Вальтер Скотт - Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года.
Еще один самый важный акт, утвержденный парламентом, позволял королю, а также его вельможам и баронам сдавать землю в аренду не только для нужд армии, но и для того, чтобы получать за них деньги или зерно. Благодаря этому закону мирные землепашцы смогли занять угодья, принадлежавшие людям военного звания, остававшимся необработанными. Изменения коснулись и самого парламента: а именно порядка его посещения и представительства в нем различных слоев общества. Кроме того, владельцев земель призвали сажать лес, ставить ограждения, разводить рыбу в прудах и предаваться прочим полезным занятиям.
Эти нововведения говорят о том, что король искренне стремился улучшить положение своих подданных, причем хотел добиться этого, придерживаясь либеральных взглядов.
Но несчастливой шотландской земле видно было не суждено долго наслаждаться миром и благоденствием. Вот и к концу правления Якова события приняли такой оборот, что страна потерпела поражение, ужаснее которого еще не знала.
Пока был жив Генрих VII, тесть Якова, он мудро прилагал все усилия к тому, чтобы сохранять мир, установившийся между двумя странами. Нрав его вовсе не отличался благородством, но он был дальновидным политиком, и, к тому же, руководствовался собственными интересами, хотя в иных обстоятельствах вел бы себя куда жестче.
Исходя из этих соображений, Генрих снисходительно смотрел на болезненное самолюбие своего зятя и его подданных, столь же гордых, сколь и бедных, и неустанно заботился о том, чтобы не дать вспыхнуть ссорам, мелкие поводы для которых время от времени появлялись. Когда же этот умный и осторожный монарх умер, на смену ему пришел его сын Генрих VIII, правитель решительный, спесивый и злой, не склонный к умеренности и долгим раздумьям, и готовый скорей воевать, чем идти на любые уступки во имя мира.
У него и у Якова были слишком схожие характеры, чтобы они могли долго оставаться друзьями.
Военные планы Генриха в основном касались Франции, а французский король, в свою очередь, мечтал обновить старый союз с Шотландией, полагая, что угроза вторжения со стороны шотландской границы заставит Генриха отказаться от его плана нападения на Францию. Он знал, что роскошь, какую позволял себе Яков, истощила казну, и отцовских запасов более не осталось, поэтому решил, что самый простой способ завоевать его дружеское расположение — предложить ему столько денег, сколько он нигде не найдет. Советников и фаворитов шотландского короля тоже осыпали золотом.
Подобная щедрость казалась Якову весьма заманчивой и не шла ни в какое сравнение с тем, как вел себя король Англии, до сих пор не отдавший доли отцовского наследства, причитавшейся его сестре, королеве Шотландии.
Не только эти обстоятельства послужили причиной разногласий между Англией и Шотландией. Яков стремился упрочить мощь своей страны с помощью моря и морской торговли. Надо сказать, что Шотландия, владевшая протяженным морским побережьем и многими гаванями, в то время бойко вела торговлю. Королевский флот состоял, как говорят, из шестнадцати военных кораблей, не считая «Михаила Великого», судна, носившего такое имя и слывшего самым большим в мире, — «чтоб спустить его на воду, — пишет один старинный автор, — вся Шотландия взвалила на себя тяжкое бремя».
Король уделял особое внимание морским делам, и самым большим удовольствием для него было инспектировать и опробовать свой собственный маленький флот.
Около 1476 года некий Джон Бартон, шотландский моряк, был захвачен португальцами. Поскольку португальский король отказался пойти на уступки, Яков выдал семье Бартона письма, позволявшие грабить португальские корабли, если они попадутся им на пути. В семье этой было трое бесстрашных братьев, и самым решительным из всех оказался старший, Эндрю Бартон. Он был хозяином двух отлично оснащенных кораблей: больший назывался «Лев», а тот, что поменьше — «Дженни Пайрвен»; на нем он курсировал по Ла-Маншу, останавливая не только португальские корабли, но и английские, державшие путь в Португалию. Жалобы на него дошли до короля Генриха, и тот снарядил два судна с первоклассными моряками на борту под командованием лорда Томаса Говарда и сэра Эдварда Говарда: сыновей графа Суррейского. Корабль Бартона они нашли в Даунсе, куда его завел капитан торгового судна, ограбленного Бартоном накануне.
В июле 1511 года высокородные братцы подошли вплотную к противнику, но сделали вид, что не собираются нападать, и привязали к мачте ивовую веточку, знак торгового судна. Но едва шотландцы попытались остановить их, англичане, подняв флаги, дали по ним залп из своих пушек Тут Бартон понял, что имеет дело с английскими военными кораблями. Не растерявшись, он смело ввязался в драку: облачившись в богатое платье, со сверкающим оружием и золотым свистком, висевшим на цепочке из того же драгоценного металла у него на шее, он вышел на палубу и призвал своих людей драться не на жизнь, а на смерть.
Бой разгорелся жаркий. Если верить балладе того времени, на корабле Бартона имелось хитроумное приспособление, поддерживавшее тяжеленные балки, которые сбрасывали с рей на врагов, если те оказывались совсем рядом. Чтобы использовать это устройство, требовалось забраться на главную мачту, или, говоря морским языком, оказаться на марсе.
Англичане уже испробовали на своей шкуре эти балки. Говард велел йоркширскому джентльмену по имени Хастлер, лучшему лучнику на корабле, целиться в любого, кто попытается подняться на мачту.
Двух моряков, пробовавших лезть наверх, пристрелили одного за другим, и тогда сам Эндрю Бартон, защищенный крепкими латами, стал взбираться вверх. Лорд Томас Говард приказал лучнику бить без промаху, пригрозив ему смертью. «Если суждено мне умереть, я готов, — сказал Хастлер, — но у меня в запасе еще две стрелы». Первая стрела, ударившись о доспехи Бартона, даже не задела его, но когда шотландский моряк вскинул руку, чтоб подняться выше, лучник прицелился в не защищенную металлом подмышку и смертельно ранил его.
Бартон спустился с мачты со словами:
«Вперед, мои смельчаки, я только лишь ранен, а не убит. Отдохну немного, а затем встану и снова брошусь в драку. Вы же, тем временем, стойте насмерть во имя креста святого Андрея». (Он говорил о шотландском флаге). До последнего дыхания Бартон подбадривал своих моряков звуками свистка. А под конец, когда свисток умолк, Говарды, взойдя на шотландское судно, увидели, что его одаренный капитан мертв. Они отвели «Льва» в Темзу, и, что самое удивительное, корабль Бартона стал вторым кораблем английского военного флота.
Когда короли хотели снарядить флот, они нанимали или призывали на службу купцов с их судами, а на борт грузили воинов. «Генрих Великий» — так назывался первый корабль, построенный монархом специально для военных нужд и принадлежавший лично ему. Захваченный «Лев» оказался вторым.
Яков IV счел, что английский флот нанес оскорбление его флагу — именно так выразился король, — и он отправил к Генриху герольда, потребовав удовлетворения. Английский правитель оправдывал свой поступок пиратством Бартона — обвинение, которое Якову трудно было отвергнуть, не лукавя, однако он продолжал яриться и затаил обиду на своего зятя. Еще одна неприятность, хотя причина ее была не нова, вконец испортила ему настроение.
При жизни Генриха VII сэр Роберт Кер из Фэйрнирхерста, глава ветви клана Керов, офицер при дворе Якова и его фаворит, исполнял обязанности уордена в Миддл-Марчиз. Ревностный служака, он оскорбил нескольких англичан, жителей Пограничья, чей нрав был задирист, и те сговорились прикончить его. Трое из них, а именно: Херон по прозвищу Ублюдок (единокровный брат Херона из Форда) вместе со Стархедом и Лилберном напали на смотрителя шотландской границы во время сборища по случаю заключения перемирия и закололи его своими копьями.
Генрих VII, проводивший мирную политику для сближения с Шотландией, согласился выдать преступников. Лилберна отвезли к королю Якову, и он умер в темнице, Стархед сбежал и какое-то время скрывался в отдаленных уголках Англии, Ублюдок Херон распустил слухи, будто он умер от чумы, улегся в гроб, заставил пронести его мимо людей, приехавших его арестовать, и тайком пробрался к границе, и дожидался там ссоры между королевствами, которая позволила бы ему преспокойно объявиться на людях. Генрих VII, желая угодить Якову, арестовал брата Ублюдка, законного сына своего отца, и Херона из Форда доставили к шотландскому королю.
Когда же между Яковом и Генрихом VIII начались распри, Ублюдок Херон и Стархед перестали скрываться. Стархеда вскоре убили: сэр Энрю, которого обычно называли Дэнд Кер, сын убитого сэра Роберта, послал двух своих прислужников из семьи Тейтов, чтобы отомстить англичанину. Они подстерегли Стархеда и тут же разделались с ним, а голову доставили своему хозяину, и тот, упиваясь местью, выставил ее на всеобщее обозрение на Эдинбургском кресте. Однако Ублюдок Херон все продолжал рыскать по Пограничью, а Яков IV жаловался на него Генриху VIII, который, в общем-то, не был за него в ответе.
