Татьяна Здорик - Приоткрой малахитовую шкатулку
Византийская гемма
Бурные трагичные события потрясли Рим. В 395 г. Римская империя разделилась на две части — Восточную и Западную. Восточная, основанная на берегу Босфорского пролива, на месте греческого поселения, Византия открыла новую страницу в истории. Император Константин назвал свою столицу Константинополь. Новая столица должна была, по его мысли, воплотить торжество новой религии. Туда свозились бесценные сокровища всего античного Рима и подвластных ему стран. Цветной камень, драгоценные самоцветы, золото, жемчуг украшали новую столицу невиданным великолепием. В Лувре хранится «Великая французская камея» — знаменитая римская камея из многослойного оникса эпохи императора Тиберия. Овал камеи размером 31 X 24 см рассечен тремя этажами, густо населенными фигурками людей. Туда же переехалa и многофигурная камея. Здесь ей сделали золотую оправу: в четырех углах рамы были изображены четыре христианских евангелиста, а сам сюжет вещи стал трактоваться как библейский…
Следующая грандиозная волна религиозно-политических событий — крестовые походы — вернула камею в число реликвий Запада. Но на сей раз она, уже как христианская реликвия, попала во Францию, в сокровищницу французских королей — Сен-Дени. Дальнейшая судьба камеи тесно связана с политической историей Франции: она покоилась в сокровищнице французских королей, ее дарили папе римскому, продавали для нужд войны и революции, она даже была похищена авантюристами, но каждый раз неизменно возвращалась в уготовленное ей место — в Лувр[24].
С гибелью античных государств в Европе и перемещением центра средиземноморской культуры в Византию — столицу только что победившего христианства — переместился туда и центр глиптики. Но как отличается византийская камея от греческой и римской! Это совсем другой мир, другое восприятие жизни. В маленькой камее, всего в нескольких сантиметрах резного камня, как в фокусе, концентрируется вся бездна несхожести этих миров. Здесь нет любования стройностью и прелестью человеческого тела, животного. Художник и не стремился к передаче грации и трепета жизни. Камея, как маленькая икона, — суровый рассказ о страданиях нового бога Христа. Любимыми сюжетами резчиков становятся страдания Христа и христианских святых: распятие, смерть богородицы и т. д Фигуры людей схематичны, их пластика повторяет пластику византийских икон. Византийские резчики редко использовали многослойные ониксы, чаще выбирается одноцветный камень. В том случае, если выбор падал на оникс, камея смотрится обычно как негатив: темные коричневые фигурки на светлом фоне. Однако гораздо чаще резчик брал для своего суховатого, но детального повествования мягкий зеленовато-серый стеатит, зеленый хризопраз, лазурит. Очень часто для резных «иконок» (вот в сущности назначение камеи на этом этапе ее развития) применяется гелиотроп — «кровавая яшма». Алые струйки рисунка совсем не совпадают с линиями вырезанных фигур, пересекают их, но они как бы усиливают основную идею, заложенную художником, — идею страдания. Но зато как роскошно, как пышно обрамлена византийская камея! Этой манеры никогда не было в странах античного мира. В золотой чеканной или филигранной рамке сверкают крупные изумруды, рубины, лалы, аметисты, хризолиты. Обильно унизывает их жемчуг. Эта роскошь символизирует победу новой веры, сильную власть нового византийского престола.
Шлифованные агаты и ониксы
Наряду с этим в Европе античная классическая камея надолго приходит в упадок и небытие. Причин этого явления немало: в годы упадка Римской империи была утрачена традиция тонкой сложной обработки цветного камня, часто утрачены сами источники этого сырья. В годы, предшествовавшие окончательному падению Рима, с небывалой силой распространились суеверия, в том числе и в отношении к резному камню. На первое место выходит его роль как амулета, как хранителя от бед и болезней. Примером геммы этой поры может служить грубовато вырезанная на сердолике «медицинская» камея с изображением летящего Персея с головой Медузы Горгоны и надписью: «Беги, подагра, Персей тебя преследует». Но главная причина в другом. Глиптика — искусство не массовое. Ее произведения — предметы роскоши, рассчитанные на искушенный вкус. И вместе с тем это искусство не столько проникновенное, сколько, при всем своем изяществе и минимонументальности, декоративное. Первые века христианства требовали совсем иного: массовости и насыщенности острой идеей бога — терпеливого страдальца. Камея (даже камея с религиозным сюжетом) надолго отходит на второй план.
Шлифованный сапфирин
Средневековая камея выглядит сурово — аскетические лица, религиозные сюжеты: богородица, распятый Христос, мученики. Потом постепенно появляются портеты: это обычно коронованные особы или наследники престола. Тонкой работой, изяществом и, главное, новизной — духовностью личности — отличается маленькая камея XV в. — портрет французского короля Франциска I. Есть в этой работе характерные для средних веков и раннего Возрождения технические новинки: в камее использованы инкрустации яркими драгоценными камнями.
Новое возрождение искусства камеи наступило в Италии в XVI–XVII вв. в связи с общим увлечением «вновь открытой» античной культурой, когда находимые в раскопках произведения греков и римлян вызывали восхищение. Светское общество при дворе таких блистательных и образованных правителей, как Медичи, было увлечено и античными камеями. Одним из признанных и тонких ценителей их был итальянский поэт Петрарка. Но итальянские мастера, жившие в это бурное, наполненное драматическими событиями время, были совсем другими людьми. Другой стала и их камея. Куда делись безмятежность, бесстрастность, умиротворенность античных богов? Эмоциональные, энергичные, страстные лица видим мы на итальянских камеях эпохи Возрождения. Художнику для выражения экспрессии уже не хватает низкого рельефа античной камеи: он старается вынести лицо портретируемого как можно больше из плоскости, развернуть его в три четверти, дать в необычном резком повороте. Такова, к примеру, камея с головой Зевса в Музее имени А. Е. Ферсмана.
И снова в развитии искусства резного камня наступает перерыв, на этот раз он длится долго, почти 200 лет. Волна увлечения античностью вновь захлестывает лишь «просвященный» XVIII в. Камея становится в это время модным увлечением коронованных особ и их приближенных. «Нет почти ни одного знатного человека, который не считал бы для себя вопросом чести обладание коллекцией резных камней», — пишет в 1750 г. один из современников-коллекционеров. При всех европейских дворах наперебой коллекционируют произведения глиптики: в Англии — Георг III, в Пруссии Фридрих II, в Австрии — Мария-Терезия. Особенно прославилась любовью к резным камням известная маркиза Помпадур. Она не только привезла и поселила в своих покоях знаменитого резчика Жака Гюэ, но и сама охотно брала у него уроки. Ценителем и тонким знатоком резного камня был великий немецкий поэт Гёте, видевший в камне отзвук погибших античных статуй и картин и считавший их «постоянным источником благороднейших наслаждений». При дворах Франции, Италии и Англии возникают соперничающие школы, вырастившие знаменитых резчиков: Гюэ, Пихлера, Рега, Браунов. При всех отличиях их сближает одно — подражание античной камее как недостижимому, но желанному идеалу.
Общее увлечение геммами захватило и Россию. Примеру других европейских монархов последовала Елизавета. Страстной собирательницей камей стала Екатерина II. Она собрала в Эрмитаже грандиозную коллекцию античных и современных ей гемм. По ее приказу в Италии приобретаются мраморные статуи. На эпоху царствования Екатерины приходится расцвет двух интересных и тонких английских мастеров, в совершенстве усвоивших технику резной каменной миниатюры в античном стиле — Ульяма (1748 — 1825) и Чарльза (1749 — 1795) Браунов. Брауны хорошо знали минералогию поделочного камня: в их «палитре» серые халцедоны, своеобразные бело-зеленые ониксы, пестрые яшмы, горный хрусталь, раухтопаз, сард и самые излюбленные мастерами сердолики от светло-желтых до сургучных. Оба мастера работали в манере углубленной резьбы по камню — интальо и в выпуклой — камеи. Сюжеты их поначалу традиционно античны: бык похищает Европу или Аид похищает Прозерпину, Орфей в окружении зверей играет на лире, вакханки преследуют сатира, Нептун скачет на раковине, запряженной гиппокампами, или Апполон на квадриге коней. Персонажи античные, но действие напряженное, театрализованное, декорированное кустами, волнами, облаками. Это влияние романтичного пышного барокко. Если взглянуть даже просто на портреты античных героев: Минервы, Марса, Перикла, Апполона, Дианы, они кокетливо миловидны, улыбчивы, изящно причесаны — это не боги, не герои, а современники. Это любимые литературные герои, увиденные глазами англичан XVIII в. Охотничьи собаки, бегущие олени, лежащие львы и львицы, коровы и лошади еще одна серия. Всевозможные забавы амуров, играющих с бабочками, дельфинами, львами и даже молниями, — любимые сюжеты галантного века.
