Анатолий Митяев - Книга будущих командиров
Весь следующий день Жуков и Василевский работали в Генштабе. А ночью на новой встрече у Сталина они рассказали замысел будущего контрнаступления. Оно дало бы возможность не растрачивать силы на ликвидацию коридора, на незначительное улучшение других позиций, а привело бы к изменению обстановки в нашу пользу на всём Южном фронте.
Пользуясь тем, что линия фронта напоминала прямой угол, в вершине которого был Сталинград, предлагалось со сторон угла, с его катетов нанести удары один навстречу другому по гипотенузе – так, чтобы самая мощная группировка фашистских войск оказалась замкнутой в огромном треугольнике. План был смелый и дерзкий. Выполнение его дало бы нашей стране огромные выгоды. Давай посчитаем их по пальцам.
В окружении оказалась бы треть миллиона лучших германских войск: они или сдались бы в плен, или были бы уничтожены.
После этого оголился бы левый фланг и тыл германских войск, наступавших на Северный Кавказ. Эти войска оказались бы под угрозой окружения между Каспийским и Чёрным морями. Значит, им оставалось одно – отступать с Северного Кавказа. План операции «Голубая» по захвату нефтеносных и зерновых районов был бы окончательно сорван.
Советские войска после поражения немцев у Сталинграда и на Северном Кавказе перешли бы от обороны в наступление, а обороняться вынуждены были бы фашисты.
Союзники Германии – Япония и Турция – уже не рискнули бы вступить в войну против нас.
Победа наших войск принесла бы огромную радость советским людям и всем народам, порабощённым фашистами. А радость прибавляет силы: ещё лучше работали бы рабочие на заводах, колхозники в полях, ещё мужественнее сражались бы партизаны в тылу врага, крепче бы доставалось фашистам от борцов Сопротивления во Франции, в Югославии, в Норвегии…
Но мы ведь с тобой знаем, что выполнить можно не всякий заманчивый план, а только такой, в котором предусмотрены все слабые и сильные стороны противника. Советская разведка очень хорошо действовала в районе Сталинграда. Сведения, собранные ею, тщательно изучались в Генштабе.
То, что контрнаступление будет удачным, подтверждалось такими фактами.
Слева и справа от германских войск, сгрудившихся у Сталинграда, стояли румынские, венгерские и итальянские войска. Вооружены они были хуже, чем немцы. У них имелись слабые трофейные танки (чехословацкие и французские), противотанковой артиллерии было мало. Боевой дух румынских, венгерских, итальянских солдат не отличался крепостью, – кому охота расплачиваться жизнью за преступления чужого фюрера? На этих-то участках и предполагалось прорвать оборону противника.
Итак, оборону наши войска прорвали. Но ведь немцы не будут равнодушно смотреть, как гонят их союзников, потому что следующими, кому достанется, будут сами немцы. Фашисты должны будут бросить свои дивизии, чтобы загородить проломы в линии фронта. Всё дело в том, что у немцев уже не было таких свободных дивизий, все резервы фашистов полегли в степях у Сталинграда и на Северном Кавказе. В середине октября Гитлер прикажет своим войскам перейти к обороне почти на всём фронте. Он будет тешить себя надеждой, что в обороне перезимует новую военную зиму, а летом снова начнёт наступление, послав на фронт ещё уцелевших мужчин Германии.
Замысел окружения немецко-фашистских войск под Сталинградом.
Немцы, как говорят, были обескровлены в наступлении. Но ведь и наши войска понесли немалые потери. Какими же силами будем вести контрнаступление мы? Сталинград – новые Фермопилы: пока город оборонялся, в тылу Советской страны были подготовлены мощные резервы. Наши бойцы получили много танков Т-34, много новых самолётов – истребителей, пикировщиков, штурмовиков, было много орудий у наших и много снарядов к ним. Теперь у нас было чем воевать.
Вся задуманная операция делилась на несколько частей:
1) прорыв обороны;
2) окружение немецкой группировки у города;
3) создание внешнего фронта, который задержал бы фашистов, идущих на помощь окружённым;
4) пресечение попыток врага выйти из кольца и полное уничтожение окружённых войск.
Замысел контрнаступления заинтересовал Сталина. В конце обсуждения он сказал: «Разговор о плане продолжим позже. То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих, пока никто не должен знать».
Жуков и Василевский выехали в район боевых действий, чтобы изучить условия для подготовки контрнаступления, посмотреть места, где лучше сосредоточить резервы.
Было у них и ещё важное задание – помочь командующим фронтами организовать оборону волжских рубежей. Ты ведь знаешь, как враг в эту пору рвался к реке, как хотел занять весь город. В оборонительных боях советские войска должны были не только устоять, но и как можно больше истребить врагов, их танков, самолётов, орудий – от этого тоже зависел успех контрнаступления.
В конце сентября в Ставке снова состоялся разговор о будущих военных действиях. На этот раз вернувшиеся с фронта Жуков и Василевский подписали карту-план контрнаступления. «Утверждаю», – написал на плане Сталин.
Надо ли говорить, как важно было сохранить наш план в тайне? В дальнейшем, когда в работе над планом приняли участие другие военачальники – начальники родов войск Красной Армии, командующие фронтами и армиями, – разговор о плане вели только с глазу на глаз, при личных встречах. Ни в письменных распоряжениях, ни в разговорах и шифровках по телефону и по радио не было ничего, что могло бы натолкнуть гитлеровскую разведку на следы будущей операции.
СВОЁ ДЕРЖАТЬ В ТАЙНЕ, ЧУЖОЕ ЗНАТЬ
Операция «Уран» – такое название получило контрнаступление – должна была начаться 9 ноября на Юго-Западном фронте и 10-го – на Сталинградском. Разница в сроках объяснялась тем, что до Калача – места встречи ударных соединений обоих фронтов – с севера надо было пройти 120-140 километров, а с юга – 100. Всего 3-4 дня отводилось для этих ударов.
Однако сроки начала «Урана» были перенесены на 19 и 20 ноября. Из-за недостатка автомобилей вовремя не были подвезены боеприпасы, горючее, зимнее обмундирование. Не в полной мере была готова и авиация. А на неё возлагались большие задачи: подавить авиацию немцев, прикрыть наши войска от ударов с воздуха, пробивать бомбёжками дорогу наступающим частям, преследовать отходящего противника. Каждый день отсрочки таил в себе опасность того, что немцы узнают нашу тайну. И тайна охранялась всеми способами.
Новые войска сосредоточивались не там, где им предстояло нанести удар, а в 50-60 километрах от нужного места. Все передвижения производились только ночью, с погашенными фарами. На день и люди и машины замирали, затаивались по оврагам, в редких лесках, селениях. Дело осложнялось тем, что на Юго-Западном фронте резервам приходилось переправляться через Дон, а на Сталинградском – через Волгу. И если по берегу Дона были леса, которые на светлое время укрывали танки, орудия, пехоту, то берега Волги были совершенно открыты. Немецкие лётчики бомбили мосты, паромы, однако и на Волге скопления наших войск не заметили. В это время через реку эвакуировались со своим имуществом жители Сталинграда. Они-то и помогли в этом месте маскировке войск.
Задолго до контрнаступления прекратилась почтовая связь между солдатами ближних фронтов и их семьями – по перемещению полевой почты враг тоже мог догадаться о перемещении войск.
Всё скрыть от врага, а самим всё знать о враге – в этом был залог успеха. Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов, которого Ставка тоже послала в район контрнаступления, вспоминает: «Мы следили за врагом во все глаза. Наблюдение велось круглосуточно. Непрерывно работала звукометрическая разведка, которая выявляла вражеские артиллерийские и миномётные батареи. С воздуха шло систематическое фотографирование расположения противника, особенно тех районов, где намечался прорыв его обороны. Генералы-артиллеристы часами просиживали за стереотрубами на наблюдательных пунктах… Ставка обязывала на направлениях главных ударов при прорыве обороны противника создать такие группировки войск, чтобы было достигнуто, по крайней мере, тройное превосходство над врагом. Много раз пришлось считать и пересчитывать наши силы, в особенности группировки артиллерии, чтобы такое превосходство было действительно обеспечено».
В самый канун контрнаступления разведчики 5-й танковой армии на Юго-Западном фронте узнали, что враг в первых траншеях оставил только наблюдателей, а настоящую оборону занял в трёх километрах от переднего края. На Сталинградском фронте разведчики обнаружили новую кавалерийскую дивизию румын. Всё это учитывалось нашим командованием.
