Денис Малый - Конституционное право на объединение в Российской Федерации
– непосредственное действие конституционных субъективных прав, предусмотренное ст.18 Конституции РФ, проявляющееся помимо вышеуказанного смысла также в том, что они действуют независимо от принятия развивающих эти права законов, иных нормативных и индивидуальных правовых актов.
Рассматривая особенности конституционных прав, свобод и обязанностей, Л. Д. Воеводин также обращает внимание на своеобразие их содержания, заключающееся в «крайне общей форме» выражения этих прав. Содержание записанных в Конституции прав, свобод и обязанностей образует, по его мнению, не одна или несколько предусмотренных ими возможностей, а лежащая в их основе идея, получившая законодательное выражение в этих и других правовых возможностях.[67] Далее он продолжает, что содержание всех конституционных прав, свобод и обязанностей «было бы неправильно сводить к одному или нескольким конкретным правомочиям. Содержание каждого конституционного права заключается в том главном, на что прежде всего нацелено правообладание».[68]
В первом случае Л. Д. Воеводин подходит к конституционному субъективному праву скорее как к норме-принципу, нежели как к конкретным юридическим возможностям, характеризующим это право, во втором – по сути отождествляет разные понятия – «содержание» и «объект» субъективного права. Правовая идея – настолько неуловимое явление, что сомнительна ее регулятивная способность в силу отсутствия формальной определенности содержания идеи как правила поведения. Правовая идея, даже оформленная в виде нормы-принципа как основополагающего, исходного начала правового регулирования определенной группы общественных отношений, не сможет иметь самостоятельное значение для правового регулирования и может быть применена лишь в совокупности с иными правовыми нормами. Характеристика содержания конституционного права лишь как правовой идеи без указания на конкретный вид и меру поведения, возможность осуществления которого предусмотрена конституционной нормой, не позволяет рассматривать конституционное право в предлагаемом смысле в качестве субъективного. Конституционные права, свободы и обязанности такой трактовкой их содержания фактически исключаются из механизма правового регулирования, они в том числе лишаются непосредственности своего действия. С данной позицией нельзя согласиться по основаниям, использованным выше, в том числе самим Л. Д. Воеводиным, при критике концепции несубъективного характера конституционных прав.
Упоминая об особенностях конституционных субъективных прав, речь все же следует вести хотя и об очень абстрактном, но все-таки формально определенном масштабе поведения правообладателя, поскольку именно в этом масштабе заключается содержание субъективного права, без которого оно не может существовать и рассматриваться как самостоятельное явление.
Используя предложенное в настоящей работе понятие субъективного права, конституционное субъективное право можно определить как предусмотренную Конституцией Российской Федерации возможность осуществления субъектом общественных отношений поведения конкретного вида и меры, или как предусмотренную Конституцией РФ возможность вести себя определенным образом.
По нашему мнению, юридическая характеристика «конституционной природы» субъективных прав заключается исключительно в «формальном» моменте предусмотренности соответствующих прав Конституцией Российской Федерации и в связанных с этим юридических последствиях (высшей юридической силе и т. п.). Другой подход будет означать иную, не юридическую, характеристику субъективного конституционного права – философскую, политическую и т. д.
Субъекты конституционного субъективного права не конкретизированы нами в определении последнего, так как исчерпывающим образом определить их применительно ко всем конституционным правам на уровне понятия не представляется возможным и целесообразным. Субъекты конкретных конституционных субъективных прав на объединение рассмотрены в настоящей работе особо.
Теоретический и практический интерес представляет также проблема соотношения субъективного права и отдельных правомочий субъекта, составляющих субъективное право: в каком случае предоставленная лицу юридическая возможность является субъективным правом, а в каком – отдельным правомочием, наряду с другими правомочиями охватываемым содержанием определенного субъективного права.
Правомочие (от глагола «мочь» – быть способным) как устоявшийся термин представляет собой сокращение от выражения «предоставленная правом способность», или юридическая возможность. Однако не всякую юридическую возможность следует рассматривать в качестве субъективного права в том смысле, что содержание субъективного права не всегда исчерпывается содержанием одного правомочия, являясь, как правило, более объемным именно по своему содержанию, но не другим критериям. Например, право аренды включает правомочия временно владеть и пользоваться или только временно пользоваться арендуемым имуществом в зависимости от условий договора.[69] Право собственности означает наделение лица возможностями владеть, пользоваться и распоряжаться вещью.[70] Правомочием, с одной стороны, будет возможность такого юридически значимого поведения, которое представляет собой законченную (завершенную) по своему смыслу модель поведения. Существенным критерием завершенности этой модели поведения будет возможность ее самостоятельной реализации, т. е. реализации независимо от осуществления других правомочий (пользование вещью, распоряжение имуществом и т. п.). С другой стороны, от субъективного права отдельное правомочие будет отличать[71] то, что помимо этого правомочия существуют и иные правомочия, относящиеся к данному субъективному праву и раскрывающие его, которые возникают одновременно в силу единого набора юридических фактов и принадлежат одновременно одному субъекту, наглядным примером чего является право собственности. Другими словами, содержание субъективного права складывается из содержания составляющих его правомочий.
Применительно к праву на объединение право создавать объединение, право вступать в него, право воздерживаться от вступления в объединение, право участвовать (пребывать) в нем и право выходить из объединения имеют не только собственное содержание, выражающееся в возможности для правообладателя вести себя определенным образом: создавать объединение, вступать в объединение, воздерживаться от вступления в объединение, участвовать (пребывать) в объединении или выходить из объединения, но также собственный (индивидуальный) субъектный состав, отличающийся применительно к каждому из прав на объединение, и собственный (индивидуальный) состав юридических фактов, необходимых для возникновения каждого из них. Кроме того, названные права имеют принципиально разную целевую нагрузку (создание, вступление и воздержание от вступления в объединение, участие и выход из объединения). Данные признаки позволяют рассматривать перечисленные права в качестве субъективных прав на объединение, а не отдельных правомочий одного субъективного права на объединение.
В свою очередь характеристика права (в единственном числе. – Д. М.) на объединение исчерпывается перечислением вышеуказанных субъективных прав. Мы не сможем определить его собственное содержание, поскольку оно не предполагает какого-либо самостоятельного поведения правообладателя помимо создания объединения, вступления в него, участия в объединении, выхода из него или воздержания от вступления в объединение. Не представляется также возможным выделить субъектов этого права как субъективного и юридические факты, необходимые для его возникновения как единого явления. При этом реализация любого из перечисленных прав на объединение в отдельности понимается как осуществление права на объединение.
Все вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы.
1. Право создавать объединение, право вступать в него, право участвовать в объединении, право воздерживаться от вступления в него и право выходить из объединения являются не отдельными правомочиями одного конституционного субъективного права – права на объединение, а самостоятельными конституционными субъективными правами.
2. Право на объединение в субъективном смысле имеет два значения, а именно: согласно одному из них является не субъективным правом, а общим (собирательным) понятием, обозначающим каждое из следующих конституционных субъективных прав в отдельности: право создавать объединение, право вступать в объединение, право воздерживаться от вступления в объединение, право участвовать (пребывать) в объединении и право выходить из объединения. В другом значении оно представляет собой конституционный принцип, именуемый в международных договорах Российской Федерации как «свобода» ассоциации, который подчеркивает добровольность объединения. Данный принцип проявляется в том, что в России существуют субъективные права, а не юридические обязанности объединяться. При этом сам правовой принцип по своей природе является не субъективным правом, а разновидностью правовой нормы (правила поведения), имеющей наиболее абстрагированный характер и в силу этого особую структуру, в то время как субъективное право – лишь один из элементов диспозиции классической нормы права (соотношение субъективного права и нормы права будет рассмотрено подробнее в следующем параграфе настоящей работы).
