Татьяна Семенова - Дочь Нефертити
Николай ни на секунду не допускал такой мысли — слишком хорошо он знал генетика Борисова. Но как начальник службы безопасности предусмотреть обязан был и это! Однако не подумал…
И вот сегодня они имеют то, что имеют: прибор у случайных людей, документы — неизвестно где.
Вина за всю нелепую и страшную историю формально была возложена на Николая Круглова, но шеф сразу заявил, что считает это в первую очередь своим проколом и никого не собирается наказывать. До поры. То есть у всех есть шанс исправиться, и чем быстрее, тем лучше. А уж если «Фаэтон» окажется упущен совсем… Об этом предпочитали не думать.
— Докладывай, — сказал Рафаэлич.
— Мы зафиксировали новый сигнал активизации «Фаэтона», — Николай вынул из папки распечатку и положил её на стол перед шефом. — Вот расшифровка.
Рафаэлич нахмурил брови, быстро пробежал глазами по строчкам и отложил бумагу.
— Значит, Древний Египет, — произнёс он. — Готовьте команду. По этой эпохе специалисты, слава богу, есть.
— Вопрос: кого там искать? — обозначил Круглов ещё одну проблему. — Если тех же юнцов, всё понятно. А если это другой прибор, который уже успели сделать? Ведь документы гуляют на свободе.
— Вряд ли, — покачал головой Рафаэлич, — Ищите для начала юнцов.
— За юнцами у нас идёт непрерывная слежка. И, тем не менее, мы не можем с полной уверенностью сказать — они включили «Фаэтон» или не они.
— Что значит не можете? — не понял Рафаэлич. — Так свяжитесь с агентами и выясните у них, где эта троица.
— Пытались, — начал объяснять Круглов, точно оправдывался. — С нашими оперативниками нет связи.
— Как это — нет связи? — удивился Рафаэлич. Пока он выглядел спокойным, но в глазах уже поселился недобрый огонёк.
— Последний раз они докладывали обстановку около часа назад, — поспешил добавить Николай. — Связь была. А сейчас они, возможно, вне зоны досягаемости.
Каюмов не стал усугублять разговор.
— Постарайтесь связаться с ними как можно быстрее, — закончил он эту тему. — Итак, кто бы ни был этот несанкционированный путешественник во времени, его надо поймать. Возможно, это не один человек…, — он сделал паузу. — Но вероятнее всего, прибор включила эта троица.
— Мне тоже так кажется, — согласился Круглов.
— Ладно. Отправляйте команду в прошлое. Прибор и документация по-прежнему за пределами Лаборатории. Это — недопустимая ситуация. Ты меня понял, Николай?
— Собственно, команда готова, — сообщил Круглов с гордостью, — они просто ждут конкретных распоряжений.
— Хорошо. Значит, Египет, говоришь. С одной стороны, чем древнее история, тем проще вживаться в примитивный уклад, а с другой, слишком много неясностей и пробелов. И, стало быть, вероятность напортачить очень высока… Кого отправляете туда?
— Двоих. Максима Соколова…
— Достойный кандидат! — ухмыльнулся шеф, перебивая. — Ведь это он в качестве старшего группы фактически провалил порученную ему миссию в средневековой Франции?
— Ну… — растерялся Круглов. — Он ведь вынужден был отпустить юнцов, иначе документы… Если бы Соколов оставил ребят в средневековой Франции и вернулся домой с одним прибором, мы потеряли бы след документов навсегда! Какие у Макса были варианты, шеф? Я чего-то не понял…
— Остынь. Я пошутил. Лучшего кандидата действительно нет. В интеллектуальном плане. А в качестве горы мышц кого ему в помощь даёте?
— Булаев Сергей. Капитан спепцназа ФСБ. Тридцать пять лет.
Поскольку в руководстве и научном коллективе Лаборатории были сплошь совестливые интеллигенты, на определенном этапе пришло осознание: кто-то ведь должен выполнять и чёрную работу, если не сказать грязную. Особенно это стало необходимо, когда начались регулярные путешествия в прошлое, именуемые на местном жаргоне боевыми вылетами. Многочисленные вылеты понадобились для составления «шкалы времени». Экспедиции были безумно интересны и, конечно, учёные рвались в прошлое лично, но даже блестяще подготовленные «диверсанты» не возвращались, как правило, после пятого-седьмого раза. Светлыми головами разработчиков так рисковать было просто недопустимо. Вот тут и понадобился постоянный штат «летчиков-испытателей».
Их набирали из «бывших», дабы не вступать в постоянные отношения с действующими спецслужбами. То есть это были сотрудники, уволенные из органов за те или иные порою очень серьёзные нарушения. В некоторых случаях Рафаэлич лично или генерал Круглов, пользуясь своими связями, вытаскивали их даже из тюрем. Овчинка стоила выделки. Эти люди шли на опасную работу не просто добровольцами, они были по-настоящему счастливы, когда получали ещё один шанс вновь заняться настоящим мужским делом. Всё другое в жизни казалось им пресным и скучным. А смерти они не боялись по определению. Сергей Булаев был особо выдающимся представителем этой странной профессии — «летчик в прошлое».
— Итак, Булаев, — задумчиво проговорил Каюмов, то ли пытаясь вспомнить, то ли уже вспомнив что-то. — За что его уволили из органов? За пьянку, как обычно?
— Нет, он «чехов» убивал без приказа.
Рафаэлич удивленно вскинул брови:
— Да разве ж за это?..
— Так ведь не двух-трех, шеф, а очень много.
— Понял. Ещё один достойный персонаж. То есть он будет рваться вынуть из ребят душу вместе с информацией, а потом запросто закатает их в пирамиду Хеопса.
— Примерно так, шеф. Но он настоящий профи. А к тому же в одной из своих прошлых жизней уже побывал как раз там — в Древнем Египте. Правда, на сто с лишним лет раньше, но это, и к лучшему — мы исключаем опасную встречу с его предшественником по прошлой жизни. А что касается обычаев и языка, так в этом Египте за сто лет ничего не менялось…
— А сколько у этого парня всего «боевых вылетов» в прошлое?
— Тридцать восемь.
— Солидно, — присвистнул Рафаэлич. — Впечатляет. Средняя цифра у нас какая? Напомни.
— Шесть и три десятых.
Оба помолчали, проникаясь уважением к настоящему профи Булаеву.
— А у Соколова как с общей подготовкой? — спросил шеф.
— Язык древних египтян он уже освоил методом погружения, о бытовых нюансах ему рассказали наши историки, ну и, конечно, Булаев просветит. Кстати, — заметил Круглов, — Боркин подтвердил, что эта парочка составляет идеальный альянс «ум плюс сила». И лично я надеюсь, что разумный и очень спокойный Макс сумеет, если надо, сдержать необузданные порывы оперативника.
— Старшим будет Соколов?
— Нет, Булаев. Так лучше.
Начальник ненадолго задумался.
— Вы решили в отношении несанкционированных путешественников делать ставку на жёсткие меры?
— Да, шеф. Сказать честно? Я считаю, что надо было взять этих юнцов за шкирку ещё во Франции, и тащить сюда вместе с «Фаэтоном». А теперь, по милости Соколова, мы гоняемся за ними по всей Москве.
— Ты, наверно, не понял, Николай, мы просто не смогли взять этих молодых людей там, в средневековье. Они невероятно умелые и сообразительные. Наша команда оказалась к этому не готова.
— Не верю, — резко ответил Круглов. — Соколов, когда писал отчет, элементарно пытался оправдать свой непрофессионализм. Я его очень уважаю, Макса, я полностью за его кандидатуру сегодня. Но ты же знаешь, Роман, как относятся настоящие офицеры к этому умнику и чистюле. Дескать, пороха не нюхал, в спецоперациях не участвовал и так далее. Я думаю, ему элементарно не хватило опыта и физподготовки. Но ясно же, куда почётнее списать всё на суперменство ребятишек!
— Суров ты, — то ли похвалил, то ли пожурил шеф. — Так может и не брать его на этот боевой вылет.
— Вопрос уже решённый. У него, как минимум, три козыря: он знает ребят в лицо, а то, что в Древнем Египте именно юнцы, все почти уверены; он неплохой психолог, способный просчитывать поведение фигурантов; наконец, у него двенадцать боевых вылетов. Не каждому профи такое удаётся. Ну, и плюс ко всему, он уравновешивает свирепость Булаева. Но об этом я уже говорил….
— Ладно. Главное, со свирепостью не перестарайтесь. Насилие — не лучший выход. А жертвы — это вообще безобразный брак в работе. Помните об этом. А так… конечно, есть главная задача. И пусть Булаев действует по обстановке. Но пусть он всякий раз советуется с Соколовым. Вопросы есть?
— Никак нет! — ответил Круглов по-военному чётко и поднялся. Но шеф неожиданно спросил.
— А как думаешь, могли эти ребята натворить бед в средневековой Франции, перевернуть всю мировую историю вверх ногами?
— Конечно, могли. И сейчас могут. А ради чего мы, собственно, стараемся, шеф?
— Так ведь не натворили же, Коля! — с преувеличенной радостью воскликнул Рафаэлич. — Можешь себе представить, насколько разумными они оказались?
— Роман, опомнись, о какой разумности ты говоришь! Разве можно так легкомысленно подвергать свою жизнь опасности, путешествуя по прошлому? Это просто безрассудство молодости. Так я понимаю.
