Владимир Левшин - Диссертация рассеянного магистра
— Что же это, — развела руками Единичка, — так и будут мелькать в окошке одни телеграфные столбы?
— Столбы? — воскликнул я. — Это же превосходно! Единичка, ты даже не представляешь себе, что такое телеграфные столбы! Да ещё когда они мелькают в окошке! Знаешь ли ты, что столбы умеют разговаривать?
Единичка даже в ладоши захлопала:
— По-человечьи?
— Ну конечно, а то как же! — подтвердил я.
— И что же они могут сказать?
— Ну, например, с какой скоростью мчится наш поезд.
Я достал секундомер, положил его на откидной столик перед Единичкой и велел засечь время, как только я крикну: «Раз!»
Едва промелькнул очередной столб, я крякнул: «Раз!» — и стал считать следующие столбы. Когда прошла ровно минута, Единичка, как было заранее условленно, крикнула: «Стоп!» Именно в это мгновение мимо нас пролетел сорок восьмой столб.
— Вот и все! — сказал я. — Сейчас мы узнаем скорость поезда. Расстояние между столбами, как мне известно, одинаковое и равно пятидесяти метрам. И если я отсчитал сорок восемь столбов, то спрашивается: сколько же метров прошёл поезд за одну минуту? Пиши, Единичка! Умножаем сорок восемь на пятьдесят — получаем две тысячи четыреста метров, или, иначе, два целых и четыре десятых километра. Это расстояние поезд прошёл за минуту, стало быть, за час он пройдёт в шестьдесят раз больше. Ну-ка, Единичка, умножь две целых и четыре десятых на шестьдесят. Сколько получается? Сто сорок четыре. Правильно. Значит, поезд идёт со скоростью 144 километра в час. Настоящий экспресс! И кто это нам сказал? Телеграфные столбы. А ты говоришь — скучно.
— Теперь не скучно, — сказала Единичка (тут она тихонько хихикнула), — но… поезд идёт медленней.
— Ты хочешь сказать, что я не умею перемножать числа? — обиделся я.
Но Единичке уже было не до меня. Мы въехали на длинный мост, и непоседа всё время металась из купе в коридор и обратно: ей хотелось увидеть оба берега реки сразу!
Расстроенный нашей размолвкой, я прилёг на диван, открыл увлекательнейшую книгу «Как производить точные вычисления» и незаметно заснул.
А когда проснулся… Впрочем, об этом я расскажу в следующей главе.
ПОСЛЕ ПЕРЕРЫВА,вдоволь нахохотавшись заодно со всеми, Нулик неожиданно сдвинул брови:
— Ничего смешного. Подумаешь, сложил чернила с ручками! Со всяким может случиться, даже со мной…
— А то, что Магистр собрался измерять углы угольником вместо транспортира, — перебил Сева, — тоже не смешно?
— Или искать название улицы на географической карте? — добавила Таня.
Нулик снисходительно развёл розовые ладошки:
— Оговорился человек…
— Допустим, — милостиво согласилась Таня. — Но как же он мог не знать, что транспорт в Москве движется по правой стороне улицы? Идёт, понимаешь, влево и оглядывается, не нагоняет ли его автобус! Чудак…
— А я его понимаю, — посочувствовал Нулик, — я тоже никак не запомню, куда смотреть, когда переходишь улицу: сперва направо, потом налево или сперва налево, а потом направо…
— Хочешь не ошибиться, — посоветовал Олег, — смотри на светофор.
Президент пропустил его замечание мимо ушей, совершенно некстати вспомнив, как кошка бросилась под ноги Магистру, когда тот считал ворон.
— Считал, да плохо, — сказала Таня. — Если число ворон не делилось на три, то удвоенное число на три тоже делиться не станет.
— И про кошку чушь! — добавил Сева. — Раз кошка перебегала дорогу, значит, она бежала не параллельно тротуару, а перпендикулярно.
Нулик шмыгнул носом: ему, видите ли, все едино, что параллельно, что перпендикулярно…
Пришлось напомнить ему, что перпендикулярные прямые пересекаются под прямым углом, а параллельные проведены в одном направлении и никогда не пересекаются. Но тут Нулик спросил, что такое прямой угол. Олег показал на часы — было ровно три.
— Большая стрелка на двенадцати, маленькая — на трех. Вот тебе и прямой угол. Он образован двумя перпендикулярными друг к другу стрелками.
Но президент замотал головой и сказал, что, по его мнению, самое время отвлечься от сухой науки и приложиться к апельсиновому соку.
— А не хочешь ли сперва кваску?
Олег прозрачно намекал на приключение Магистра с литровым бидоном.
— Ну, это понятно, — сказал Нулик. — Складывая дроби, три четверти и одну вторую, Магистр сложил отдельно числители и отдельно знаменатели. Но чтобы сложить дроби, надо… надо… Ага! Вспомнил! Надо привести их сперва к общему знаменателю.
— Молодец, — похвалила Таня.
Но Нулик и ухом не повёл.
— Нечего мне зубы заговаривать. Перейдём к соку!
Услышав звон стаканов, проснулся Пончик, но от сока отказался, даже обиделся, что ему предложили такую кислятину. Пришлось умилостивить его куском сахара.
— А теперь, — сказал Олег, отодвигая пустой стакан, — кто знает, почему Магистр, сев в автобус, попал не на тот вокзал? Ведь у него были верные приметы, по которым он мог восстановить в памяти номер автобуса. Во-первых, все цифры в этом номере разные. Во-вторых, сумма этих цифр и их произведение одинаковы. А это, по мнению Магистра, бывает только с одним-единственным числом. Только вот из каких цифр оно состояло?
— А тут и думать нечего, — сказала Таня. — Это 1, 2 и 3.
— Верно! — закричал Нулик. — 1+2+3=6. А при перемножении один, два и три тоже дают шесть. Значит, номер автобуса — 123.
— А почему не 132? — спросил Сева.
— Или 321? — поддержал его Олег. — Или 213?
Нулик хлопнул себя по лбу:
— Так вот, значит, в чём дело! Магистр думал, что его признак годится для одного числа, а таких чисел миллион.
— Уж и миллион, — засмеялся Олег. — Всего-навсего шесть.
— Как это ты догадался? — удивился Нулик.
— Не догадался, а вычислил, сколько всевозможных перестановок можно сделать из трех цифр. Иначе говоря, перемножил один, два и три.
— Так я же это знаю! — вспомнил Нулик. — Мы в Карликании тоже как-то раз вычисляли, сколько перестановок можно сделать из семи разноцветных беретов, и перемножали числа от одного до семи.
— Жаль, садясь в автобус, Магистр предварительно не посоветовался с тобой, — улыбнулся Сева.
Президент скромно потупился:
— Во всяком случае, после моей консультации он не сказал бы, что сторона, противоположная югу, — запад.
— Отличное замечание! — сказал Сева. — Во-первых, правильное. Во-вторых, последнее.
Нулик облегчённо вздохнул:
— Тогда считаю заседание закрытым. А теперь — гулять!
Услыхав своё любимое слово. Пончик вскочил и ринулся к двери. Олег ласково потрепал его по взъерошенной голове:
— Э, нет, старина! Потерпи немного. Есть у Магистра ещё одна ошибка: он неверно вычислил скорость поезда.
— Почему неверно? — изумился Сева. — По-моему, все как в аптеке. За одну минуту в окне вагона промелькнуло сорок восемь столбов. Расстояние между столбами 50 метров. 48 умножаем на 50, а потом ещё на 60. Вот вам и скорость поезда: 144 километра в час.
Олег насмешливо поклонился:
— Уважаемый Магистр, вы не учли одного маленького обстоятельства. Между сорока восемью столбами всего сорок семь промежутков. А 47, умноженное на 50 и на 60, — это 141. километр в час, а не 144. Понятно?
Но Сева не ответил — он усердно застёгивал ремешок на мохнатой собачьей шее.
ДИССЕРТАЦИЯ РАССЕЯННОГО МАГИСТРА
Фи-фа-бо, Пи-па-фо…
Когда я проснулся, оказалось, что наш поезд стоит — колеса не стучат, гудок не гудит… Сами понимаете, что в такой тишине спать невозможно. Я открыл глаза.
Единичка вертелась перед зеркалом и разговаривала шёпотом со своим отражением. При этом она гримасничала и без конца произносила какое-то непонятное слово — не то «фи-фа-бо», не то «пи-па-фо»…
— Что ты там бормочешь? — спросил я.
— Пифагорск, Пифагорск, Пифагорск, — затараторила она. — Мы приехали в город Пи-фа-горск!
— Такого города нет! — отрезал я.
— Нет? — закричала Единичка, схватила меня за руку и потащила в коридор.
Прямо против нашего вагона было здание вокзала, а на нём огромная вывеска — «ПИФАГОРСК».
— А вы говорите — нет! — торжествовала Единичка. — Пошли скорей осматривать город, поезд стоит двадцать пять минут. Пять уже прошло.
Я хотел спросить разрешения у папы, но он опять был минус — куда-то исчез. И мы отправились вдвоём.
Никогда не знал, что есть на свете такой город. Конечно, его назвали так в честь великого древнеиндийского учёного Пифаго́ра. Того самого, который, сидя в ванне, крикнул «Нашёл!», что в переводе на русский значит «Эврика!», и тут же открыл свой знаменитый закон о телах, погруженных в жидкость.
Пифагорск удивительно красив. Все его улицы, переулки, даже кольцевое шоссе вокруг города совершенно прямые. Как стрела! А многочисленные скверы образуют различные геометрические фигуры: прямоугольники, круги, кубы…
