Роман Белоусов - Герои до встречи с писателем
Так, Робинзон у Дефо становится символом человека, неунывающего труженика, бескорыстного искателя приключений, достойного представителя общества даже на необитаемом острове, в полном одиночестве, даже в своих отношениях с дикарями, с бессловесной природой…
Пример Робинзона поучителен. Не будь романа Дефо, вряд ли кто сегодня вспоминал об истории, случившейся с моряком Селькирком; не будь Дефо автором романа о Робинзоне, никто бы даже не вспоминал о взлетах и падениях молодого негоцианта Д. Фо, устроившего лавку на одной из самых людных улиц лондонского Сити почти три века тому назад. Герой перерос своего прототипа и составил славу своему автору…
Сегодня три точки на земном шаре связаны с именем Робинзона Крузо. Для того чтобы посетить их, надо совершить долгое путешествие, объехать почти полсвета. В шотландском городке Ларго, в нише старинного дома, где жил когда-то Селькирк, вы увидите памятник ему, сооруженный в 1885 году одним из потомков моряка, послужившего прототипом знаменитого литературного героя. На Мас а Тьерра — «Острове Робинзона Крузо» вам предложат подняться на вершину Эль-Юнке, где находился наблюдательный пост Селькирка и укажут на бронзовую мемориальную доску, установленную английскими моряками в 1868 году «В память об Александре Селькирке, прожившем на этом острове в полном одиночестве четыре года и четыре месяца». На Тобаго покажут отель «Робинзон Крузо», «Пещеру Робинзона» и другие достопримечательности.
Впрочем, за право называться «Островом Робинзона Крузо» оба эти острова — Мас а Тьерра и Тобаго — с равным успехом боролись долго и упорно.
В наши дни спор между островами получил юридическое завершение. Чилийское правительство в начале 60-х годов нашего века официально переименовало о. Мас а Тьерра в остров Робинзона Крузо, а соседний с ним — назван в честь шотландского моряка — островом Александра Селькирка. Так, литературный герой и его прототип встретились в жизни еще раз и воссоединились — уже навсегда. Так благодарные читатели увековечили образ любимого литературного героя и одновременно — историю его создания романистом. Это было уже историко-культурное завершение удивительной истории Робинзона…
Бессмертие героя и его автора
В загородном захолустье Дефо доживал свои дни. Собственные дети давно разлетелись из гнезда. Сыновья торгуют в Сити, дочери замужем. И только дети его воображения — герои его книг — не бросили старика Дефо, когда судьба нанесла ему роковой удар. Больного и немощного, она снова заставила его покинуть уютный дом, бежать, скрываться. И как когда-то, в минувшие дни, Дефо неожиданно для всех укрылся в так хорошо ему знакомых трущобах Лондона…
Он умер в конце апреля 1731 года. Сердобольная мисс Брокс — хозяйка дома, где Дефо прятался, похоронила его на свои собственные деньги. В приходскую книгу малограмотный церковный служка внес запись о смерти «мистера Дюбо», последовавшей от летаргии. Великий писатель тихо скончался в полной безвестности. Газеты посвятили ему короткие некрологи, большей частью издевательского свойства, в самом «лестном» из которых его удостоили назвать «одним из величайших граждан республики Граб-стрит», то есть лондонской улицы, где ютились тогдашние борзописцы и рифмоплеты.
На могилу Дефо положили белую надгробную плиту. С годами она заросла, и казалось, что и память о Даниеле Дефо — вольном гражданине города Лондона — покрылась травой забвения.
Прошло более ста лет. И время суда, которого так опасался писатель, отступило перед великими его творениями. Когда журнал «Крисчен уорлд» в 1870 году обратился к «мальчикам и девочкам Англии» с просьбой прислать деньги на сооружение гранитного памятника на могиле Дефо (старую плиту расколола молния), тысячи почитателей, в том числе и взрослых, откликнулись на этот призыв. В присутствии потомков великого писателя состоялось открытие гранитного монумента, на котором было высечено: «В память автора „Робинзона Крузо“».
И это справедливо: из трехсот произведений, написанных Даниелем Дефо, подлинную славу ему принесло именно это сочинение. Его книга — зеркало эпохи, а образ Робинзона, в котором писатель воспел мужество человека, его энергию и трудолюбие, — герой великой эпопеи труда.
2. Барон Мюнхгаузен
Казалось бы, что может быть невероятнее историй, рассказываемых человеком по имени барон Мюнхгаузен! Да и сам барон, вошедший в поговорку как отъявленный вральман, кажется чуть ли не сказочным персонажем — вроде нашего Емели или немецкого Ганса-чурбана…
А между тем барон Мюнхгаузен действительно существовал во плоти и крови! Да-да, не смейтесь! И многое из того, что он себе приписывал, было сущей правдой. Так что «самый честный человек в мире» не так уж был и неправ, характеризуя себя столь лестным образом…
Дело было вот как
Майским вечером 1773 года в небольшом немецком городке Боденвердере, расположенном на реке Везер, встретились два человека, имена которых ныне стоят рядом: Распе и Мюнхгаузен.
Встреча состоялась в павильоне, построенном напротив дома, принадлежащего Карлу Фридриху Иерониму Мюнхгаузену, более известного как барон Мюнхгаузен, — прототипу знаменитого литературного героя.
Хозяин павильона, только что вернувшийся с удачной охоты, был в прекрасном расположении духа. Он сидел в кресле, раскуризал пенковую трубку и, прихлебывая из бокала пунш, который не забывал подогревать стоявший рядом слуга, рассказывал одну историю за другой. Любой оценил бы его искусство рассказчика. Это был подлинный мастер импровизации. Друзья и гости шумно выражали свое восхищение талантом хозяина, из уст которого так и лились истории — одна занимательнее другой.
Среди слушателей находился гость в красном мундире — судя по костюму, приближенный одного из бесчисленных в то время немецких князьков. Это и был тридцатишестилетний Рудольф Эрих Распе, служащий при дворе Фридриха Второго, ландграфа Гессен-Кассельского. Или как он официально представился: княжеский советник, хранитель древностей и заместитель-библиотекарь, профессор античности в кассельском коллеже Карла Великого. Выполняя задание своего ландграфа, Распе совершал поездку по монастырям, отыскивая манускрипты и памятники старины. Это и привело его в Боденвердер, неподалеку от которого был расположен древний монастырь Кемнадэ.
По мере того как рассказчик одушевлялся собственным повествованием, дым из трубки струился все гуще, лицо преображалось, руки становились более беспокойными и маленький паричок начинал приплясывать на его голове — то ли от сотрясений, вызванных жестикуляцией, то ли от того, что, увлекаясь, барон непрестанно почесывал в затылке. Постепенно повествование его покидало берега реальности и челн воображения устремлялся в море безбрежной фантазии. Правда незаметно переходила в ложь, истинное перемешивалось с вымыслом. Однако природная наблюдательность, меткие характеристики, живой юмор и дар красноречия увлекали слушателей. Иные внимали россказням развесив уши. Те, кто был менее доверчив, посмеивались в душе над хвастовством охотника.
Таким увидел Мюнхгаузена в тот майский вечер и Рудольф Эрих Распе. Увидел и запомнил.
Через несколько лет в берлинском юмористическом альманахе «Путеводитель для веселых людей» появились шестнадцать рассказов-анекдотов под общим названием «Истории М — х — з — на». «Возле Г-вера, — говорилось в предисловии к ним, — живет весьма остроумный господин М — х — з — н, пустивший в оборот особый род замысловатых историй, авторство которых приписывается ему».
Спустя два года в том же журнале были опубликованы еще две небылицы М — х — з — на. Кто был их автором? Сам барон Мюнхгаузен? Едва ли, если учесть, как он потом реагировал на то, что стал всеобщим посмешищем. Тогда кто же сочинил эти забавные истории, высмеяв в них спесивых немецких юнкеров-помещиков?
Точно ответить на это современники затруднялись. Между тем небылицы эти положили начало целой серии веселых рассказов, опубликованных — будто бы от лица Мюнхгаузена — спустя несколько лет в Англии.
Возникает ряд вопросов. Почему именно в Англии, когда известно, что Мюнхгаузен жил в немецком городке? А главное — кто же все-таки был автором этих уморительных историй? Действительно ли, сам барон Мюнхгаузен? Или кто-то еще? Может быть, ответ на это мы найдем на обложке книжки, изданной в Англии?
…Лондонский книгоиздатель М. Смит осенью 1785 года был доволен своими делами. Небольшую книжку ценой в один шиллинг «Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию» раскупили в один день. Ее автор, пожелавший для читателей остаться неизвестным, не обманул его надежд. И вскоре выходит дополненное издание с предисловием анонимного автора. В нем он утверждает, что книга обязана своим существованием подлинному барону Мюнхгаузену, принадлежащему к одному из первых дворянских родов Германии, человека «оригинального склада мыслей». Своими рассказами о путешествиях, походах и забавных приключениях барон обличает искусство лжи и дает каждому, кто попадает в компанию завзятых хвастунов, в руки средство, которым он мог бы воспользоваться при любом подходящем случае. «А такой случай, — говорилось в предисловии, — всегда может представиться, как только кто-нибудь, под маской правды, с самым серьезным видом начнет преподносить небылицы и, рискуя своей честью, попытается провести за нос тех, кто имеет несчастье оказаться в числе его слушателей». «Каратель лжи» — так определяет автор морально-воспитательное значение своей сатирической пародии на вралей и хвастунов.
