Олимпиад Иоффе - Избранные труды. Том IV
Такова фактическая сторона дела, уже сама по себе устраняющая намеченную И. А. Танчуком перегруппировку обязательств ввиду отсутствия реальных предпосылок, необходимых для претворения ее в жизнь. Но если бы даже не было этих фактических препятствий и все без изъятия перечисленные явления обладали приведшими И. А. Танчука к его классификации свойствами, могла бы такая классификация претендовать на достаточную логическую обоснованность?
В связи с поставленным вопросом напомним, что, помимо хозяйственного обязательства как родового признака для всех перечисленных классификационных подразделений, речь у сторонников критикуемой концепции также шла об опосредствовании обмена как признаке, свойственном двум первым и отсутствующем в третьей группе обязательств. Отсюда следует, что товарно-денежные и внутрихозяйственные обязательства находятся на одной плоскости друг с другом и в разных плоскостях с хозяйственно-управленческими обязательствами. У них нет с последними прямой координационной связи, а такая совокупность не может быть выражена в родовом понятии, разве что ее классификатор откажется от некоторых излишеств в своих обобщениях и, вместо сходства товарного обмена с нетоварным, перенесет акцент на прямую их противоположность. Тогда соединение одних и противопоставлено их другим видам хозяйственных обязательств по признаку обмена будет устранено. Но многие другие из числа аналогичных погрешностей тем не менее сохранятся: внутрихозяйственные и хозяйственно-управленческие обязательства, будучи нетоварными, противостоят тем самым как единый вид товарно-денежным обязательствам; товарно-денежные и внутрихозяйственные обязательства, опосредствующие осуществление хозяйственной деятельности, также становятся единым видом в сравнении с хозяйственно-управленческими обязательствами, посредством которых эта деятельность не осуществляется, а лишь организуется; хозяйственно-управленческие и товарно-денежные обязательства в качестве внешнехозяйственных приобретают благодаря этому признаку видовое значение для внутрихозяйственных обязательств.
Столь необычная подвижность рассматриваемой классификации, относящейся более или менее безразлично к любым перемещениям отдельных своих членов, уже сама по себе свидетельствует о неустойчивости избранного классификационного критерия, выражающего не сущность классифицируемых явлений, а их чисто внешние, зачастую разноплоскостные признаки. И чтобы сохранить понятие хозяйственного обязательства во всей его научной плодотворности,[179] нужно прочность этого понятия подвергнуть проверке по всем возможным теоретическим параметрам, не исключая разнообразных классификационных систем, построенных на его основании.
Правовые явления, как и любой иной объект научного исследования, беспредельны в возможностях их познания. Но каждое отдельное отражающее познанный объект понятие логически предельно. Ненарушимость таких пределов – одно из важнейших требований науки. И от того, как это требование соблюдается, во многом зависят успехи советского правоведения вообще, в том числе такой существенной его составной части, как учение о юридическом лице, оперативном управлении, хозяйственных обязательствах.
Рекомендована кафедрой гражданского права Ленинградского университетаВина и ответственность по советскому праву[180]
В системе мер, обеспечивающих государственное руководство советским обществом, немалую роль играют меры юридической ответственности. XXIV съезд КПСС провозгласил делом принципа нетерпимое отношение коммуниста к любым попыткам нарушить или обойти закон, а следовательно, и в области хозяйственных отношений. В качестве одной из важнейших задач съезд признал всемерное укрепление государственной дисциплины, строгое соблюдение социалистической законности, повышение ответственности каждого хозяйственного руководителя за выполнение установленных планов и заданий. Понятно, что в этих условиях принципиальное значение должны иметь также юридические санкции, применяемые к нарушителям закона. Построенные в строгом соответствии с началами социалистической законности, эти санкции не могут не опираться на определенные не только фактические, но и юридические основания. Известно, что в отношении таких санкций, как меры правовой ответственности, юридическим основанием служит описанный в законе состав, а фактическим – конкретно совершенное правонарушение. При этом элементы правонарушения, подпадающие под признаки состава, являются обязательными, а все прочие – факультативными условиями ответственности.
Природа факультативных условий такова, что они не могут быть ни представлены в виде исчерпывающего перечня, ни подвергнуты какому-либо обобщенному выражению. Иначе обстоит дело с условиями обязательными. Их обобщенность как раз и воплощается в понятии состава правонарушения. Что же касается перечня, то исчерпывающая его полнота предполагает, по-видимому, оценку правонарушения как деяния противоправного, вредоносного и виновного. Но в ряду перечисленных признаков в самой небольшой степени подвергается сомнению только признак противоправности[181]. Признак вредоносности обычно приемлется с весьма существенной оговоркой: хотя отрицательные последствия вызывает любое противоправное деяние, но, лишь будучи прямо включенными в законодательную обрисовку состава правонарушения, они становятся обязательными условиями юридической ответственности[182]. Самая же острая дискуссия связана с признаком вины. Развернувшаяся первоначально на почве гражданского права, эта дискуссия впоследствии преодолела узкие цивилистические рамки и, обретя общетеоретический размах, породила настолько богатое разнообразие взглядов, чтостала в буквальном смысле «лакомым куском» для поклонников правовых классификаций. В одной из них, например, различаются концепции, ориентирующиеся на: а) начало вины, б) начало причинения, в) виновное с исключениями начало, г) два начала (вину и причинение), д) объективные моменты (противоправно-вредоносное деяние обосновывает ответственность, а отсутствие вины исключает ее).
Характерные для отдельных концепций индивидуальные оттенки представляют определенный интерес, тем более что не исключены достаточно острые, а иногда даже коренные разногласия как между сторонниками безвиновной ответственности, так и между ее противниками. Но если уж обращаться к классификации, то исходное значение должен иметь водораздел между двумя противоположными воззрениями с возможной последующей дифференциацией в пределах каждого из них. Сам же этот водораздел в свою очередь зависит от конкретной трактовки ответственности, от того или иного ее понимания. Необходимо, следовательно, установить, что такое ответственность по советскому праву, и уже на этой основе выяснить, составляет ли вина ее обязательное условие во всех без исключения случаях.
Что такое ответственность?
Термин «ответственность» употребляется не только в юридическом, но и в общесоциологическом смысле («воспитание чувства ответственности»!). Его применяют в сочетании как с поведением человека, так и со стихийными силами природы («ответственность за страховой случай»!), как с собственным, так и с чужим поведением («ответственность должника за действия третьих лиц»!), как с запрещенными, так и с дозволенными действиями («ответственность за порученное дело»!). Не удивительно, что при таком семантическом разнообразии лишь терминологически равнозвучащих наименований практика никогда не испытывала потребности во всеобъемлющем одноименном понятии, а теория никогда не обнаруживала стремления к его определению. Но хотя там, где исключено общее понятие, невозможна и классификация, ибо классифицируются только однопорядковые совокупности, однако об этом элементарном правиле забывают всякий раз, когда на том лишь основании, что существенно разнородным явлениям присвоено единое обозначение, их пытаются расположить по логически соподчиненным классификационным рубрикам. Так случилось и с классификацией явлений, именуемых ответственностью.
В самом широком, общесоциологическом плане предложено различать ответственность активную, означающую осознание своего долга, подчинение ему своей деятельности, и ретроспективную, вызываемую отказом от такого подчинения, совершением отступающих от долга отрицательных поступков[183]. Ответственность здесь, таким образом, выступает: то как благо (следование долгу), то как неизбежное зло (последствие нарушения долга), то как предпосылка нормальной деятельности (осознание долга), то как результат очевидных аномалий (пренебрежение долгом), то как выражение высоких моральных достоинств (ответственное отношение к долгу), то как основание для морального осуждения (безответственное отношение к долгу). Понятно, что рассчитывать на научную эффективность или практическую результативность подобной классификации можно только при весьма гипертрофированной склонности к оптимизму, ибо, не порывая с реальными жизненными потребностями, трудно предрекать ей какие-либо шансы на успех.
