Борис Мандель - Всемирная литература: Нобелевские лауреаты 1931-1956
Этот вывод может быть оспорен с разных сторон. Психологическое исследование располагает некоторыми данными о жизни после смерти, и с научной точки зрения соответствующая процедура доказательства может быть в принципе корректной. В этой области существуют факты столь убедительные, что ни один человек с научным складом ума не станет их отрицать. Однако несомненность, которую мы при-писываем этим данным, основывается на каком-то предварительном ощущении, что гипотеза выживания правдоподобна. Всегда имеется несколько способов объяснения явлений, и из них мы предпочтем наименее невероятное. Люди, считающие вероятным, что мы живем после смерти, готовы и к тому, чтобы рассматривать данную теорию в качестве лучшего объяснения психических явлений. Те же, кто по каким-то причинам считают эту теорию неправдоподобной, ищут других объяснений. По моему мнению, данные о выживании, которые пока что доставила психология, гораздо слабее свидетельств физиологии в пользу противоположной точки зрения. Но я вполне допускаю, что они могут стать сильнее, и тогда не верить в жизнь после смерти было бы ненаучно.
Выживание после смерти тела, однако, отличается от бессмертия и означает лишь отсрочку психической смерти. А люди хотят верить именно в бессмертие. Верующие в него не согласятся с физиологическими аргументами, вроде тех, что я приводил, – они скажут, что душа нечто совсем иное, чем ее эмпирическое проявление в наших телесных органах. Думаю, что это – метафизический предрассудок. Сознание и материя – удобные в некоторых отношениях термины, но никак не последние реальности. Электроны и протоны, как и душа, – логические фикции, которые имеют свою историю и представляют собой ряды событий, а не какие-то неизменные сущности. Что касается души, это доказывают факты развития. Любой человек, наблюдающий рождение, выкармливание и детство ребенка, не может всерьез утверждать, что душа есть нечто неделимое, прекрасное и совершенное на всем протяжении процесса. Очевидно, что душа развивается подобно телу и берет что-то и от сперматозоида, и от яйцеклетки. Так что она не может быть неделимой. И это не материализм, а просто признание того факта, что все интересное в мире – вопрос организации, а не первичной субстанции.
Чтобы доказать бессмертие души, метафизики выдвигают бесчисленные аргументы. Есть одно простое возражение, которое их опровергает. Они доказывают, что душа стремится заполнить все пространство, – но ведь мы не стремимся к полноте так же страстно, как к тому, чтобы жить вечно. И никто из метафизиков не замечал этой стороны своих рассуждений – пример поразительной силы желания, ослепляющего даже очень способных людей и заставляющего их совершать очевидные ошибки. Не думаю, что идея бессмертия вообще возникла бы, если бы мы не боялись смерти.
В основе религиозных догм, как и в основе многого другого в человеческой жизни, лежит страх. Страх перед человеческими существами (индивидуальный или групповой) во многом управляет нашей общественной жизнью, однако религию порождает страх перед природой. Различие ума и материи является, видимо, иллюзорным; но есть другое, более важное, различие – между вещами, на которые можно воздействовать, и вещами, на которые воздействовать невозможно. Граница между теми и другими не является ни вечной, ни непреодолимой – с развитием науки все больше вещей подпадают под власть человека. Тем не менее, что-то все время остается по ту сторону границы, например все великие факты нашего мира, которыми занимается астрономия. Только событиями на поверхности Земли или рядом с ней мы можем как-то управлять, хотя и здесь наши возможности очень ограниченны. И не в нашей власти предотвращать смерть; мы можем только отсрочить ее.
Религия пытается преодолеть эту антитезу. Если миром управляет бог, а бога можно тронуть молитвой, то и люди наделены всемогуществом. Раньше в ответ на молитву свершались чудеса. Они до сих пор случаются в католической церкви, а вот у протестантов этого больше нет. Однако можно обойтись и без чудес, ибо провидение предписало действию природных законов производить наилучшие результаты. Таким образом, вера в бога все еще служит очеловечению природного мира – люди думают, что силы природы им друзья. Подобно этому, вера в бессмертие рассеивает ужас перед смертью. Люди, верующие в вечное блаженство, скорее всего, будут относиться к смерти без страха; к счастью для медиков, это происходит не всегда. Однако если вера и не избавляет от страха полностью, то она немного утешает людей.
Религия, имея своим источником страх, возвысила некоторые его проявления и заставила думать, что в них нет ничего позорного. Этим она оказала человечеству плохую услугу: всякий страх является злом.
(«Во что я верю», перевод А. А. Яковлева)В течение последующих 20 лет Рассел активно борется за мир, участвует в манифестациях, конференциях сторонников мира. Начиная с 1954 года, когда впервые испытывается водородная бомба, философ выступает за ядерное разоружение, становится членом Движения за ядерное разоружение (совместно с А. Эйнштейном он выступил инициатором этого, называемого Пагоушским движения, 1958) и «Комитета ста» (I960). В 1961 году его приговаривают к кратковременному тюремному заключению за нарушение общественного порядка во время демонстрации перед зданием парламента. В 1962 году во время кубинского кризиса Рассел обращается к президенту США Кеннеди и главе Советского государства Хрущеву с предложением провести мирные переговоры.
Бертран Рассел и Альберт Эйнштейн
В 1963 году Рассел выходит из «Комитета ста» и энергично занимается делами Фонда мира Бертрана Рассела и Атлантического фонда мира – организаций миролюбивых сил, борющихся против гонки ядерных вооружений. В конце 60-х годов вместе с Сартром и другими известными деятелями культуры и науки Рассел образовал антивоенную комиссию, которая признала США виновными в военных преступлениях во Вьетнаме.
В 1952 году Рассел женится в четвертый раз – его женой становится Эдит Финч. Рассел переезжает в Плас-Пенрин, в Северный Уэльс, где продолжает литературную деятельность. Умер он от гриппа в 1970 году, в возрасте 97 лет.
«Влияние науки на общество» («The Impact of Science on Society», 1952), «Портреты по памяти» («Portraits From Memory», 1956), «Факт и вымысел» («Fact and Fiction», 1962) и трехтомная «Автобиография» («Autobiography», 1967–1969) – важнейшие из работ, написанных Расселом после получения Нобелевской премии.
При оценке научной и литературной деятельности Рассела исследователи обычно делают упор на то, что крупнейший философ был в то же время весьма противоречивой политической фигурой, каковой он, по всей вероятности, и останется в истории. В рецензии на второй том автобиографии Рассела английский критик М. Холройд в 1968 году писал, что Рассел – «…одно из самых невероятных явлений нашего века… его жизненный путь соткан из удивительных парадоксов». В отличие от американского философа С. Хука, обнаружившего в третьем томе автобиографии Рассела «аристократическое презрение к массам», остальные критики, включая американского философа И. Эдмана, сравнивали Рассела – свободолюбца и иконоборца – с Вольтером. «Нобелевский комитет не случайно наградил [его] премией по литературе, – писал Эдман в 1951 году в рецензии на «Непопулярные эссе», – как и его знаменитые соотечественники, философы старого времени, он – мастер английской прозы».
Памятник Б.Расселу в Лондоне.
Автобиография Рассела начинается со слов: «Три страсти, простые, но сильные, я пронес через всю жизнь: жажду любви, научный поиск и непереносимую жалость к страданиям человечества»… Перед нами действительно кредо великого мыслителя, альтруиста, ученого, писателя, жизнелюба.
Итак – Бертран Рассел… Вдумайтесь – он родился в 1872, умер в 1970… Его отец встречался и говорил с Наполеоном, стал премьер-министром Великобритании в расцвет царствования королевы Виктории. В год смерти самого Бертрана Рассела взошла звезда Маргарет Тэтчер: она получила свой первый министерский пост. Уже от этих временных рамок захватывает дух…
Философ нового времени должен писать – иначе его не услышат.
Одни писали мало как Спиноза, другие – много как Декарт…
Но плодовитость Рассела превосходит все мыслимое и просто не укладывается в сознании. За 35 с половиной тысяч дней своей долгой жизни этот человек написал более 70 миллионов слов, сохраняющих значение для потомков. Стало быть, писал в среднем по 2 тысячи слов в день (а ведь писать и публиковаться человек начинает не с пеленок)… Он публиковал работы по логике, философии, математике, политике, педагогике, этике и сексологии. Любопытно, что именно, в основном, за философский трактат «Супружество и нравственность» он получил в 1950 году Нобелевскую премию по литературе. Но, разумеется, писал он и письма – притом во множестве. Его друзьями и корреспондентами были такие разные люди, как философ Людвиг Виттгенштейн, поэт Томас Элиот, путешественник и агент британской разведки Лоренс Аравийский, великий физик Альберт Эйнштейн, знаменитый французский писатель Жан-Поль Сартр…
