Анатолий Томилин - Как люди открывали свою землю
Вообще-то, настоящие моряки измеряют расстояния в милях. Но для сухопутных жителей километры привычнее. Мы же с вами давайте сразу запомним, что 1 миля равна 1,852 километра. Эта цифра нам еще понадобится.
Представляете себе, какую работу нужно было проделать, чтобы получить в конце концов ясную картину морских путей? Прежде всего следовало обойти все моря и океаны, снять точно на планы очертания берегов. А чтобы континенты не наехали друг на друга, определить их координаты… Отметить морским якорем главные порты и показать между ними дороги — не только самые короткие, но и самые безопасные. Вот сколько нужно было всего переделать, прежде чем получилась карта.
Сегодня никто в точности не скажет, когда люди начали плавать по морям-океанам и кто был первым моряком. Предположим, что в далекие доисторические времена понадобилось человеку преодолеть водное пространство. То ли он от погони спасался, а впереди был морской залив, то ли другая какая-нибудь причина погнала его в воду. Что делать? Оседлал человек бревно, схватил ветку, оттолкнулся от берега и ну грести! Чем не моряк? Нужда всему научит…
Первые мореплаватели старались не отходить далеко от берега. Во-первых, суда были не очень надежными. Во-вторых, боялись люди заблудиться в открытом море. Но по первым картам без градусной сетки дороги в океане точно не проложишь и по расписанию из одного порта в другой не придешь. А потому с рассказа о том, как договорились люди, чтобы у всех карты были одинаковые, я и начну.
О широте и долготе, а также о том, как люди договаривались о проведении нулевого меридиана
Есть на свете замечательная специальность — штурман. Раньше это была чисто морская профессия. Штурманами называли специалистов по кораблевождению. Они прокладывали курс, по звездам и по солнцу определяли местонахождение корабля и отмечали его движение на картах. Сегодня есть штурманы в авиации, есть и в воздухоплавании. Одни определяют воздушные пути для самолетов, другие — для дирижаблей. Большая часть штурманских забот поручена автоматам.
Висят на стенках рубок морских судов небольшие металлические ящики со стеклянными окошками спереди. В окошко видна бумажная лента, разделенная на клетки. На поперечных линиях — градусы, на продольных — часы и минуты. Лента движется, и перья самописцев вычерчивают на ней непрерывные линии. Одна линия — курс корабля в градусах, другая — в какой четверти компасной картушки следует брать отсчет.
Эти приборы называются курсографами. Следить за их показаниями необычайно интересно. Вышло, например, судно из Ленинграда. На курсографе — 30 градусов восточной долготы. Пошло на запад — начинают показания долготы уменьшаться. Оставил корабль Калининград по левому борту — на ленте — 20 градусов. Миновал Киль — 10 градусов. Вышел в пролив Ла-Манш — на ленте вообще 0 градусов. А пошел дальше — и снова начинают нарастать цифры, но теперь уже не восточная долгота на курсографе, а западная. Как же узнали и как договорились люди между собой, где провести первичный, или нулевой, меридиан?
Прежде всего давайте условимся, что положение любой точки на поверхности земного шара можно определить по двум координатам: по широте и долготе. Сегодня — я почти в этом уверен — каждый пятиклассник знает, что это такое.
Понятие о географических координатах раньше всего возникло в Древней Греции. Уж очень хороши были там астрономы и географы. С широтой дело сразу обстояло более или менее просто. Еще великий древнегреческий географ Эратосфен — тот самый, что первым измерил земной шар, — учил: «Из опыта мы знаем, что все звезды неба кружатся вокруг неподвижной точки, которую занимает Полярная звезда». Во времена Эратосфена, правда, Полярную звезду называли звездой Финикийской. Потому что финикийцы были самыми лучшими мореплавателями всего Средиземноморья. Слова древнегреческого ученого означали, что на Северном полюсе Полярная звезда должна находиться точно в зените, висеть над самой макушкой прямостоящего человека. А вот спустится наблюдатель с полюса южнее — и звезда окажется уже не над самой его макушкой, а под некоторым углом к нему. Чем ближе подходит человек к экватору, тем ниже над горизонтом видит он Полярную звезду. С экватора же она и совсем не видна.
Такое перемещение звезды по небосклону называется склонением, а по склонению можно судить и о географической широте своего местонахождения.
В Южном полушарии вместо Полярной звезды следует выбрать какое-нибудь другое полярное светило. В общем, широту научиться определять несложно. А вот с долготой пришлось помучиться.
Сегодня может показаться: подумаешь, проблема! Возьми с собою часы, точно выверенные и поставленные по «домашнему» времени родного города, и отправляйся. Хоть на запад, хоть на восток. Днем, около полудня, выйди на палубу и замечай, когда тень от мачты станет самой коротенькой. Это — местный полдень. А сколько показывают часы с «домашним» временем? Ну, пусть, например, час или два. Значит, Солнцу понадобится именно этот час или два, чтобы от покинутого нами дома добраться до той точки, где находится в данный момент наш корабль. Но если за сутки Солнце обходит всю Землю, то есть все 360 градусов, то за один час его путь составит всего 15 градусов, а за два часа — 30 градусов. Вот мы и измерили долготу своего местонахождения. И никаких сложных приборов не понадобилось, всего-навсего часы…
Но это сейчас кажется таким простым. Сегодня даже у школьников тикают на руках точнейшие хронометры. А вот у Магеллана, к примеру, кроме песчаной склянки, других часов не имелось. День и ночь стоял у песочных часов вахтенный матрос, внимательно следил за ними и вовремя переворачивал. А чтобы самому не заснуть и капитану о том не волноваться, через определенное время звонил в колокол — «отбивал склянки».
Так с той поры этот обычай и повелся на флоте.
Долго люди не могли изобрести точных и надежных часов. А значит, и долготу без ошибок измерить не умели. Как же все-таки попадали корабли в намеченные порты? Моряки — народ хитроумный. Предположим, требовалось экипажу попасть из Европы на один из островов, лежащих на юго-западе в открытом океане. Пожалуйста! Выводит шкипер судно в океан и поворачивает носом прямиком на юг по компасу. И плывет до тех пор, пока нужный остров не оказывается с ним на одной широте. Широту-то определять умели. Тогда новая команда: повернуть точно на запад. Снова по компасу. И дальше уже плыли мореходы точно по параллели до самого порта назначения. Не кажется ли вам, что такое плавание напоминает ход конем при игре в шахматы? Только море — это совсем не шахматная доска. Проиграешь партию — заново не начнешь!
В 1694 году в Гибралтаре разыгралась трагедия. Английская эскадра под командой адмирала Уилера направлялась из Средиземного моря в Атлантический океан. Дни стояли пасмурные, ветреные. Видимость была плохая, море штормило. Не дождавшись солнца, адмирал понадеялся на свою интуицию и, решив, что пролив остался позади, приказал всем поворачивать на север.
Капитаны послушались и… посадили свои корабли на мель в том же проливе.
Прошло всего тринадцать лет. Новая английская эскадра под командованием адмирала Шовела в составе 21 военного корабля отправилась из Гибралтара на родину. На выходе в океан англичан встретил жестокий шторм. Западный ветер три недели гонял парусники по волнам, а низкие тучи, скрывавшие солнце, не позволяли штурманам достаточно точно определить местонахождение. Наконец небо ненадолго очистилось, и штурманы произвели торопливые замеры. Как была допущена общая ошибка, по сей день остается тайной. Но все решили, что большая часть пути пройдена и рядом Ла-Манш. Корабли повернули на восток…
Весело надувал паруса попутный ветер. Матросы радовались окончанию трудного похода. И в тот же день 5 английских кораблей налетели на рифы. Почти 2 тысячи человек погибли в волнах. А чудом спасшиеся 24 человека с изумлением обнаружили, что находятся вовсе не на британских островах, а на острове Сицилия в Средиземном море…
Английское правительство было так потрясено новым кораблекрушением — оба они произошли из-за отсутствия надежного способа определения долготы, — что в парламенте приняли закон. Согласно ему, «первому автору или авторам, открывателю или открывателям любого такого метода… (будет выдана) награда или сумма в 10 000 фунтов стерлингов, если этот метод позволит определить долготу в пределах одного градуса большой окружности или шестидесяти географических миль; 15 000 фунтов стерлингов, если определение будет произведено с точностью 2/3 от вышеуказанного расстояния, и 20 000 фунтов стерлингов, если определение будет произведено с точностью 1/2 от указанного расстояния».
Это были огромные по тем временам деньги. И немудрено, что за решение проблемы сразу же взялись многие. Но время шло, а ни один из проектов не давал положительного результата. Вслед за Англией назначили свои премии Франция и Россия. Но только в конце XVIII века английский часовщик Джон Гаррисон сконструировал часы высокой точности, названные хронометром, и после множества хлопот получил все-таки премию парламента. Когда дело дошло до выплаты, английские власти оказались весьма прижимистыми.
