Аделаида Котовщикова - Нитка кораллов
Обзор книги Аделаида Котовщикова - Нитка кораллов
Аделаида Котовщикова
Нитка кораллов
Существует ли в наше время такая же большая любовь, какая была у Ромео и Джульетты? Споры на эту тему мне нередко приходилось слышать среди старшеклассников. И как мне жаль бывало тех, кто утверждал, что нет у нас теперь такой сильной любви. Ведь я сама видела и хорошо знаю девятиклассницу Юльку, которая свою первую любовь сумела пронести через годы, несмотря на многие препятствия и трудности. Об этом рассказано в небольшой повести «Юлька».
Очень надеюсь, что рассказ «Нитка кораллов» заставит тебя задуматься: вполне ли ты понимаешь, какое это счастье — иметь мать…
А как нелегко подчас приходится учителям, особенно на первых порах, ты узнаешь из рассказа «Сто процентов». Переживания молодой учительницы из-за «трудного» первоклассника, который ее и огорчал, и смешил, и невольно многому научил, я наблюдала в сельской школе.
Всегда меня интересуют взаимоотношения ребят и между собой, и с родителями, и с педагогами. Как и почему они дружат, из-за чего спорят и ссорятся?.. Что их радует, печалит, волнует?
Все рассказы сборника посвящены самым различным случаям из жизни ребят дома и в школе.
АвторНаставник
На большой перемене у стены, где была вывешена «Школьная правда», толпились ребята. Внимание их привлекал фельетон Саши Мятликова, героем его был восьмиклассник Тема Гагарин.
Мальчики и девочки смеялись, читая фельетон. А в восьмом «а» классе стоял шум. Со всех сторон неслись крики.
— Прав Мятликов! Гага весь класс позорит!
— Не надо было в общешкольную писать!
— Мятликову честь класса не дорога, — негодовала остроносенькая Кудрявцева. — Критикуй, пожалуйста, сделай милость! Но зачем же сор из избы выносить?
На нее обрушились:
— Отсталая поговорка!
— Ну и радуйся, передовой человек! Проходу теперь не будет от восьмого «в».
Какой-то девятиклассник приоткрыл дверь и с веселым любопытством стал прислушиваться. Его живо вытолкали в коридор.
— Тебе чего? Проваливай!
— Дураки! — возмутился девятиклассник. — Чего толкаетесь?
— А если у нас свои внутренние противоречия? Так что извольте от ворот поворот!
Только виновники происшествия не участвовали в спорах. Саша Мятликов сидел на своей парте и, подперев кулаком русую голову, хладнокровно учил на завтра историю. Возле него сидел Тема Гагарин, по прозвищу Гага, красивый темноволосый мальчик со смуглым лицом и большими, немного выпуклыми глазами. Выпятив полные красные губы, он бормотал:
— Саш, ну зачем ты так? Не по-товарищески это. Хоть бы предупредил…
Мятликов поднял голову. В глубине его серых глаз заискрилась усмешка.
— Разве я не говорил с тобой, деточка! Не раз и не два говорил… Вспомни-ка!
— Ну, говорил. Так то не в газете…
— Сперва так. Потом в газете.
Гага отвернулся и вздохнул. Ему хотелось есть. Но в буфет нужно было идти по коридору, где висела стенгазета…
После пятого урока комсомольцы остались на внеочередное собрание. Секретарь комсомольского бюро класса Игорь Веретенников поправил очки на широком добродушном носу и попросил:
— Ну, выкладывайте, ребята, все, что думаете.
То обстоятельство, что двойки Гагарина достойны порицания, ни у кого не вызывало сомнений. Спор опять поднялся о том, прав ли Мятликов, написав в «Школьную правду», а не в классную газету «Голос восьмиклассника».
— Говорим, говорим о чести класса, — заявила Кудрявцева, — а Мятликов наш класс, можно сказать… опозорил!
Все засмеялись. Веретенников постучал карандашом по столу.
— Комсомолец где угодно имеет право выступать с критикой, — сказал Миша Голиков. — Даже в «Комсомольскую правду» мог Мятликов написать, а не то что в «Школьную»!
— Про Гагу в «Комсомолку»? Чести много!
Опять послышался смех. Но тут же все притихли.
С места встал взлохмаченный верзила Виталий Петров. Лицо его было мрачно.
— Жалости у Мятликова нет к товарищам, вот что я скажу. О самом Мятликове давно пора поговорить. Вечно он всех высмеивает. Подумаешь, судья нашелся!.. Да, он отличник, занимается хорошо, но вечные эти насмешки… О людях он ни капли не думает.
Воспитательница восьмого «а» Марина Васильевна подняла голову. Она проверяла на задней парте тетради и ни во что не вмешивалась — пусть ребята сами разбираются.
В тишине раздался насмешливый голос Саши Мятликова:
— Не волнуйся, Виталя, о тебе подумали. В следующем номере стенновки увидишь карикатуру. Троечки за тобой так и ползут.
Петров покраснел. Глаза его яростно округлились.
— Это месть с твоей стороны! За мою критику. Учти! А… в какой стенновке? В нашей или?.. — спросил он с тревогой.
Все снова расхохотались.
— Не захвораешь заранее от огорчения, так скоро увидишь, — ответил Саша.
— Мятликов, прекрати свои шуточки! — Веретенников поправил очки и посмотрел на Петрова. — Но я не пойму… ты что же, двойки Гагарина оправдываешь?
— Двойки я не оправдываю. Тем более, что он комсомолец. Но чуткий подход к человеку нужен. Ты помоги, а высмеять — дело нехитрое! Спроси-ка Гагарина, каково ему сейчас? Об этом Мятликов, конечно, не думает. Ему лишь бы покритиковать, а там хоть пропади пропадом его товарищ.
Несколько человек сразу предложили:
— Пусть Гагарин сам скажет.
— Дайте ему слово!
— Тема Гагарин, собрание интересуется твоим мнением, — сказал Игорь.
Гагарин встал. Он был смущен и красен.
— Я свою вину сознаю… Постараюсь исправить.
— Не в первый раз обещаешь! — вздохнул Власов.
Тема повел глазами по сторонам, тщательно избегая парты у окна, где сидела Верочка Кузина. И все-таки нечаянно покосился в ее сторону. Ровный пробор. Крендельки кос над ушами. Серые глаза смотрят ка него, в них жалость и недоумение.
От прихлынувшей к щекам крови Теме стало жарко.
— Я буду лучше учиться…
Полные яркие губы его обиженно надулись.
— Но что уж так привязался ко мне Мятликов? Трогаю я его, что ли?
— Конечно, трогаешь, — спокойно сказал Саша. — Надоел ты мне хуже горькой редьки.
Веретенников постучал карандашом:
— Выражайся вежливее!
— Вон как Мятликов разговаривает! Вон какой у него подход к человеку! — закричал Виталий Петров.
Гагарин опешил от Сашиных слов, постоял, наклонив голову, точно бодаться собрался, потом заговорил растерянно, заикаясь от обиды:
— Чем я тебе надоел? Какое тебе дело, в конце концов? Мои двойки, а не твои!
— Оказывается, он еще и собственник, — раздался невозмутимый голос Саши.
Комсомольцы расхохотались.
У Гагарина задрожали губы и подбородок. Сквозь слезы, защипавшие веки, он все же заметил, как от смеха сверкнули белые зубы на Верочкином порозовевшем лице. Встретив его взгляд, она нахмурилась и опустила глаза. Но этого Тема уже не видел, так же, как не видел и смущенных улыбок товарищей.
Гагарина любили в классе за добродушный, приветливый нрав, за то, что он никогда не обижался на шутки, и многим стало его жаль.
— Издевается Мятликов над человеком, а мы терпим! — мрачно сказал Петров.
— Какое же это издевательство? — Мятликов повернулся к нему. — Ведь Гагарин меня непрерывно обижает.
— Я тебя обижаю? Я? — крикнул Тема. Он махнул рукой, сел и низко опустил голову.
— Будешь говорить, Мятликов? — после небольшой паузы спросил Игорь.
Саша Мятликов встал и одернул пиджак.
— Скажу, конечно. Так вот, Гагарин меня в самом деле сильно обижает. Ведь может заниматься. О рабовладельческом обществе, помните, так рассказывал, что все заслушались. В учебнике этого и в помине нет.
— Так он много книг прочел про всякие раскопки, — перебила Верочка Кузина, и Тема вздрогнул.
— Почему у Гагарина такое собственническое отношение к отметкам? — продолжал Саша. — «Мои двойки!» Но ведь твои двойки получены в нашем классе, значит, хочешь не хочешь, а твои двойки — это и мои, хоть отчасти. А я двоек иметь не желаю! Понятно?
Тема Гагарин, который поднял голову и красными глазами беспомощно смотрел на Мятликова, кивнул.
Демина подняла руку:
— У меня предложение! Петров помощи Гагарину требует. Так пусть Мятликов и поможет…
— Что ж, дельно, — сказал Веретенников. — Согласен, Мятликов?
— Не возражаю. Вот как сам уважаемый Артем на это смотрит? Будешь, Гагарин, заниматься?
— Буду, — угрюмо сказал Тема.
— Итак, договор подписан! Держись, Гага!
— Хватит тебе, Сашка! — укоризненно сказал Игорь.
«Ох, не выйдет у них ничего, — подумала Марина Васильевна, откладывая тетради. — Не кончилось бы дело боксом». Всей душой она была расположена к Мятликову: умница, работяга, светлая голова. Но некоторая доля истины была в упреках Петрова. Требовательность Саши, непримиримость к недостаткам товарищей часто носила такой резкий, ядовито-насмешливый характер, что ребята на него обижались. И хотя большинство учащихся горой стояло за Сашу, было у него в разных классах и немало врагов, вроде Виталия Петрова. «Повзрослеет и смягчится, — думала учительница. — А Тема не только способный, а даже талантливый мальчишка. В историческом кружке, говорят, делает блестящие доклады. Историчка на него не нарадуется. Но — кисель, настойчивости никакой. Нет, ничего у них не получится».
