Роман Белоусов - Герои до встречи с писателем
Какие же другие факты стоят за страницами книги Стивенсона? Что помогло ему сделать вымысел правдоподобным, укоренив его в реальности?
Помимо книг о пиратах, Стивенсон проявлял интерес к жизни знаменитых английских флотоводцев. И незадолго до того, как приступил к своему роману, он написал довольно большой очерк «Английские адмиралы». В этом очерке речь шла о таких «морских львах», как Дрейк, Рук, Босковен, Родни. Упоминает Стивенсон и адмирала Эдварда Хоука. Того самого «бессмертного Хоука», под начальством которого якобы служил одноногий Сильвер — едва ли не самый колоритный и яркий из всех персонажей «Острова Сокровищ». По его словам, он лишился ноги в 1747 году, в битве, которую выиграл Хоук. В этом же сражении другой пират Пью «потерял свои иллюминаторы», то есть зрение. Однако, как выясняется, все это сплошная неправда. Свои увечья и долговязый Джон Сильвер и Пью получили, совершая иные «подвиги». В то время, когда они занимались разбойничьим промыслом и плавали под черным стягом знаменитых капитанов Ингленда, Флинта и Робертса.
Кстати сказать, имена пиратов, которые действуют в романе Стивенсона, в большинстве своем подлинные, они принадлежали реальным лицам.
Небезынтересно и такое совпадение: свою рукопись Стивенсон вначале подписал «Джордж Норт» — именем подлинного капитана пиратов. Начинал свою карьеру этот флибустьер корабельным коком на капере, потом был, как и Джон Сильвер, квартирмейстером, а затем уже главарем разбойников.
Рассказывая, сколько повидал на своем веку его попугай по кличке «Капитан Флинт», Джон Сильвер, в сущности, пересказывает свою биографию: плавал с прославленным Инглендом, бывал на Мадагаскаре, у Малабарского берега Индии, в Суринаме, бороздил воды Испанского моря, высаживался на Провиденсе, в Порто-Белло. Наконец, разбойничал в компании Флинта — самого кровожадного из пиратов.
У Долговязого Джона имелся еще один прототип. На него указал сам автор. В письме, написанном в мае 1883 года, Стивенсон писал: «Я должен признаться. На меня такое впечатление произвели ваша сила и уверенность, что именно они породили Джона Сильвера в „Острове Сокровищ“. — Конечно, — продолжал писатель, — он не обладает всеми теми достоинствами, которыми обладаете вы, но сама идея покалеченного человека была взята целиком у вас».
Кому было адресовано это письмо? Самому близкому другу писателя одноногому Уолтеру Хенли, рыжебородому весельчаку и балагуру.
Не так просто было автору решиться вывести лучшего приятеля в образе велеречивого и опасного авантюриста. Конечно, это могло доставить несколько забавных минут: показать своего друга, которого очень любил и уважал, откинуть его утонченность и все достоинства, ничего не оставив кроме силы, храбрости, сметливости и неистребимой общительности, и попытаться найти им воплощение где-то на уровне, доступном неотесанному мореходу. Однако можно ли, продолжал спрашивать самого себя Стивенсон, вставить хорошо знакомого ему человека в книгу? Но подобного рода «психологическая хирургия», по его словам, весьма распространенный способ «создания образа». Не избежал искушения применить этот способ и автор «Острова Сокровищ». Благодаря этой «слабости» писателя и появился на свет Долговязый Джон — самый сильный и сложный характер в книге.
Рождение книги
Писатель сидит за рабочим столом, плечи укрыты старым шотландским пледом — в доме сыро и зябко. Таким предстает Р. Л. Стивенсон на фотографии, сделанной Ллойдом. На минуту, оторвав перо от листа бумаги, писатель задумался. Взгляд певца приключений и дальних дорог смотрит мимо нас. Может быть, перед ним возникают картины воспоминаний? И думает он вовсе не о своей писательской судьбе, а о лодочных прогулках в открытом море, о плавании на яхте в океане, о походах под парусами по бурному Ирландскому морю. В голубой дымке он видит очертания холмов солнечной Калифорнии, где не так давно побывал, золотистые, стройные, как свечи, сосны, буйную тропическую зелень и розовые лагуны. Он любил странствования и считал, что путешествия — один из величайших соблазнов мира. Увы, чаще ему приходилось совершать их в своем воображении.
Вот и сейчас вместе со всеми героями он плывет к далекому острову, на котором, собственно, никогда и не был. Впрочем, так ли это? Верно ли, что и сам остров и его природа — лишь плод фантазии писателя?
Если говорить о ландшафте Острова Сокровищ, то нетрудно заметить общее у него с калифорнийскими пейзажами. По крайней мере такое сходство находит мисс Анна Р. Исслер. Она провела на этот счет целое исследование и пришла к выводу, что Стивенсон использовал знакомый ему пейзаж Калифорнии при описании природы своего острова, привнеся, тем самым, на страницы вымысла личные впечатления, накопленные во время скитаний. А сам остров? Существовал ли его географический прототип?
Когда автор в бремерском доме читал главы своей повести об отважных путешественниках и свирепых пиратах, отправившихся в поисках клада к неизвестной земле, вряд ли он тогда мог определить координаты Острова Сокровищ. Возможно, поэтому мы знаем все об острове, кроме его точного географического положения. «Указывать, где лежит этот остров, — говорит Джим, от имени которого ведется рассказ, — в настоящее время еще невозможно, так как и теперь там хранятся сокровища, которых мы не вывезли оттуда». Эти слова как бы объясняли отсутствие точного адреса, но отнюдь не убавили охоты некоторых особенно доверчивых читателей отыскать «засекреченный» писателем остров с сокровищами.
По описанию, это тропический оазис среди бушующих волн. Но где именно? Книга ответа на это не дает. Однако, как утверждает молва, Стивенсон изобразил вполне реальную землю — остров Пинос, расположенный южнее Кубы. Он был открыт Колумбом в 1494 году в числе других клочков земли, разбросанных по Караибскому морю. Здешние острова с тех давних времен служили прибежищем пиратов: Тортуга, Санта-Каталина (о. Провиденс), Ямайка, Испаньола (Гаити), Невис. Не последнее место в числе этих опорных пиратских баз занимал и Пинос.
Пинос видел каравеллы Френсиса Дрейка и Генри Моргана, Рока Бразильца и Ван Хорна, Бартоломео Португальца и Пьера Француза и многих других джентльменов удачи. Отсюда черно-знаменные корабли выходили на охоту за галионами испанского Золотого флота, перевозившего в Европу золото и серебро Америки. Флаг с изображением черепа и костей господствовал на морских путях, пересекающих Караибское море, наводил ужас на торговых моряков, заставлял трепетать пассажиров.
Сегодня на о. Пинос в устье небольшой речушки Маль-Паис можно увидеть, как уверяют, останки шхуны, весьма будто бы похожей на ту, которую описал Стивенсон. Корабельный остов, поросший тропическим кустарником, — это можно сказать, один из экспонатов на открытом воздухе здешнего, причем, единственного в мире музея, посвященного истории пиратства.
Впрочем, слава Пиноса как географического прототипа стивенсоновского Острова Сокровищ оспаривается другим островом. Это право утверждает за собой Рум — один из островов архипелага Лоос — по другую сторону Атлантики, у берегов Африки около гвинейской столицы. В старину и здесь базировались пираты, кренговали и смолили свои разбойничьи корабли, пережидали преследование, пополняли запасы провианта. Пираты, рассказывают гвинейцы, наведовались сюда еще сравнительно недавно. В конце прошлого века здесь повесили одного из последних знаменитых флибустьеров.
Сведения о Руме проникли в Европу и вдохновили Стивенсона. Он довольно точно описал остров в своей книге, правда, перенес его в другое место океана, утверждают жители Рума.
А как же сокровища, спрятанные морскими разбойниками? Их искали, но также безрезультатно. Да ценность острова Рум отнюдь не в сомнительных кладах. Его предполагают превратить в туристский центр, место отдыха для гвинейцев и зарубежных гостей.
Вера в то, что Стивенсон описал подлинный остров (а значит, подлинно и все остальное), со временем породило легенду. Сразу же, едва распродали 5600 экземпляров первого издания «Острова Сокровищ», прошел слух, что в книге рассказано о реальных событиях. Естественная, умная достоверность вымышленного сюжета, действительно, выглядит как реальность, ибо известно, что «никогда писатель не выдумает ничего более прекрасного, чем правда».
Уверовав в легенду, читатели и прежде всего всякого рода искатели приключений, начали буквально одолевать автора просьбами. Они умоляли, требовали сообщить им истинные координаты острова — ведь там еще оставалась часть невывезенных сокровищ. О том, что и остров, и герои — плод воображения, не желали и слышать.
Как-то однажды под вечер стены тихого бремерского дома огласились криками. Заглянув в гостиную, Фенни, жена писателя, улыбнулась: трое мужчин, наряженные в какие-то неимоверные костюмы, возбужденные, с видом заправских матросов горланили пиратскую песню:
