Гайда Лагздынь - Тайна "зеленого золота"
— А что с вами произошло? — снова проскрипела любопытная неструганая мебельная обшивка.
— Ничего особенного, просто вспомнили. Мы — декоративные покрытия и декоративные обои. Можем быть полезными, если строите дом, теплоход, вагоны. Сделаны из тонкой фанеры и толстой бумаги. Правда, есть у нас конкуренты — пластиковые отделочные материалы. Но и мы в ходу. Нас тоже и на барабанах жали, и сушили в жаре, и лаками покрывали. Все было. Не жалуемся. Теперь мы — ассортимент!
В углу магазина послышалась возня и похихикивание. Там толпились кухонные гарнитуры, столики, подвесные полки, шкафчики, табуретки.
— Пыль... опилки... стружка... отходы... А стружка, стружка? Синтетические смолы... — слышалось из угла.
— Какая пыль? Какие опилки? Какая стружка? Какая смола? — спросил обеденный стол, сделанный из бука.
— Это мы из них созданы! — шаркнула ножкой широкая кухонная табуретка. — Из отходов лесопилок. В опилки и стружку добавили искусственной синтетической смолы и все спрессовали. То есть и грели и давили. Вот и получилась древесностружечная плита. Плиту распилили на детали. Из деталей нас и склеили, облицевали блестящими пластиками. Мы немножко, — снова шаркнула ножкой табуретка, — тяжеловаты, но зато дешевле вас, уважаемая комнатная мебель.
В этот момент открылась наружная дверь магазина. Мебель умолкла. Одна только деревянная обшивка продолжала скрипеть, потому что ее неошкуренная и даже неструганая рейка оторвалась и, покачиваясь, как бы шептала:
— Скажите... скажите... скажите...
О ЧЕМ ШЕПТАЛИСЬ ЧЕМОДАНЫВ багажнике машины ехали два чемодана. Один чемодан был из настоящей крокодиловой кожи, другой — из кожзаменителя. Чемоданы шептались.
Покрышки машинных колес тоже не молчали. Они то и дело вмешивались в разговор, спрашивали:
— А дальше что? Что было дальше? Говорите громче! Мы не слышим! Здесь так шумно! Одно шуршание кругом!
Особенно словоохотливым был чемодан из кожзаменителя. Кожаный больше слушал или ерзал по багажнику, мягко поскрипывая старыми ремнями. Что он мог рассказать особенного? Ну поймали крокодила, выделали кожу, из кожи сшили чемодан. Вот и все. А когда это было? Он и не помнит, стар.
— Родился я, — вспоминал чемодан из кожзаменителя, — не на фабрике, где меня сшили, а на комбинате, где делают искусственную кожу.
— Интересно, интересно, — шуршали покрышки. — Интересно, давай дальше, дальше!
— Потому и комбинат называется комбинатом искусственной кожи, сокращенно Искож... — продолжал бойкий чемодан из кожзаменителя.
— Искож, искож, — шуршали покрышки, — надо запомнить.
— А из чего вас сделали? — скрипнул кожаный чемодан.
— Вы когда-нибудь видели хлопок?
— Хлопок? — удивился кожаный. — Конечно, видел, растет он на полях. В хлопковой коробочке — пучок ваты. Из нее хлопчатобумажную ткань выделывают. Как же! Приходилось хранить и перевозить рубашки, платья, белье. Говорят, это — чистая целлюлоза!
— Уж чистая он там целлюлоза или нет, я не в курсе, — продолжал чемодан из кожзаменителя. — Я знаю только о себе. Так вот. На фабриках эту вату гребешками расчесывают в одну сторону, и получается хлопковый прочес. Этот прочес привозят на комбинат искусственной кожи. Здесь рабочие делают из него «слоеный пирог»: на ряд хлопкового прочеса кладут проклеивающую пленку из химической смолы, потом опять хлопковый прочес, только волокном в другую сторону, снова проклеивающую пленку. И так несколько рядов. Затем этот «слоеный пирог» прессуют, сильно нагревают и сдавливают. Проклеивающая пленка плавится, растекается по расчесанному хлопку, получается плотная искусственная кожа с выпуклым рисунком.
Неожиданно из угла багажника раздался чей-то вежливый голос:
— Позвольте представиться. Я — «дипломат».
— Мы вас заметили, — откликнулся чемодан из кожзаменителя. — Вы — новая продукция, что-то среднее между портфелем и чемоданом.
— Не совсем уж новая, прошу простить, понимаю, нехорошо без приглашения вмешиваться в разговор, — заметил «дипломат», — но я ведь тоже из искусственной кожи, не считая картона и металла. Но хочу вас уверить, что у меня никакого «слоеного пирога» не было! Просто на трикотажную ткань нанесли полимерное покрытие, а сверху, с бумаги, спечатали рисунок. Половичок такой, знаете, трехслойный. Сверху бумага, снизу ткань, а внутри начинка из ПВХ, поясняю: ПолиВинилХлорид. Иногда для начинки применяют и полиуретановый раствор. Прошу извинить за научный язык. Но без научных слов о нашем производстве не расскажешь. А вообще-то, — добавил «дипломат», — сейчас материалы для чемоданов изготовляют, в основном, каландровым методом.
— А все-таки вы были трехслойным пирожком! Были, были, были! — затараторил чемодан из искусственной кожи. — Все так! Почти так! Чуть-чуть по-другому. У нас «слоеный пирог». У вас — трехслойный половичок. Время идет. Вы же моложе меня?
— Не спорьте! — шумно взвизгнули колеса. — А что дальше?
Машина остановилась. Кто-то взял «дипломат». Чемоданы понесли в разные стороны.
— До свидания, до свидания, — поскрипывал старыми ремнями кожаный. — Живите дольше, дольше...
— До встречи, до встречи, — мягко вторил чемодан из кожзаменителя.
— Всего доброго! — брякнул металлическими застежками «дипломат». — Увидимся.
Только машинные покрышки колес молчали. Они думали. О чем? Наверное, о том, из чего они сделаны. А может быть, и совсем о другом.
ОТ ПЕСЧИНКИ ДО ЕЛОЧНОЙ МАКУШКИ(МАЛЕНЬКАЯ СКАЗОЧНАЯ ПОВЕСТЬ)
СИЛИКОНА
Жила на свете маленькая частица по имени Силикона. Однажды у обрыва, в котором жила Силикона, остановился человек.
— Какая крупная да прозрачная! Просто прелесть! — сказал он, увидев песчинку.
Через несколько дней пришел другой человек и взял песок на анализ. Потом появились машины-экскаваторы. У каждой машины — по одной длинной руке с большими плоскими и острыми пальцами. Экскаваторы черпали песок и переносили в кузова машин. Так маленькая Силикона оказалась в большой песчаной куче.
В подготовительном цехе стекольного завода песчинка познакомилась с известняком и мелом. С этими приятными, крошечными раковинками. Силикона очень удивилась, узнав, что раковинки — симпатичные белые завитушки — хотя и маленькие, а очень старые. Им было несколько миллионов лет.
На заводе Силикона встретила и приятельницу глину. Всегда мягкая и податливая, глина почему-то стала твердой как камень. С ней стало невозможно говорить!
В плотных мешках сидели белые и важные родственники металлов — плюмбовичи и магниевичи. Потом в цех привезли соду. Сода без умолку трещала. От такой трескотни ее кристаллы рассыпались в белый порошок. Но это соду нисколечко не смущало.
— Вот вы: песок, глина, мел, известняк, — торопливо говорила сода, — природного происхождения, так сказать, земные! Меня же в природе почти нет. Я повторяю — почти! А без соды стекла не сваришь! Первую стекляшку человек сотворил шесть тысяч лет тому назад. Из Африки финикийские купцы везли меня, соду. Плыли по Средиземному морю мимо песчаного острова... Увидев остров, купцы решили передохнуть от морской качки, сойти на берег, развести костер и приготовить на земле ужин. Высадились, стали искать камни для очага. А камней нет, Кругом один желтый песок.
Притащили моряки с корабля несколько больших кусков соды, обложили костер, приготовили ужин. Утром разгребли золу, чтобы раздуть огонь, и увидели под остывшими углями твердый, прозрачный, как вода, слиток. Подняли его. На солнце слиток засверкал, заиграл всеми цветами радуги. Ахнули купцы, но догадались, что прозрачный камень возник из соды, песка и огня. Так люди впервые увидели стекло.
— Вот что я знаю! — трещала сода. — Так что, кумушка-соседушка, песчинка Силикона, мы очень нужные вещества. Да и без вас, мои друзья, глина, мел, известняк, дорогие уважаемые родственники металлов, стекла не сваришь!
— Мы, — буркнула жесткая глина, — сырье!
НА СТЕКОЛЬНОМ ЗАВОДЕ
На стекольном заводе интересно. Сначала сырье дробят, потом просеивают, взвешивают, а уж потом высыпают в большой ящик-бункер. Из бункера - в печку, где варится стекло. В печке ярко, красиво, но слишком жарко.
Жидкое горячее стекло — это раскаленная желто-красная река. Большие огненные каплищи отмеряются машиной и попадают в форму. Формы обжимают капли, превращая жидкое стекло в стаканы, вазочки, во флаконы для духов, в бутылки. Да мало ли во что еще?
Раскаленные докрасна изделия остывают, бледнеют и попадают на движущийся половичок-конвейер. С него — снова в печку, для закалки, чтобы не лопались. А уж потом — на сортировку и упаковку.
