Лев Успенский - Мифы Древней Греции
Корабль «Арго» тихо покачивался у берега. Старец Эсон вместе со многими жителями Иолка стоял на берегу, готовясь проститься с сыном. Слёзы катились по его седой бороде: кто мог сказать, вернут ли назад его Язона вечно шумящие волны?
Тускло горели костры; от прибрежных камышей клубами восходил туман. Далеко на берегу разносились вздохи тех, кто пришёл проститься с героями.
Твёрдым шагом, гулко ступая затянутыми ремнём ногами, взошли моряки «Арго» на своё судно. Впереди, на носу, неподвижно стал самый зоркий — Линкей. Сзади, положив руку на изогнутую, как шея лебедя, рукоять кормила, склонился рулевой Тифий. По двое на каждой скамье сели смельчаки: могучий Геракл с Теламоном, Тезей с быстроногим Мелеагром, Анкей с Адметом. За одно весло взялись дружно Кастор и Полидевк. За одно весло взялись и братья Бореады.
Вот гортанно вскрикнул Тифий, и сразу же закипела вода под дружными ударами вёсел. Стремительно, как чудная морская птица, двинулся «Арго» вперёд, унося на своей спине отважных моряков-аргонавтов. Всё дальше и дальше скользит он по утреннему морю. Всё выше и выше по прибрежным холмам карабкаются те, кто пришёл проводить смелых.
С острой скалы смотрит на море старый Эсон, и утренний ветер треплет его мокрую от слёз бороду. А там, в безбрежном просторе моря, навстречу заре несётся «Арго». Вот видно — подняли аргонавты на нём четвероугольный парус. Вот выглянуло из-за морских волн солнце, и чёрной точкой на его пылающем диске означился этот парус в последний раз.
— Так и всегда! — сказал Эсон, протянув в ту сторону дрожащую слабую руку. — Так сотни и тысячи лет будут уплывать смелые, сильные, молодые люди в неведомые страны. Так и всегда будут рваться за ними сердца их ближних, полные гордости и тревоги за них… И всегда, во веки веков, все они, уплывающие и остающиеся, будут в час разлуки на морском берегу вспоминать это утро, это море, этот тонущий в заре парус, парус аргонавтов!
Он не договорил и остановился. Он замолк потому, что в этот миг случилось что-то странное.
Внезапно со стороны моря пахнул лёгкий порыв ветра, и тотчас же на его крыльях издали донеслись неслыханные звуки. Нежное, как дуновение ветерка, мощное, словно шум морского прибоя, более сладостное, чем аромат цветов, пение зазвучало вокруг. Трудно было понять, откуда доносится дивная музыка. Одним казалось — это гребни волн превратились в певучие струны. Другим мерещилось, что столь сладко звучат натянутые над горой золотые лучи солнца, сияющие меж густолиственных древесных ветвей. Все замерли, все застыли. Даже сами старые горы как бы прислушивались к неземным звукам.
Потом всё смолкло. А когда всё смолкло, старец Эсон положил руку на плечо мальчика-слуги.
— Подними голову, отрок! — торжественно сказал он. — Подними лик свой, оглянись и запомни всё, что видишь вокруг. И не забывай этого утра до самой твоей смерти. Ибо в это утро ты слышал то, что судьба позволяет слышать немногим. Ты слышал пение великого Орфея!
И в самом деле, то звучал голос божественного певца. Потому что едва первый луч солнца коснулся синих риз морской богини Амфитриды, Орфей там, на носу корабля, положил пальцы на струны золотой кифары.
В тот же миг, как заворожённые, замерли герои-аргонавты, подняв из воды вёсла. Тяжёлые капли влаги перестали падать с них в море: они застыли на весу, чтобы слушать Орфея. Лёгкий ветер не налегал больше на парус: он боялся звоном снастей помешать дивному Орфею. За кормой подняли плавники бесчисленные пёстрые рыбы, появились скользкие, точно из густого чёрного масла вылитые, дельфины. Как заворожённые, плыли они в пенистых струях и не хотели свернуть в сторону, потому что их околдовал своим пением певец всех певцов — Орфей…
Сладко нам вечное море ударами вёсел тревожить.
Хоть нелегко покидать ближних на милой земле!
Манит отважного призрак далёкой, неведомой славы,
Только трусливого мир тайнами смерти страшит!..
Ройте ж могучими вёслами синюю гладь, аргонавты!
Множество гордых вослед вашим путям поплывёт:
Люди в туманную даль никогда не устанут пускаться,
Как за руном золотым, за золотою мечтой!
Так начался великий поход аргонавтов.
АРГОНАВТЫ У КИЗИКА
Удалившись от знакомых берегов, корабль «Арго» много дней разрезал волны спокойной Пропонтиды, того моря, которое сейчас люди зовут Мраморным.
Наступило уже новолуние, и ночи стали чёрными, как вар, которым смолят корабельные борта, когда зоркий Линкей первый указал товарищам на возвышающуюся впереди гору. Скоро забрезжил в тумане низкий берег, показались рыбачьи сети на берегу, городок у входа в бухту. Решив отдохнуть на пути, Тифий направил судно к городу, и немного спустя аргонавты стояли на твёрдой земле.
Из города бежали навстречу им люди. Здесь жили долионы, народ любимый Посейдоном, богом морей. Юный царь Кизик правил этой страной, охраняя своих подданных от великого страха.
Дело в том, что у самого города поднималась высокая гора, покрытая дремучим лесом. В ущельях этой горы обитали ужасные шестирукие великаны. Нелегко было жить в мире с такими соседями. Только помощь морских богов спасала от их ярости несчастных долионов.
Царь Кизик радушно встретил славных гостей. До глубокой ночи длился пир в веселых покоях дворца при свете многочисленных факелов. Весело гремели струны певцов-рапсодов; музыканты дули в трубы, сделанные из морских раковин. Но поминутно стражи вглядывались в ночную мглу, опасаясь набега шестируких. И аргонавты, качая головами, жалели вечно тревожных долионов.
Утром в тумане «Арго» уже отплывал от гостеприимного берега. Но не успел ещё Тифий в первый раз налечь на верное кормило, как вдруг на ближнем мысу послышался дикий рёв: разводя одними руками верхушки деревьев, подхватывая другими целые скалы с земли, бежали по склону горы вниз многорукие чудовища. Со злобными воплями они начали метать обломки камней в море, стремясь закрыть ими выход из бухты. И «Арго» повернул назад к земле.
Тотчас же поднялся над склонёнными к вёслам гребцами могучий Геракл. Схватив свой верный лук, он осыпал шестируких дождём метких стрел. С воплями упали некоторые из них на прибрежный песок, когда, издав победный клич, аргонавты спрыгнули на берег.
Прикрывшись окованными медью щитами, сверкая бронзовыми наконечниками копий, плечо к плечу пошли они на неуклюжих, хотя и могучих врагов. Братья же Бореады, Калаид и Зет, взлетели ввысь на своих шумных крыльях, чтобы разить шестируких из-за туч. Пыльным облаком окутал место схватки поднятый ногами сражающихся песок. Когда же он рассеялся, на берегу, залитом чёрной кровью великанов, лежали только подобные срубленным ветвистым дубам многорукие тела: сбегались радостные долионы, да, оправляя сбившиеся доспехи, вытирая травой лезвия дротиков, аргонавты беседовали друг с другом о короткой страшной сече.
Немного времени прошло, и, снова сев на дубовые скамьи, налегли пловцы на упругие вёсла. Полуостров Кизика скрылся вдали.
Однако тёмная судьба не сулила на этот раз удачи путникам.
К вечеру, когда семизвёздная Колесница[7] опустилась к самым волнам моря, вдруг переменился ветер. Гонимый им «Арго» побежал вспять, и скоро снова забрезжили в ночной тьме слабые огни недавно покинутого путниками города долионов. В глубоком мраке пристали аргонавты к берегу, но ещё не успели высадиться на землю, как из полной темноты ударило на них неведомое войско. Было так темно, что никто не мог понять, с кем на этот раз пришлось сражаться: то ли избежавшие смерти великаны явились отомстить за погибших братьев, то ли морские разбойники подстерегли в засаде мирных пловцов?
Долго кипела ночная битва. Звенели мечи, сгибались копья. Враг не видел врага и победитель поражённого. Наконец Язон острым копьём случайно пронзил грудь самого яростного противника. Дрогнули ряды неприятелей и, смешавшись, побежали. В это время первые лучи утренней зари окрасили небо над морем, и тотчас раздался стоустый крик горя.
Нет, не с великанами бились в ночи аргонавты! Не вождя разбойников убил Язон! Это жители города долионов во главе с юным царём напали на пришельцев, потому что приняли их за пиратов. Друзья не узнали друзей. Мирные гости пролили кровь своих радушных хозяев.
Язон убил Кизика.
Скорбь обуяла и аргонавтов, и долионов. Пышную тризну справили они совместно над прахом убитых, трое суток оплакивали несчастного юношу царя. А молодая супруга Кизика, дочь Меропа, не перенеся страшного горя, пронзила себе сердце острым мечом.
КАК АРГОНАВТЫ РАССТАЛИСЬ С ВЕЛИКИМ ГЕРАКЛОМ
Всё дальше и дальше уносит крутогрудый «Арго» горсточку плывущих в нём героев.
