Алла Драбкина - Меня не узнала Петровская
Обзор книги Алла Драбкина - Меня не узнала Петровская
Алла Вениаминовна Драбкина
Меня не узнала Петровская
Пятнадцать лет мне скоро минет… (Дневник ученицы 7а класса Маши Суховой)
5 сентября
Начинаю вести дневник. Только не знаю, что делать с почерком, очень он у меня плохой и неопределённый. Вот у Ларисы Гущиной — загляденье просто. Совсем без нажима — ну как будто в прописях, а у меня такой ужасный нажим.
И вообще Лариса Гущина — мой идеал. Очень обидно, что она не хочет со мной дружить. Это, наверное, потому, что у меня нет ни физической, ни умственной аккуратности. У меня и ум, и голова ужасно растрёпаны. Это мне вчера сказала мама. Да, она права. Буду теперь причёсывать голову, но что мне делать с моим несчастным умом?
Может, регулярное ведение дневника поможет мне в этом?
Во-первых: даю себе слово, что кончу четверть не больше, чем с тремя тройками. Во-вторых: буду каждые три дня гладить форму и подшивать свежий воротник. В-третьих: даю себе торжественное обещание не забывать Васю Лисичкина всю свою жизнь.
Нет, всё-таки нет у нас в классе ни одного парня, достойного Васи Лисичкина.
Вася Лисичкин… Что такое Вася Лисичкин?
Глаза — самые красивые на свете. Он зеленоглаз, высок и строен, как дикая лоза. Сердце у него самое горячее, доброе и чистое.
От других его отличает какое-то целомудрие и гибкость души.
И голос у него лучший на свете.
Я помню, как мы играли в садовника. Я была незабудка, а Вася — василёк. Мы с ним три раза подряд говорили, что влюблены друг в друга.
Потом, когда я пошла домой, он догнал меня и сказал, что нам суждено поцеловаться. И мы поцеловались. Вася сказал:
— Соединенье нежных губ, что значит поцелуй.
Я никогда не забуду этих слов.
А у нас в классе мальчишки дураки. И самый большой дурак — Алешка Кашин. Мне, как всегда, повезло. Его посадили со мной.
Ну и мордасы у этого Алёшки! Уж посадили бы меня с кем-нибудь другим, хотя бы с Великорожиным. У нас единственный красивый мальчик — это Великорожин.
Правда, он зазнайка и однажды на вечере устроил мне большую пакость.
Крутили «А у нас во дворе…». Он подходит ко мне и говорит:
— Можно?
Я встала с места, а он, вместо того, чтобы танцевать со мной, сел на мой стул и заржал.
Но я ему отомстила. Когда заиграли дамское танго, я к нему подошла и говорю:
— Танцуешь?
Он поднялся, а я села на его место и говорю:
— А я пою.
Но если бы его посадили со мной за одну парту, он, может быть, узнал бы, что у меня хорошая душа!
А так сидит Великорожин на третьей колонке и нет ему дела до моей души!
А мне подсунули этого Кашина, да еще посадили на последнюю парту. На первой, хочешь не хочешь, будешь слушать, что говорят, а на последней, да ещё с Кашиным…
Я ему сразу отделила его половину, чтобы он ко мне не совался.
На литературе он прыгал на парте, все руку тянул, пятерку зарабатывал, так прыгал, что головой об стенку стукнулся, и даже не один раз.
Меня выселил на краешек парты, так что и чуть не упала. Я дала ему по ушам, но он почему-то драться со мной не стал. Тогда я ударила его линейкой по башке. Он опять меня не тронул. Только смеётся.
— Чего ты смеешься, Кашин, и не дерешься?
— Мадам, — говорит, — я женщин не трогаю.
Я не я буду, если не выведу его из терпения?
Да что я всё про Кашина? Буду лучше думать о Васе. Он обещал ко мне приехать, но вот все не едет. Видно, далеко. Все-таки он живет в другом конце Невского. Может, написать ему письмо? Милый Вася, что же мне написать тебе?
А, не буду я ничего писать, а лягу лучше спать.
6 сентября
Мы с мамой были в бане. Парились. И пили в раздевалке лимонад. Мама стала расчесывать мне волосы и чуть не сломала гребенку. Тогда она разозлилась и сказала, что сейчас же меня подстрижет, потому что ее терпение лопнуло. Она думала, что очень меня напугала.
Меня подстригли под мальчика! Кто бы знал, какая я стала хорошенькая! Я не понимаю, почему все думают, что я некрасивая. Я просто от зеркала весь вечер не могла отойти.
Дураки мальчишки, что в меня не влюбляются. Подумаешь, Гущина. Только что отличница! Подумаешь, отличница! Да если бы я захотела, я бы не только отличницей стала, я бы школу с медалью кончила. Просто мне не хочется, потому что если все уроки учить, на духовную пищу времени не остается.
Зато Гущина и есть такая мещанка. Ее мама с каждой получки по пять рублей ей на приданое откладывает!
Я бы на ее месте из дома ушла.
Замуж? Тьфу, замуж! Я никогда не выйду замуж. Интерес собачий.
7 сентября
Встала я рано, причесалась, воротничок подшила, платье отпарила — заглядение.
В школу шла медленно. Все-таки это удивительное ощущение, когда ты хорошо одета и красиво выглядишь. Все мальчишки на меня глаза пялили. А я шла и чувствовала себя выше всех ростом. Выше всех на улице.
Вася Лисичкин и раньше говорил мне, что у меня итальянский тип женщины. Он так говорил потому, что он умный. Он старше меня на целых два года и знает толк в таких вещах.
А в школу я все-таки опоздала. Вижу, в классе уже урок. Я постучала тихонько, а Крючок кричит:
— Войдите!
Жуткий человек эта Крючок, надо ж было, чтоб первый урок и сразу история.
Она стоит с указкой у карты и смотрит на меня. А потом как закричит:
— Это что такое? Завилась, да? Вместо того чтоб об уроках думать — перманенты разводишь. Мало того, что мини-платье надела, так теперь и завилась!
Мини-платье! Скажет тоже! Просто я из него выросла, а завиваться и не думала, просто волосы распушились.
— Еще девочка начинается! Модную стрижку сделала, вместо того, чтоб косы носить!
— Волос длинный — ум короткий…
Я сказала это тихонечко, но она услышала, у нее всё стопроцентное — и слух, и зрение, и все.
Разозлилась она жутко и отправила меня в уборную отмачиваться.
Очень приятно лезть под холодную воду.
Вернулась я в класс, как общипанная курица. Все хохочут, а громче всех Великорожин.
Как я старалась не заплакать! Я бы и не заплакала, если б не этот дурак Кашин. Вдруг начал утешать. Все смеются, а он утешает.
Тут я и заревела. Только из-за Кашина. Правда, на переменке ко мне подошла Лариса Гущина и сказала, чтоб я не обращала внимания на всякую чепуху.
Нет, Лариса все-таки отличная девчонка. И я обязательно подружусь с ней!
Сейчас уже поздно. Горит настольная лампа и отбрасывает жуткие тени на стены. Всё призрачно кругом. Звезда горит в окне. Это будет моя звезда, и назову я ее звездой имени Васи, а коротко — любовь.
Любовь-любовь, что ты со мной делаешь? А он, наверное, спит и не знает, как я без него мучаюсь!
Может, подговорить Зосю Щуклову сходить к нему домой и сказать, что я умираю от любви? Якобы у меня горячка, а? Нет, Зося не сумеет. Она, конечно, согласится, но всё испортит, да еще будет ко мне приставать со своей дружбой, хотя моя бабушка очень не любит, когда она приходит к нам домой, потому что она все щупает и роняет. Да и мне она порядком надоела, потому что вечно задает глупые вопросы. Взрослая девица, а спрашивает, что такое абстрактное мышление.
Но мне Зосю жалко. Я один раз сказала ей, что я ее не люблю и чтоб она ко мне не приходила. Она так горько плакала, что я тут же отказалась от своих слов. И вообще — все ее дразнят, а мальчишки зовут Телевичком.
Правда, если разобраться, в ней действительно есть что-то деревянное, особенно на физкультуре, когда она кувыркается на кольцах и как-то странно задирает носки, будто на ней турецкие туфли. Мне иногда даже кажется, что при ходьбе Зося поскрипывает.
Но не могу же я из-за этого не пускать её в свой дом?
О чём это я? Ведь я должна думать о Васе.
Спокойной ночи тебе, Вася. А я пойду спать. До свидания.
8 сентября
Сегодня воскресенье. Проснулась я оттого, что дворники скребли улицу. Я сначала так и подумала, но потом вспомнила, что ведь не зима — значит, скрести нечего. А оказалось, что это папа бреется. Они с мамой собирались в гости к тёте Наде. Звали и меня, но мне не захотелось. Я решила полежать и почитать Лермонтова.
Какой был человек! Столько томной страсти в его произведениях. Особенно мне понравилось «На смерть поэта». Решила выучить наизусть. Очень легко учится, А стихи о любви! Какие всё-таки дуры жили в его время! Как они могли не любить его! Да если бы я была тогда, я бы пошла за ним босиком на Дальний Восток!
Если, друг, тебе взгрустнется —
Ты не дуйся, не сердись.
Все с годами пронесется,
Улыбнись и разгрустись…
Ах, как жалко, что меня тогда не было! Почему ты не дожил до меня?!
