Роман Почекаев - Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрко-монгольский мир XIII – начала ХХ в.
Итак, ни одной ссылки на источники, которые хотя бы косвенно подтверждали утверждение о самозванстве Узбека, В. П. Юдин не приводит, что не мешает ему, впрочем, энергично отстаивать свою позицию с помощью новых (таких же неподкрепленных убедительными доводами) утверждений. Не пытается он никак прояснить и позицию эмиров Исатая и Алатая, которые, по его мнению, расправились с одним узурпатором, Тук-Бугой, чтобы возвести на престол другого – Узбека. Зачем им это было нужно, когда сам же В. П. Юдин отмечает (опираясь на «Чингис-наме»), что в живых оставалось большое количество потомков Джучи, т. е. легитимных претендентов на трон Золотой Орды?
Не ограничиваясь «обвинением» в самозванстве Узбека, В. П. Юдин аналогичным образом объявляет самозванцами целую династию Туга-Тимуридов – правителей сначала Золотой Орды, а затем и многих постордынских государств, включая Крымское, Казанское, Астраханское, Казахское и Бухарское ханства. Правда, тут, в отличие от казуса с Узбеком, у него имеются некоторые аргументы в пользу своей позиции, а именно: противоречивость сведений о происхождении ханов Синей (в ряде источников – Белой) Орды, в частности Урус-хана. В свое время еще Ч. Ч. Валиханов, сам являвшийся потомком казахских ханов, отмечал скудость сведений о происхождении своих предков и хронологии их прихода к власти (не высказывая, впрочем, сомнений в их происхождении от Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи) [Валиханов, 1986а, с. 260–261]. Юдин же, ссылаясь на противоречивость, запутанность и хронологическую неопределенность сообщений источников об этой династии, допускает истинность генеалогии ханов Синей (Белой) Орды второй половины XIV в., отраженной в источниках, выводящих ее от Туга-Тимура, однако дает понять, что склонен считать ее сомнительной. Поэтому он и характеризует Туга-Тимуридов как «неизвестную династию» уже в заголовке своей статьи, посвященной этому вопросу, а хан Урус (основатель казахской ханской династии), по его мнению, «“врывается” в историю казахских степей, не имея предшественников» [Юдин, 1992б, с. 64].
Наконец, В. П. Юдин находит еще целую династию узурпаторов в Золотой Орде – род Киятов, представители которого, согласно Утемишу-хаджи, управляли Синей (Белой) Ордой в течение трех поколений в 1320-е – начале 1360-х годов (Исатай/Иса – Джир-Кутлу – Тенгиз-Буга). И если в своих ранних работах он считает, что называть их узурпаторами можно с большой долей условности [Юдин, 1974] (см. также: [Юдин, 1992а, с. 44]), то в более поздних уже перестает оговаривать условный характер использования данного термина применительно к Киятам и вполне однозначно утверждает, что после смерти хана Бердибека они узурпировали власть в левом крыле Золотой Орды в ущерб представителям ханского рода Джучидов [Утемиш-хаджи, 1992, с. 103 (примеч. 68)]. В особенности этот термин применим к последнему представителю династии – Тенгиз-Буге, который, согласно «Чингис-наме», жестоко обращался с подчиненными ему восточными царевичами-Джучидами и в конце концов намеревался уничтожить их всех, возведя на трон одного из них в качестве подставного хана, однако царевичи предупредили его и сумели первыми уничтожить узурпатора [Утемиш-хаджи, 1992, с. 109–112]. Непонятно, правда, почему все-таки исследователь считает Тенгиз-Бугу узурпатором, если тот не намеревался объявить ханом самого себя, а планировал править через легитимного хана-Чингисида – пусть даже и собственную «марионетку»…
Построения и выводы В. П. Юдина представляются несколько экстравагантными, поэтому неудивительно, что они не получили поддержки со стороны других исследователей.[184] Однако аналогичные идеи некоторых других авторов в отношении еще одного представителя рода Киятов были поддержаны исследователями в гораздо большей степени. Речь идет о знаменитом Мамае, который, начиная с некоторого времени, стал характеризоваться как узурпатор власти в Золотой Орде. Нами уже было посвящено специальное исследование проблеме формирования в историографии образа Мамая как узурпатора [Почекаев, 2010, с. 149–157], поэтому ниже мы кратко воспроизведем лишь основные свои выводы по данному вопросу.
Средневековые авторы нередко именовали Мамая ханом или царем, но, как мы предположили, либо добросовестно заблуждались относительно его статуса, либо же намеренно старались повысить его, чтобы представить победу над ним Дмитрия Донского на Куликовом поле более значительной [Почекаев, 2010, с. 149–152]. А прямое обвинение его в узурпации власти прозвучало впервые на рубеже 1980–1990-х годов в работах Л. Н. Гумилева, всячески стремившегося представить русско-ордынские отношения как союз. А противостояние московского государя Дмитрия Ивановича (впоследствии Донского) с Мамаем он объяснял тем, что Мамай являлся узурпатором власти, и московский государь, выступив против него якобы поступил как истинный друг и союзник законного хана-Чингисида Токтамыша [Гумилев, 1992б, с. 425; 1995, с. 170].
Можно было бы задать немало вопросов и привести множество возражений в связи с различными натяжками и противоречиями в концепции Гумилева, однако все это, как уже отмечалось, было сделано нами в другой работе. Теперь же для нас важно, что для многих последующих историков и публицистов красивая версия Льва Николаевича оказалась вполне убедительной и впоследствии неоднократно использовалась ими – несмотря на то что они знали о так называемых мамаевых ханах (см., напр.: [Абдулаева, 2009; Горский, 1998, с. 16; Кожинов, 2000; Кругов, 2005; Федотов, 2004, с. 202]).
В какой-то мере примыкает к версии об узурпаторстве Мамая еще одна концепция – о создании Мамаем самостоятельного государства на обломках Золотой Орды, фактически распавшейся в эпоху «Великой замятни». В исследовательской литературе появляются работы о «Мамаевой Орде» [Кучкин, 1996] и даже так называемом эмирате Мамая [Гончаров, 2005, с. 99; История, 2009, с. 577], что с правовой точки зрения также может оцениваться как мятеж и узурпация.
Таким образом, Мамай из законного бекляри-бека, чей статус подтверждался всеми ханами, которых он поддерживал (а фактически возводил на престол), усилиями историков и популяризаторов их идей превратился в очередного «узурпатора» на золотоордынском троне (по версии Л. Н. Гумилева и его последователей), либо же создателя на золотоордынском пространстве собственного независимого государства (по версии В. А. Кучкина).
Наконец, последний из интересующих нас примеров опять же связан с золотоордынскими правителями и к тому же имеет прямое отношение к Мамаю, поскольку касается тех ханов, которые возводились им на престол. В ряде своих недавних работ казанский историк и этнограф Д. М. Исхаков, анализируя отдельные произведения средневекового татарского фольклора, сделал интересные наблюдения относительно происхождения «мамаевых ханов». Исследователь обратил внимание на упоминание, в частности, в татарско-башкирском дастане «Туляк и Сысулу» имен правителей Туляка и Габдуллы, причем с ханскими титулами – эти имена совпадают с именами ханов, возводившихся Мамаем на престол Золотой Орды. Сравнив эти сведения с данными ряда других средневековых источников (анонимного татарского исторического сочинения XVII в. «Дефтер-и Чингис-наме», а также ряда других татарских летописей и родословных-шеджере), Исхаков обнаружил, что деятельность Туляка и Габдуллы также связана с одним из регионов Золотой Орды, а именно – с Волжской Булгарией. Все это позволило исследователю высказать осторожное суждение о том, что Габдулла и Туляк (т. е. «мамаевы» ханы Абдаллах и Мухаммад-Булак) могли на самом деле быть не Чингисидами, а представителями булгарской княжеской династии, а также родственниками покровительствовавшего им Мамая [Исхаков, 2009а, с. 96–101; 2011б, с. 121–124, 126]. Безусловно, такая версия противоречит как ряду источников, сообщающих о принадлежности указанных правителей не просто к роду Чингисидов, но также и к ветви Бату, т. е. наиболее легитимному правящему семейству Золотой Орды, так и мнению большинства исследователей данной эпохи в истории Золотой Орды.[185] Однако в отличие от приведенных выше версий О. И. Сенковского, В. П. Юдина и Л. Н. Гумилева, она базируется на тщательном анализе различных исторических источников и потому заслуживает внимания как интересный пример возможности использования эпических и литературных произведений в качестве источников «альтернативной» информации, нередко противоречащей уже устоявшимся в исторической науке мнениям и стереотипам. То есть, как следует из подназвания одной из работ самого Д. М. Исхакова, – возможности представить «новый взгляд на известные проблемы».
«Навязанное» родство. Все возрастающий интерес к истории рода Чингисидов заставляет исследователей и популяризаторов истории тюрко-монгольских государств искать представителей «золотого рода» там, где их не было. В результате в ряде работ Чингисидами объявляются правители, которые сами и не подозревали о своей принадлежности к ханскому роду.
