Вадим Белоусов - Кто главнее?
Прежде чем ответить, Олег испытующе посмотрел на Чижика.
— Послушай, Тима, неужели тебе до сих пор не понравилась ни одна корабельная профессия?
Я подумал, что Олег стал все настойчивее наседать на него с этим вопросом. И хотя мне тоже было интересно узнать, что думает мой подопечный, все же вступился за него:
— Не торопи парня, Олег, лучше расскажи, о чем я тебя просил. Вдруг именно эта профессия его как раз и заинтересует.
Тима посмотрел на меня с благодарностью, но в ту же секунду его глаза были снова нацелены на Олега, а уши жадно ловили каждое слово мастера.
Мне был непонятен неослабевающий интерес Чижика к каждой новой профессии и в то же время отказ принять решение, нежелание даже попытаться обсудить с нами вопрос: стоит остановиться на какой-то профессии или нет? Мои размышления прервал новый рассказ Олега, не менее интересный, чем предыдущий…
Как создать комфорт!
Судно спущено на воду и пришвартовано к «стенке» — своеобразной заводской пристани. Со стороны может показаться, что оно уже готово к плаванию, но это не так. Ведь спущен по существу стальной корпус. Пройдите по его трапам и палубам — в приоткрытые двери кают видны темные листы стали, голые металлические переборки. Пока что это не каюта, а металлический ящик. Не лучше выглядят служебные помещения судна. Еще очень много труда предстоит затратить рабочим, чтобы корпус теплохода стал изящным, комфортабельным лайнером. До четверти всей трудоемкости судна приходится на долю судосборщика-достройщика, руками которого сварной корпус превращается в современное судно. От него зависит, станет ли оно удобным, элегантным, любимым командой.
Может быть, кто-то подумал: так ли уж важно, чтобы помещения теплохода стали комфортабельными, не лучше ли было бы четвертую часть усилий, которые затрачиваются сегодня на «эстетику» судна, использовать по-другому — на усиление корпуса или, скажем, на улучшение двигателя и гребных винтов? Что же, надежность двигателя важна, но не менее, если не более, важна надежность человека, который им управляет. Неверно данная или неправильно выполненная команда — и самый совершенный корабль сядет на мель или налетит на подводные рифы.
Какая связь между надежностью человека и комфортом на судне? Самая прямая. Слово «комфорт» создает впечатление чего-то изысканного, изнеженного, не очень-то нужного. Заменим его более уместным выражением — условия обитания. Так вот, от этих условий обитания зависит и моральное, и физическое состояние команды.
…Пройдя район теплых морских течений, теплоход все дальше продвигается на север. Позади остались ласковые острова с пышными султанами пальм. Купания в теплом море и изнеживающе горячие пляжи — все осталось за кормой. По курсу судна все чаще стали попадаться отдельные льдины, облепленные морскими птицами, задул резкий холодный ветер, и наконец появились сплошные ледяные поля. Стало по-настоящему холодно. После теплых тропических Морей экипаж еще не успел как следует привыкнуть к холоду, на губах людей появилась простудная сыпь, многие ходили с перевязанным горлом.
Положение осложнялось тем, что в плохо оборудованных каютах было прохладно, при дыхании белые облачка пара отделялись от губ и какое-то время висели в воздухе. Промерзшие железные стены источали холод, даже под несколькими одеялами невозможно было согреться. Простуженные, неотдохнувшие люди шли на вахту.
В ту ночь ветер неистовствовал с особой силой. Вздымал тяжелые валы и обрушивал их на теплоход. В рубке склонился над приборами оператор. Стараясь сосредоточиться, он всматривался в экран локатора: в любую минуту на нем могли появиться всплески, говорящие об опасной близости плавающих айсбергов, которые в это время года нередко появлялись на маршрутах судов, идущих в этих широтах. Но все было спокойно, если не считать сильной штормовой качки. Она убаюкивала, усыпляла внимание.
В обычных условиях опытный моряк не утратил бы бдительности, но сказывалась сильная простуда, глаза слезились, и часто приходилось лезть в карман за платком, чтобы вернуть себе способность хорошо видеть. В один из таких моментов тревожно засигналил локатор, но вахтенный не заметил слабый сигнал. Впрочем, он не заметил бы и сильный. Вытирая лицо, он закрыл его платком. А в это время обломок айсберга, то поднимаясь над волнами, то опускаясь в провалы, плясал прямо по курсу судна. Резкий толчок заставил вскочить на ноги всю команду. Люди бросились наверх по сигналу тревоги. Аварийная группа срочно спустилась в трюм, где в образовавшуюся пробоину начала поступать вода. Невероятным усилием людям удалось остановить течь. Несколько накренившись, теплоход продолжал путь. Но скорость хода пришлось на всякий случай убавить.
Столкновение окончилось довольно-таки удачно. Форштевень, к счастью, ударил не в середину осколка, отломившегося во время шторма от айсберга, а в его край, вскользь, что ослабило удар. Никто не укорял вахтенных. Обнаружить небольшой осколок льда в штормовом море даже с помощью чувствительного локатора было очень трудно, а заметить глазами и вообще невозможно: ночная тьма надежно скрывала плавучий дом. К тому же лишь небольшая шапка осколка возвышалась над поверхностью воды. Вот почему никто не стал осуждать вахтенных. Но сам-то оператор хорошо знал, что если бы не его простуда, все было бы, возможно, иначе. С грустной улыбкой вспомнил он историю о том, что Наполеон Бонапарт якобы проиграл решающую битву при Ватерлоо из-за своей простуды. Конечно, пробоина в корпусе — не проигранная битва, но все же причина более чем достаточная для расстройства, а оттого, что никто его не укорял, вахтенный переживал происшествие еще тяжелее, хотя виной всему был, конечно же, не он сам, а плохие условия обитания на старом судне, которое вот-вот должно было пойти на слом.
Как видите, не так уж маловажен комфорт на судне. При вполне исправных двигателях и навигационных приборах теплоход едва не получил смертельную пробоину только из-за того, что не было на судне надлежащих условий для команды.
Нередко много месяцев подряд проводят люди в плавании. Корабль становится для них почти домом. Неудивительно поэтому, что издавна моряки мечтали о хороших условиях обитания на корабле. С ними вместе мечтали и писатели. Помните описание «Наутилуса» у Жюля Верна в его знаменитой книге «Двадцать тысяч лье под водой»? Почетный пленник капитана Немо профессор Аронакс был поражен великолепными условиями обитания на подводном корабле: «Я очутился в столовой, обставленной и отделанной с большим вкусом. Высокие дубовые поставцы, инкрустированные черным деревом, стояли в противоположных концах зала. В середине зала стоял богато убранный стол…
Двустворчатая дверь в глубине столовой распахнулась, и мы вошли в соседнюю комнату. Это была библиотека. По размерам она не уступала столовой. В высоких, до самого потолка шкафах из палисандрового дерева с бронзовой отделкой хранилось много книг в одинаковых переплетах. Шкафы тянулись вдоль всех стен комнаты. Широкие, обитые коричневой кожей диваны манили к отдыху. Середину комнаты занимал большой стол, заваленный грудой книг. Этот величественный зал освещался электрическими полушариями, вделанными в потолок.
…В эту минуту капитан Немо распахнул дверь, расположенную напротив той, через которую мы вошли в библиотеку, и я вступил в огромный, великолепно освещенный салон. Это был просторный зал со срезанными углами, длиной в десять, шириной в шесть и высотой в пять метров.
…Пройдя в нос корабля, капитан Немо ввел меня в каюту, вернее в элегантно обставленную просторную комнату с кроватью, туалетным столом, креслами…
Пройдя через двери в переборке, мы очутились в зале, где капитан Немо, первоклассный инженер, установил машины, приводящие „Наутилус“ в движение. Этот зал имел не менее двадцати метров в длину…»
Таковы были мечты, а что же ждало моряков в действительности на борту подводного корабля? Вот описание внутренних помещений подводной лодки «Пантера», которая была построена в 1916 году:
«Нелегко новичку свыкнуться и с бытовыми условиями на подводной лодке, две трети или три четверти внутреннего объема которой заняты всевозможными механизмами и устройствами. Далеко не каждый из экипажа имеет на лодке постоянную койку, а Обычно делит ее с подвахтенными товарищами».
Сколь непохожа была действительность на воображаемые условия обитаемости легендарного «Наутилуса». Однако современный судосборщик-достройщик не был бы поражен комфортом подводного корабля таинственного капитана Немо. Ведь внутреннее убранство обыкновенного пассажирского лайнера, обилие помещений разнообразного назначения, без всякого сомнения, дают сто очков вперед «Наутилусу». Могла ли команда «подводного дворца» Жюля Верна мечтать о бассейне, аптеке, фотоателье и даже газетном киоске на борту своего корабля? Разумеется, нет. А личная каюта? До самого недавнего времени она была привилегией капитана, иногда нескольких его помощников. Сегодня достройщик с одинаковой тщательностью отделывает личные каюты капитана и рядового матроса. Как мы уже убедились, от его искусства зависят бытовые условия членов команды, их здоровье и, следовательно, работоспособность.
