Ростислав Кинжалов - Падение Теночтитлана
Когда Монтесума покинул паланкин, Кортес проворно соскочил с лошади и, в сопровождении Марины, пошел ему навстречу. Первым заговорил Монтесума. После учтивого разговора Кортес возложил на повелителя ацтеков ожерелье из граненого стекла. Он хотел в знак «дружеских чувств» обнять Монтесуму, но его удержали придворные: никто не смел касаться священной особы. Сказав еще несколько приветливых слов и поручив своему брату сопровождать испанцев до их квартир, Монтесума скрылся в паланкине. Он отбыл среди низко склонившейся толпы приближенных и павших ниц простых горожан.
Так Монтесума познакомился с Кортесом. В этот день еще дважды удостоил Монтесума непрошеных гостей своим присутствием.
Для испанцев и сопровождавших их тлашкаланцев был отведен громадный дворец покойного отца Монтесумы Ашаякатля. Он состоял из множества каменных одноэтажных строений (лишь в центре стояло двухэтажное здание), столь обширных, что в них легко разместились семь тысяч человек экспедиции. Когда Кортес и его спутники подошли к дворцу, их уже поджидал там сам Монтесума. Взяв Кортеса за руку, он провел его в обширную комнату, утопавшую в дорогих коврах. Здесь должен был жить предводитель испанцев. Комнаты, предназначенные для солдат, были скромнее, но и они представляли образец комфорта. Каждый рядовой получил матрац, подушку, одеяло - вещи, от которых они давно отвыкли, а также обильную трапезу.
Кортес не позволил приступать к пиршеству, прежде чем не были приняты необходимые меры предосторожности. Внимательно осмотрев всё здание, Кортес очень обрадовался, когда убедился, что оно обнесено сплошной толстой стеной с массивными башнями на определенном расстоянии друг от друга. Установив фальконеты так, чтобы они держали под обстрелом все входы, и расставив часовых, он объявил, что за самовольные отлучки будет карать смертной казнью. Лишь после этого началось пиршество.
Через несколько часов, когда все успели хорошенько отдохнуть, снова появился Монтесума. Его собственный дворец, как оказалось, находился почти рядом, и ему не терпелось поближе познакомиться с белолицыми пришельцами. Монтесума еще раз выразил свою радость по поводу того, что Кортес и его спутники благополучно совершили столь трудный путь (в искренность этой радости никто, разумеется, не верил). Но после этого неизбежного и обязательного приветствия начался деловой разговор, из которого Кортес почерпнул для себя много полезного. Он выяснил, что Монтесума знает не только о всем ходе его экспедиции, но и о предыдущих двух экспедициях де Кордовы и Грихальвы. Далее он убедился в том, что их, испанцев, считают не простыми смертными, а «людьми с Востока» — посланниками бога Кецалькоатля. Кортес отнюдь не заинтересован был в том, чтобы переубедить Монтесуму. Напротив! Он охотно подтвердил, что они действительно прибыли с Востока и что их повелитель Карл V — величайший монарх на земле, а они — его приближенные. Испанцы, добавил он, исповедуют истинную веру, о которой он, Кортес, впоследствии подробнее будет говорить с Монтесумой. «Действительно ли все вы братья между собой?» - спросил Монтесума. «Да, все мы братья», - подтвердил Кортес, не моргнув глазом.
Отвечая на вопрос о звании своих воинов, особенно всадников, Кортес не скупился на слова. Вероятно, у его собеседника создалось впечатление, что он имеет дело с самыми высокопоставленными людьми Испании. Закончилась эта беседа вручением богатых подарков. Первый день своего пребывания в столице Мексики испанцы завершили мощным артиллерийским салютом. Сделано это было для того, чтобы обитатели Теночтитлана, никогда не слышавшие пушечного выстрела, прониклись суеверным страхом к этим бледнолицым, исторгающим по своему желанию гром, молнию и удушливые серные газы, какие бывают при извержении вулкана.
На следующий день Кортес явился к Монтесуме с ответным визитом. Его сопровождала свита из десяти человек. Дворец Монтесумы был похож по устройству и расположению на тот, в котором остановились испанцы. Над главным входом высилась эмблема Монтесумы: орел, несущий в своих когтях оцелота. Приблизившись к залу, в котором находился Монтесума, сановники, сопровождавшие Кортеса, накинули на себя простые плащи из грубой ткани и сняли сандалии: так повелевал этикет. Кортес был посажен на возвышении по правую руку Монтесумы. Неподалеку разрешено было присесть и сопровождавшим его испанцам - честь неслыханная, так как в присутствии Монтесумы полагалось только стоять, низко склонившись, или падать ниц.
Кортес искусно повел речь о преимуществах католической религии перед идолопоклонством. Он понимал, что склонить могучего повелителя Мексики признать власть римско-католической церкви - это значит выиграть крупное сражение без единого выстрела. Примеру Монтесумы последовали бы его сановники, потом дошла бы очередь и до простых людей. Идеи смирения и покорности, проповедуемые церковью, были на руку испанским авантюристам, помогали парализовать волю народа к сопротивлению. «Они шли с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце», — писал епископ Лас Касас, современник Кортеса, единственный из деятелей католической церкви, поднявший голос протеста против массового истребления индейцев. Монтесума внимательно выслушал Кортеса, а затем ответил, что ацтеков привел сюда великий Кецалькоатль. Он дал им законы, а потом удалился в страны, где восходит солнце. Но, уходя, он объявил, что вернется сам или пришлет своих потомков, которые и будут владеть Мексикой. Удивительные подвиги испанцев, их белая кожа и многое другое говорит о том, что они и есть «люди с Востока», о которых пророчествовал Кецалькоатль. И если Монтесума однажды противился их приходу в столицу, то лишь потому, что народ боялся их и рассказывал всякие небылицы. Монтесума признал власть испанского короля, а Кортеса и его людей - его послами, каждое желание которых должно исполняться, как его собственное. Кортес окончательно убедился, что Монтесума находится во власти фантастических суеверий. Можно, следовательно, продолжать разыгрывать роль исполнителя воли мифического Кецалькоатля, то бишь Карла V. Ведь Монтесума никогда не узнает, что Кортес, не только не посол испанского короля, но лишен даже полномочий губернатора Кубы Веласкеса.
Побывав во дворце Монтесумы, испанцы ближе узнали многие стороны жизни повелителя ацтеков. Число слуг и придворных, призванных выполнять его малейшее желание, превышало, включая личную охрану, тысячу человек. Все они жили при дворе и кормились из дворцовой, кухни. Те избранные слуги и придворные, которые имели прямой доступ к Монтесуме, должны были уметь сжато, в нескольких словах, передавать суть дела, по которому к нему обращались. Монтесума с ними почти не разговаривал. — он лишь выслушивал донесения и давал приказания. Смотреть на Монтесуму было строжайше запрещено, так же, как и поворачиваться к нему спиной. Уходя, посетитель пятился к двери, отвешивая положенное количество поклонов. Даже самые знатные лица перед входом к Монтесуме снимали с себя головные уборы и все другие украшения и драгоценности. Обедал Монтесума, в полном одиночестве. Присутствие кого бы то ни было могло бы умалить его царское достоинство. Кроме того, он опасался «дурного глаза»… В заключение обеда подавался напиток, о котором в Европе тогда еще ничего не знали, — шоколад, приправленный ванилью и другими пряностями. Его взбивали, как сливки, и подносили в золотых кубках. Более 2000 кувшинов шоколада потреблялось ежедневно во дворце. Посуда, из которой ел Монтесума, не могла подаваться ему вторично. Ее получали в знак высокой милости придворные и слуги. Когда Монтесума принимал пишу, во дворце царила полная тишина. Насытившись, он курил - занятие, в то время неизвестное европейцам.
При дворце находилась оружейная палата со всеми видами ацтекского оружия. Оно было развешано и разложено в образцовом порядке и, в случае надобности, сразу могло быть роздано воинам. Поразил испанцев огромный дворцовый птичник и большой зверинец.
У Монтесумы было много жен. Свой досуг они заполняли рукоделием. Во дворце были оборудованы десятки ванных комнат, — ацтеки любили чистоту. Монтесума ежедневно купался и не менее четырех раз в сутки менял одежду. Дважды он никогда не надевал одного платья. На Монтесуму, его жен и придворных работало множество ремесленников, начиная от каменщиков и резчиков по дереву, заботившихся о ремонте дворцовых помещений, и кончая ювелирами, художниками, золотых дел мастерами. Особенно многочисленным был штат садовников. Специальные люди вели счет всем доходам и расходам двора. Счетоводные книги, заполненные пиктографическими знаками, хранились в особом помещении. Таких книг были сотни, и, если бы они уцелели, ученые смогли бы довольно точно сосчитать, во что обходилось народу содержание двора Монтесумы.
