Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков
Ощущая недостаток знаний, получаемых в Славяно-греколатинской академии, Ломоносов в 1734 г. предпринял попытку перевестись в Киевскую духовную академию, где надеялся эти знания получить. Но в ней, как пишет один из его первых биографов, «против чаяния своего нашел пустые только словопрения Аристотелевой философии: не имея же случая успеть в физике и математике, пробыл там меньше года, упражняясь в чтении древних летописцев и других книг, писанных на славянском, греческом и латинском языках»207. Вернувшись в Москву, уже в 1735 г. в предпоследнем («философском») классе Славяно-греко-латинской академии Ломоносов приступает к изучению логики, физики и метафизики, представлявших собой схоластическое изложение аристотелизма.
Изучение Аристотеля, без сомнения, имело для Ломоносова некоторое позитивное значение, поскольку воспитывало уважение к логически точному определению понятий, к их последовательному, непротиворечивому изложению. Однако будущий ученый избежал схоластического, слепого поклонения учителю. В предисловии к переведенной им в 1748 г. вольфианской «Физике» он так определяет свое отношение к аристотелизму: «Я не презираю сего славного и в свое время отменитого от других философа, но тем не менее без сожаления удивляюсь тем, которые про смертного человека думали, будто бы он в своих мнениях не имел никакого погрешения, что было главным препятствием к приращению философии и прочих наук, которые от ней много зависят»208.
В конце 1735 г. в числе двенадцати учеников Ломоносов был переведен для дальнейшего обучения в Петербургскую академию наук, а в сентябре 1736 г. его отправляют в Марбург к Христиану Вольфу, у которого он занимался в течение трех лет. Здесь он получил основательные знания по точным наукам. Работы этого периода («О превращении твердого тела в жидкое…»; «О различии смешанных тел, состоящем в сцеплении корпускул») закладывают основы корпускулярной физики и химии. Вольф в своих посланиях в Петербург высоко оценивал успехи Ломоносова. Один из отзывов гласил: «Молодой человек преимущественного остроумия, Михайло Ломоносов, с того времени, как для учения в Марбург приехал, часто мои математические, философические, а особливо физические лекции слушал и безмерно любил основательное учение. Ежели впредь с таким же рвением простираться будет, то не сомневаюсь, что, возвратясь в отечество, принесет пользу обществу, чего от сердца желаю»209.
Летом 1739 г. Ломоносов переезжает во Фрейбург, где приступает к изучению химии, минералогии, горного дела и металлургии. Здесь он узнает о победе русских над Турцией и взятии крепости Хотин. Откликаясь на это важное историческое событие, Ломоносов пишет новым для русской поэзии тоническим стилем «Оду на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года». Через сто с небольшим лет В. Г. Белинский высоко оценил это стихотворение: «В 1739 г. двадцативосьмилетний Ломоносов – Петр Великий русской литературы – прислал из немецкой земли свою знаменитую “Оду на взятие Хотина”, с которой по всей справедливости должно считать начало русской литературы… Ода Ломоносова показалась всем первым стихотворным произведением на русском языке, которое было написано правильным размером. Влияние Ломоносова на русскую литературу было такое же точно, как влияние Петра Великого на Россию вообще»210.
Досрочно прекратив свое обучение во Фрейбурге, Ломоносов с большими трудностями возвращается в 1741 г. в Петербург, где получает первое ученое звание адъюнкта физического класса. В 1745 г. после подачи соответствующего прошения о производстве его профессором химии и написания диссертации Ломоносова утверждают в звании профессора, он становится первым русским академиком Петербургской академии наук, в течение многих лет возглавляет работу академической химической лаборатории, построенной по его проекту. В этот период ученым были написаны замечательные работы, сделавшие его имя известным в Европе. В отзыве 1747 г. на две работы Ломоносова («Диссертация о действии химических растворителей вообще» и «Физические размышления о причинах теплоты и холода») Леонард Эйлер писал: «Все сии сочинения не токмо хороши, но и превосходны, ибо он изъясняет физические и химические материи самые нужные и трудные, кои совсем неизвестны и невозможны были к истолкованию самым остроумным ученым людям, с таким основательством, что я совсем уверен в точности его доказательств. При сем случае я должен отдать справедливость господину Ломоносову, что он одарован самым счастливым остроумием для объяснения явлений физических и химических. Желать надобно, чтобы все прочие Академии были в состоянии показать такие изобретения, которые показывал господин Ломоносов»211.
М. В. Ломоносов – автор большого количества открытий и работ в области электричества, света, геологии, минералогии и кристаллографии. При этом большое внимание он уделял проблемам научной терминологии, заявив: «Принужден я был искать слов для наименования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей»212. За Ломоносовым «записано» введение в русский язык многих научных понятий: ареометр, атмосфера, барометр, микроскоп, поршень, термометр, упругость и др.
Одно из самых выдающихся своих открытий ученый сделал 26 мая 1761 г. Наблюдая прохождение Венеры по солнечному диску, он впервые в астрономии сделал вывод о наличии атмосферы на Венере. К открытиям Ломоносова необходимо отнести утверждение электрической природы северного сияния, объяснение такого свойства вещества, как сверхпроводимость.
Растет поэтическая слава Ломоносова. В 1751 г. Академия наук выпускает первое издание его стихотворений. Поэт использует различные жанры (ода, ораторская проза, трагедия). Ломоносову принадлежат замечательные образцы научной поэзии.
Не осталась без внимания Ломоносова и русская история. В 1760 г. из-под его пера выходит «Краткий российский летописец с родословием», а после смерти публикуется «Древняя российская история от начала Российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 года». О вкладе Ломоносова в развитие отечественной науки А. С. Пушкин писал: «Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минеролог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник»213.
За научные открытия выдающийся русский ученый был избран почетным академиком Болонской и Шведской академий наук.
4 апреля 1765 г. Ломоносов скончался. Отмечая заслуги русского ученого, почетный член Академии наук, доктор медицины Ле Клерк на академическом заседании 15 апреля 1765 г. сказал: «Не стало человека, имя которого составит эпоху в летописях человеческого разума, обширного и блестящего гения, обнимавшего и озарявшего вдруг многие отрасли… Общество пользовалось его знаниями, ваши летописи воспользуются его славою; его будут чтить повсюду, где будут люди просвещенные»214.
Неоценима заслуга М. В. Ломоносова в разработке материалистической философии. Русский мыслитель считал, что естественно-научные открытия должны опираться на фундамент философии, как, впрочем, и философия должна углубляться за счет практических исследований; ученый обязан «уметь доказывать познанное, т. е. давать ему объяснение, что предполагает философское познание»215, не отвергавшее, как он полагал, Богатворца. О нем Ломоносов писал в основном в своих поэтических сочинениях, в том числе в самом известном – «Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния». Вот одно из поэтических заявлений ученого:
Я долго размышлял и долго был в сомненье,
Что есть ли на землю смотренье;
Или по слепоте без ряду все течет,
И промыслу с небес во всей вселенной нет.
Однако, посмотрев светил небесных стройность,
Земли, морей и рек доброту и пристойность,
Перемену дней, ночей, явление Луны
Признал, что Божеской мы силой созданы216.
Эти и подобные утверждения давали Ломоносову возможность в рамках идей двойственной истины не отрицать наличие религиозных представлений о мире и его познании. Научный и религиозный подход имеют равные права на существование.
Не здраво рассудителен математик, ежели он хочет Божескую волю выпрямить циркулем. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по Псалтыри научиться можно астрономии и химии. Толкователи и проповедники Священного Писания показывают путь к добродетели, представляют награждение праведным, наказание законопреступным и благополучие жития, с волею Божиею согласного. Астрономы открывают храм Божеской силы и великолепию, изыскивают способы и ко временному нашему блаженству, соединенному с благоговением и благодарением ко Всевышнему. Обои обще удостоверяют нас не токмо о бытии Божием, но и о несказанных к нам Его Благодеяниях. Грех всевать между ими плевелы и раздоры217.
