Валентин Томин - Избранные труды
Говоря о порядке выкристаллизовывания принципов советского уголовного процесса из всей совокупности положений и идей в этой области, мы исходим из указания Энгельса о том, что «принципы не исходный пункт исследования, а его заключительный результат; эти принципы не применяются к природе и к человеческой истории, а абстрагируются из них; не природа, не человечество сообразуется с принципами, а наоборот; принципы верны лишь постольку, поскольку они соответствуют природе и истории»[7].
Следовательно, принцип не может начинаться с формулирования его в праве. Для того чтобы законодатель сформулировал принцип в нормативном акте, нужно, во-первых, чтобы выражаемая им закономерность была свойственна данной отрасли права и, во-вторых, чтобы ученые абстрагировали его из всей совокупности правовых норм и господствующих представлений о них[8].
М. Л. Якуб пишет: «К принципам уголовного процесса относятся такие наиболее общие положения, руководящее значение которых признано законодателем и которые в силу этого подлежат обязательному осуществлению в процессуальном законодательстве, во всей регулируемой им сфере отношений. Но такого правового значения не имеют положения, не признанные законодателем руководящими, и, следовательно, они не могут рассматриваться как принципы процесса»[9]. При всей внешней убедительности этой формулы она глубоко не верна. Принцип, даже и сформулированный в законе, как правило, не может быть осуществлен непосредственно, принцип может быть реализован лишь в более частных процессуальных нормах. Принцип же, не проведенный в конкретных процессуальных нормах, не будет осуществляться, даже если он сформулирован в законе.
Для правильного понимания механизма появления норм, закрепляющих принципы советского уголовного процесса в законе, имеет большое значение тщательное изучение указаний В. И. Ленина о внесении теоретических положений в практическую деятельность извне[10].
Принципы вырабатываются не законодателем. Законодатель получает их в готовом виде. Принципы вырабатываются наукой. Абстрагирование общих положений из объективной реальности – это функция научного мышления. Будучи выработанными, принципы становятся равно обязательными (или равно не обязательными) как для рядового участника уголовного процесса, так и для законодателя. Ибо их обязательность – лишь в их правильности.
Правильно выработанный принцип законодатель в той или иной форме сделает нормой закона.
После того как принцип закреплен в законе, его воздействие на право и практическую деятельность усиливается.
Может показаться, что отстаиваемая автором точка зрения на конструирование системы принципов советского уголовного процесса вступает в противоречие с одним из основных принципов, эту систему составляющих, с принципом законности. Но это не так. Мы лишь хотим подчеркнуть, что принцип, записанный в законе, есть отражение независимо от этой формулировки существующего принципа, объективно существующей закономерности. Закрепленное в законе детерминировано правосознанием господствующего класса (в общенародном государстве – всего народа), так же как само правосознание детерминировано бытием. Таким образом, мы получаем следующую последовательность: правосознание (в широком смысле) – отрасль права – система принципов. Зачем же нам лишнее опосредствующее звено? Зачем нам выводить принципы из законодательства, когда само законодательство должно совершенствоваться на основе этих принципов? Задача же совершенствования правовых норм, как известно, провозглашена Программой партии как одна из основных задач.
Выведение принципа опосредствованно – исключительно из наличного закона, а не непосредственно из мировоззрения независимо от форм его проявления – представляется нам неприемлемым и по другой причине.
Социалистическое право представляет собой совокупность норм, которые:
а) выражают направляемую Коммунистической партией волю рабочего класса и руководимых им трудящихся;
б) в соответствии с объективными историческими закономерностями, содействуют закреплению и развитию порядка, способствующего строительству социализма и коммунизма;
в) устанавливаются или санкционируются государством;
г) охраняются мерами государственного принуждения на базе убеждения большинства трудящихся и силой их общественного мнения[11].
А будет ли правовым такой нормативный акт, который издан компетентными органами государства и применение которого обеспечивается государственным принуждением, но он не выражает волю рабочего класса и руководимых им трудящихся, не содействует, в соответствии с объективными историческими закономерностями, закреплению и развитию порядков, способствующих строительству социализма и коммунизма?
Думается, что такой акт не будет правовым: он лишен важнейших черт социалистического права. Следует согласиться с Р. А. Сафаровым, который пишет: «…общенародное право только тогда может быть воплощением общенародной воли, когда оно учитывает реально существующее общественное мнение народа». И далее: «В прошлом в период культа личности были случаи издания законов, которые не только не выражали истинную народную волю, но даже противоречили ей»[12].
Именно так расценила наша партия изменения, внесенные в УПК РСФСР постановлениями ВЦИК и СНК от 10 декабря 1934 года[13] и 2 февраля 1938 года[14], изменения, существенно затрудняющие достижение объективной истины по делу и сводящие к минимуму гарантии прав граждан и право обвиняемого на защиту.
Не может стать принципом и общее положение, провозглашенное в такого рода акте. Напротив, несмотря на свое закрепление в процессуальном законе, оно будет отступлением от принципов советского уголовного процесса.
Совершенно правильно А. К. Стальгевич акцентирует внимание на указании К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что право нельзя сводить исключительно к закону[15].
Утверждение «принцип – только то, что в наличном законе» лишает исследователя (речь идет только об исследователе, должностное лицо обязано применять закон в строгом соответствии с его текстом) возможности анализировать соответствие конкретной правовой нормы общим принципам марксистско-ленинского правосознания.
Таким образом, как явствует из предшествующего изложения, принципы советского уголовного процесса – это идеи коммунистического мировоззрения, определяющие наиболее существенные черты советского уголовного процесса. Это идеи именно коммунистического, а не какого-нибудь другого мировоззрения, поэтому не всякое, даже самое общее, положение является принципом, а только такое, которое неразрывно связано со взглядами и политикой Коммунистической партии. Существенная черта советского уголовного процесса будет его принципом только в том случае, если иное решение вопроса противоречит коммунистическому мировоззрению.
Советский уголовный процесс един и целостен, все его институты взаимосвязаны и взаимообусловлены. Именно поэтому система его принципов – это действительно система взаимообусловленных и взаимодействующих положений, а не простой перечень идей, стоящих одна подле другой. Уже по одному этому мы не можем согласиться с авторами, которые предлагают включать в систему принципов советского уголовного процесса любое общее положение, лишь бы оно было сформулировано законодателем.
Советский уголовный процесс представляет собой составную часть более общего явления – советского социалистического права. Поэтому основная часть его принципов является уголовно-процессуальной интерпретацией общеправовых принципов. Советский уголовный процесс тесно связан с другими отраслями права. Поэтому часть его принципов перекликается, а порой и просто совпадает с принципами соответствующих отраслей права.
Из сказанного мы делаем вывод, что не следует увлекаться формулированием принципов в точном соответствии с текстом отраслевой правовой нормы. Это может привести к тому, что один и тот же принцип в разных отраслях права будет сформулирован по-разному. Формулировка принципа должна отражать его сущность, а не словесное оформление в том или ином кодексе, тех или иных Основах.
На приведенных выше соображениях мы базируем наше предложение о включении в систему принципов советского уголовного процесса принципа народности. Этот принцип в опубликованных к моменту написания статьи работах не включает в систему принципов советского уголовного процесса ни один советский процессуалист[16].
Несмотря на то, что названный принцип в своей общей форме не сформулирован ни в одной уголовно-процессуальной норме, у нас не вызывает сомнений то обстоятельство, что такой принцип свойствен как советскому уголовно-процессуальному праву, так и уголовно-процессуальной деятельности. Им буквально пронизан весь советский уголовный процесс, программные партийные документы, касающиеся вопросов судопроизводства, конкретные уголовно-процессуальные и судоустройственные нормы.
