— Посторонись! — вскрикивал он, — Вода стынет!
Другой, в тюбетейке, пробивал дорогу позеленевшим самоваром:
— Медалист! Пустите с медалистом!
— Дыни! — охали в толпе. — Дыни помнете! Не прите!
— Тише, тише! — устало повторяла девушка. — Без вас не улетим! Всем места хватит…
Но пассажиры, видно, не верили. Боялись, что самолет все-таки улетит из-под носа. И толкались. И напирали.
— Товарищи, спокойно! — прогремел вдруг голос, будто из громкоговорителя.
Все обернулись. Чуть в стороне стоял парень богатырского вида. При взгляде на него хотелось выпятить грудь, расправить плечи. Он отличался от остальных пассажиров, как военный корабль может отличаться от прогулочных катеров.
— Товарищи! — развел он руки. — Оглядитесь!
Все замерли и стали оглядываться. Даже девушка у трапа. Даже помощник пилота из дверцы наверху.
— Посмотрите на эти сизые облака, гонимые вольным ветром! На эти лайнеры-красавцы, созданные человеком! Как прекрасно все вокруг! А вы, товарищи, толкаете друг друга…
Пассажиры потупились.
Но один мальчик, продолжавший вертеть головой, вдруг воскликнул:
— Смотрите, смотрите — собачка!
Действительно, там, где кончалась взлетная полоса и начинался лес, кто-то бежал во всю четвероногую прыть.
— Эх, разогнался-то! — покачал головой дядя с самоваром. — Сейчас взлетит!
Но взлететь не удалось. Протяжно завыла сирена, и к собаке помчался автомобиль, мигая оранжевой надписью «Следуй за мной!». Он отрезал путь к лесу. Тогда собака повернула к нашему самолету.
— Может, бешеная?! — заволновались пассажиры.
— Спокойно, — сказал дядя с рыбками. — Как натуралист разъясняю: на аэродромах, помимо соколов, должны быть специальные собаки.
— Ах, еще и соколы! — охнули в толпе.
— Птицы соколы, — пояснил натуралист, — охраняют воздух, распугивая ворон, чтобы не мешали взлету и посадке. А собаки стерегут землю, чтобы мелкие грызуны не лезли под колеса…
Тем временем собака приближалась. Уже было видно, что это матерый пес. Может, и правда — специальный, аэродромный.
— Да это же мишка! — закричал мальчик. — Настоящий мишка!
— Медведь! — толпа у трапа покачнулась. — Хищник!!!
Кто бросился вверх по ступенькам. Кто запрыгивал на крыло. Кто хоронился под колесами. Громыхая всеми медалями и фигурным носиком, покатился по асфальту самовар…
Неожиданно для себя раскрыл я зонтик, надеясь укрыться за ним.
Случилось то, что называется коротким, но обширно-звучным словом — паника!
А медведь, оглядываясь через плечо на гудящий автомобиль, мчался со всех ног к нашему самолету.
— Стой! Ни с места! — грянул богатырский голос.
Медведь остановился как вкопанный, будто сзади у него раскрылся тормозной парашют. Он даже присел на миг. Но тут же грубо рявкнул и поднялся во весь рост. Страшно было глядеть на него. Даже из-за зонтика. Как ни могуч был с виду наш богатырь, а куда уж ему с медведем тягаться…
Покачивая головой, зверь раздумывал, что делать дальше. Маленькие его глазки осматривали пассажиров.
— Хоп! — крикнул богатырь, выхватывая зонтик из моих рук. — Хоп-ля! — И он ловко сунул зонтик в медвежью лапу.
Медведь растерянно уставился на зонтик. И вдруг закружился, закружился, приплясывая на коротеньких лапах.
Тут и подоспела погоня — из автомобиля вывалился бледный человек в мотоциклетном шлеме.
— Мадлена! — рявкнул он по-звериному. — Ко мне!!!
Тяжело вздохнув, Мадлена выронила зонтик. Обреченно махнула лапой и опустила голову. Надевая ей намордник, человек в шлеме сбивчиво жаловался:
— Не хочет в Австралию лететь! Три года договаривались! Цирк на гастроли — она ни в какую! Вот из клетки удрала! Спасибо, товарищ, задержали…
Наш богатырь похлопал Мадлену по спине:
— Ну, чего там! Слетай на зеленый континент — потанцуй для народа.
Пассажиры долго глядели вслед Мадлене, которую вели на поводке к транспортному самолету. Никто уже не спешил подняться по трапу. Наоборот, некоторые спускались вниз. Все окружили нашего богатыря, трясли ему руку, поздравляли. Дядя в тюбетейке дарил самовар:
— Медалист! Бери на память!
— Товарищи пассажиры, проходите, проходите в самолет! — уговаривала девушка в пилотке. — Пора на взлет!
Тяжелые тучи плыли над аэродромом, и трудно было представить, что где-то в мире может быть сейчас солнце.
Мальчик-с-пальчик
История вторая
А солнце, оказывается, было прямо над нами — стоило только подняться повыше. Поначалу-то мы летели в непроглядной серой мгле. Но вскоре она посветлела, превратилась в золотистый утренний туман. А потом лишь самые длинные облачные перья доставали до иллюминатора. Самолет выбрался под солнце. И поднимался все выше.
Я разглядывал зонтик со следами Мадлениных когтей на ручке. Надо было его подарить — плясала бы Мадлена в Австралии под зонтиком.
Рядом со мной сидел наш богатырь-укротитель.
— Извините, что так получилось, — огорченно кивнул он на зонтик. — Я с медведями раньше не встречался. Не знаю, какие у них повадки. Надо, думаю, чем-то отвлечь. А тут зонтик подвернулся…
— Да как же вы не растерялись? Зонтик-то — чепуха. Можно сказать, с голыми руками на зверя!
Богатырь улыбнулся:
— Ну, руки тогда голые, когда голова пустая. Главное, противника озадачить и самому не сплоховать, как говорит наш капитан Крапива. Николай! Возвращаюсь к месту службы из краткосрочного отпуска, — протянул он руку.
А рука эта была такой величины и силы, что называть ее голой было, конечно, глупо. Такой рукой, пожалуй, можно и дрова без топора колоть.
Познакомились мы. И разговорились.
— Тоже по военному делу лечу! — похвастал я. — Задание нелегкое — о десантниках написать. А чего — ума не приложу! Ну, прыгают с парашютом… То ли дело — пограничники! И собаки сторожевые, и дозоры, и секреты, и нарушители, и задержания. Да о них, говорят, уже много написано…
Николай рассмеялся:
— И я ведь кода-то хотел на заставе служить. Только вышло иначе. Такая вот история…
Самолет наш летел под неустанно сияющим солнцем. Земля внизу была плотно укрыта облаками. В тишине ровно гудели двигатели. И Николай Тетя неторопливо рассказывал свои заоблачные истории…
— Честно говоря, росточек у меня был никудышный. Стыдно даже ростом назвать. Так, метр с кепкой. А все потому, что не на кого было равняться.
