Юрий Дмитриев - Соседи по планете: Домашние животные
Не будем сейчас обсуждать этот вопрос — он не тема этой книги. Скажу лишь, что основания для серьезного беспокойства имеются, но положение не такое уж безнадежное, как считают пессимисты. И скажу еще вот что: многие думают, что экологический кризис — «болезнь» нашего времени (то есть последних веков). На самом же деле корни его уходят на глубину тысячелетий. И самое любопытное, что человечеству уже не раз приходилось переживать нечто подобное: напряженное положение на планете — то, что мы сейчас называем экологическим кризисом, — в биографии человечества уже было.
Когда-то первобытный человек, загоняя в ямы, ущелья, забрасывая камнями и орудуя каменным топором и дубинкой, уничтожил крупных животных в тех местах, где жил. Животные поменьше были более подвижные и ловкие. С ними таким способом уже нельзя было справиться. Перед людьми замаячил призрак голода. На помощь человеку пришло великое изобретение — лук, стрелы, копье, потом — различные силки, ловушки.
Жить стало легче — появилось много еды. Род человеческий увеличивался, разрастался. Но прошло какое-то время, и перед человечеством встала новая проблема: интенсивная охота привела к оскудению животного мира (не по всей планете, а в местах жительства первобытных охотников — ведь человечество тогда еще не расселилось по планете). Но, к счастью, в это время уже начало зарождаться земледелие, пришедшее на помощь охоте, которая уже не в состоянии была обеспечить людей хлебом насущным.
Земледелие дало новый толчок в развитии человечества (и количественно и социально). Однако человек и тут еще был далек от осознания того, что подрубает сук, на котором сидит. Он распахивал землю, а когда она истощалась — бросал ставшие непригодными для посевов участки и уходил на новые. Если их не было поблизости — сводил леса. Сведение лесов влияло на климат, на влажность, на существование рек и озер. А это, в свою очередь, вело к снижению или даже к полной гибели урожая.
Пахотных земель становилось все меньше, а население планеты продолжало увеличиваться. И над человечеством снова мог нависнуть призрак голода. Однако на этот раз выручило скотоводство.
Скотоводство появилось почти одновременно с земледелием, может быть чуть позже (в других местах, возможно, чуть раньше), но вполне вовремя, чтобы спасти человечество от нового экологического кризиса.
Появление скотоводства повлияло на человечество и на облик нашей планеты. Людям оно помогало выживать, облик планеты начал меняться в связи с появлением и расширением скотоводства.
Огромные стада животных, которые появились у человека, заставили его коренным образом изменить весь свой уклад жизни — в поисках пастбищ для скота люди стали кочевать — появились кочевые народы. Стада кочевых народов часто не только и не столько поедали растительность, сколько вытаптывали ее, разрушали растительный покров земли, и он постепенно терял свою живительную силу. Классический пример влияния кочевых народов и их стад на облик планеты — превращение некогда цветущего края в пустыню Сахару, ставшую сейчас символом бесплодия. Можно привести и другие примеры. И все они подтвердят несколько парадоксальную, но точную по существу мысль одного ученого, который сказал, что кочевник является не столько сыном пустыни, сколько отцом ее.
Правда, у кочевников в основном были козы и овцы. Крупный рогатый скот появился потом. (Хотя и у некоторых кочевников он все же имелся.) Появился он у оседлых народов. Мы об этом уже говорили. И говорили о том, что поначалу коров и быков заставляли пахать — впрягали в соху и плуг. Потом (а может быть, и одновременно) стали использовать молоко. Тоже поначалу в земледельческих странах. В частности, в Месопотамии. Там было хорошо поставленное производство молока и молочных продуктов, выведены породы молочных коров. Рост городов, развитие ремесел привели к тому, что одни люди отходили от сельского хозяйства, другие еще более интенсивно начинали заниматься им, чтобы поставлять продукты в постоянно разрастающиеся города. Да, Месопотамия, где было хорошо налажено «молочное производство», была страна сельскохозяйственная, ее население жило оседло, но пастбищ для коров там было достаточно. Тем не менее имеется предположение, что рогатый скот шумеры получили из Ирана — от пастушеских, то есть кочевых, племен. Так что, видимо, какое-то количество крупного рогатого скота все-таки имелось и у кочевых народов.
Очевидно, не у всех народов был запрет на употребление мяса коров и быков. И хоть, как мы знаем, люди тогда ели в основном мясо свиней, коз и баранов, говядиной тоже не пренебрегали. Но по-настоящему потребность в говядине началась с наступлением промышленной революции, с ростом городов, с резким разделением на промышленные и сельскохозяйственные сферы человеческой деятельности.
Это было начало XVIII века. Именно тогда люди всерьез занялись выведением мясных пород крупного рогатого скота. Говядина стала основным мясным продуктом во многих странах, у многих народов национальные блюда стали приготовляться из говядины, мясо коров послужило даже рождению общеизвестного символа — «дядюшки Сэма». Во время Войны за независимость (1775–1783 годы) американский предприниматель Сэм Уилсон поставлял для армии соленую говядину. На бочках с мясом была надпись «US-meat», которую солдаты читали как «Uncle Sam's meat», то есть «мясо дядюшки Сэма».
Любопытно, что за два с небольшим века люди добились увеличения веса коров более чем в два раза. Конечно, подобная работа будет вестись и дальше. Это необходимо.
По данным ООН и Международной продовольственной комиссии при ЮНЕСКО — ФАО, около 2/3 населения земного шара страдает от недоедания. Чтобы изменить это положение, необходимо ежегодно производство продуктов увеличивать на 2,25 процента (с учетом недоедающих и постоянно увеличивающегося населения планеты). Однако в настоящее время прирост продуктов питания — примерно один процент в год. Конечно, это средняя цифра: в развитых странах производство продуктов питания равняется 120 процентам собственной потребности, в слаборазвитых странах население обеспечено продуктами, производимыми в них, лишь на 80–90 процентов. И, на первый взгляд, положение будет не улучшаться, а скорее всего — ухудшаться.
Профессор Ю. Новиков приводит такие любопытные данные. Сейчас на каждого жителя нашей планеты приходится менее трех гектаров твердой земли. Половина из них — либо пустыни, либо вечные льды, либо скалы, то есть совершенно непригодные ни для земледелия, ни для скотоводства. Остается менее полутора гектаров. Кроме того, на каждого жителя планеты приходится по одному сельскохозяйственному животному (кролики и птицы сюда не входят), с которыми они делят эти полтора гектара. Но ведь существуют еще пока на планете и дикие животные. На земле растут леса, стоят города. И если площадь лесов будет уменьшаться, то количество городов — расти. Это — не прихоть, это — веление времени. А крошечный клочок земли (после всех наших расчетов он станет менее половины гектара на каждого человека) должен обеспечить его пищей. И хлебом, и овощами, и фруктами, и молоком, и мясом. Возможно ли это? Или прав Мальтус?
Мальтус еще почти двести лет назад неверно объяснил бедственное положение трудового народа «абсолютным избытком людей» и предрекал человечеству гибель от перенаселения нашей планеты и от голода. Будь Мальтус сейчас жив (а его последователи-неомальтузианцы вновь провидят подобный конец), он привел бы и эти расчеты, дабы доказать нам, что нельзя увеличивать до бесконечности количество домашних животных.
Теории Мальтуса дали решительный отпор прогрессивные мыслители прошлого, а уже в наше время, говоря о проблеме продовольствия, даже лорд Бойд Орр, в прошлом один из руководителей ЮНЕСКО, очень точно заметил: «Человечество знает, что ответить Мальтусу: производство продовольствия никогда не было развернуто на полную мощность, так как целью западной цивилизации было производить не такое количество продовольствия, которое необходимо для удовлетворения человеческих нужд, а такое, какое можно выгодно продать».
И еще — «зеленая революция».
О ней много писалось, много говорилось. Суть ее в том, что ученым удалось не только вывести в опытном порядке, но и внедрить на практике в широких масштабах высокоурожайные сорта пшеницы. Так, в некоторых странах Западного полушария урожай благодаря этому увеличился в четыре раза. В нашей стране в ряде районов благодаря внедрению высокоурожайных сортов, выведенных академиком Лукьяненко, уже получены урожаи, превышающие в 8-13 раз прежние.
Но это пока лишь относится к «зеленой революции». С мясом — сложнее. Людям еще предстоит много работы, очень много. И если говорить о коровах, очевидно, необходимо менять их «сущность». Не только улучшать уже имеющиеся породы, но и выводить новые, совершенно новые, принципиально отличающиеся от имеющихся. Таково веление времени. И подход к скотоводству уже совсем иной.
