Лев Успенский - Мифы Древней Греции
Так Геракл гонялся за зверем до поздней ночи, пока наконец не понял, что никогда не настигнет зверя, если не измыслит какой-нибудь хитрости. Подумав хорошенько, он сложил перед первым ходом огромный костёр, чтобы зверь не вышел наружу, а сам поспешил ко второму ходу и целую ночь таскал к нему большие обломки скалы, пока наконец не завалил дыру до самого верха.
На заре он вернулся к первому ходу и, размахивая горящей веткой, смело пошёл на льва. Увидев, что ему больше некуда деться, лев повернул назад и с яростным рёвом бросился на Геракла.
Услышав это, Моларх вскочил.
— Странник! — крикнул он, схватив гостя за руку. — Если ты бог, скажи мне: жив ли Геракл?!
Но гость отвёл его руку.
— Ты слишком торопишься, добрый Моларх, — сказал он спокойно. — Подняв дубину, Геракл со страшной силой ударил зверя по голове. Удар был так силён, что каменный череп треснул. Немейский лев упал к ногам Геракла и забился в судорогах, стараясь подняться на ноги. Тогда Геракл схватил его руками за горло и сжимал до тех пор, пока зверь не задохся.
— Странник, — спросил Моларх, и глаза его заблестели, — куда же девался Геракл?
Гость рассмеялся и сказал:
— Убив зверя, Геракл пошёл к старику Моларху и рассказал ему, как он охотился на Немейского льва.
Сказав это, гость схватил головешку и ярко осветил своё лицо. Моларх вскрикнул от неожиданности — он увидел перед собой Геракла, за тридцать дней обросшего бородой и густыми косматыми волосами, совсем как грозный бог леса Пан. Над головой Геракла вместо шлема поднималась морда Немейского льва, а тело было покрыто каменной шкурой, твёрдой, как панцирь…
Вместе с обрадованным Молархом Геракл принёс благодарственную жертву Зевсу и отправился со шкурой льва к царю Эврисфею. Узнав о возвращении Геракла, Эврисфей задрожал от страха и зависти, но всё-таки пошёл посмотреть на шкуру. Он шёл навстречу Гераклу важно и медленно, как подобает царям.
Но как только он увидел ужасную голову льва с оскаленной пастью, он сразу забыл про свою царскую важность, закрыл руками лицо, как всякий трус, и убежал во дворец. Весь дрожа, он велел передать Гераклу, чтобы тот никогда не смел приносить добычу к нему во дворец, а показывал бы её издали с высокого холма. Геракл пожал плечами и усмехнулся, но послушался и унёс львиную шкуру из дворца, чтобы прибить череп над городскими воротами.
Целую ночь Эврисфей злился на Геракла за то, что тот победил льва и вернулся живым. Но больше всего он злился, что сам струсил. Целую ночь думал он, как бы ему поскорей погубить Геракла, куда бы его отправить на верную смерть.
Под утро Эврисфей заснул. Во сне ему опять явилась злая Гера и посоветовала послать героя в ядовитое Лернейское болото, туда, где жила ужасная змея Гидра, младшая сестра Немейского льва. Она тоже родилась от Тифона и Ехидны.
Эврисфей сейчас же соскочил с постели и велел передать Гераклу, чтобы он, не медля, отправился на поиски Гидры.
Битва с Лернейской гидрой
Геракл не возразил ни слова, сейчас же снарядился на новый подвиг. Но так как он очень устал, преследуя Немейского льва, то решил доехать до ядовитого болота на золотой колеснице своего отчима Амфитриона. Нужно было только найти хорошего возницу, а никто из друзей Геракла не хотел ехать с ним в место, проклятое самими богами.
Один Иолай, сын Ификла, умолял дядю взять его с собой. Иолай был ещё мальчик, но он хорошо справлялся с конями Амфитриона и славно перебирал одной рукой ремённые вожжи. Видя, что дети в Фиванской земле стали храбрее взрослых мужей, Геракл согласился взять мальчика с собой.
Легконогие кони, закусив удила и согнув шеи, быстро домчали их до источника Амимоны, за которым тянулось бесконечное море кочек, покрытых ядовитой ржавчиной. Только сухая осока торчала среди этих кочек да с одного берега спускалась в болото низкая поросль.
Оставив коней с Иолаем у источника, Геракл взял с собой священный меч, подаренный ему на свадьбе Гермесом, и ступил на болотную почву. Под тяжестью героя всё болото закачалось от края до края. Ноги его сразу же утонули в бездонной моховой трясине, из-под них поднялись кверху радужные пузыри ржавчины. От запаха ядовитых трав кровь прилила к голове. Осторожно ощупывая дорогу, Геракл шагал с кочки на кочку, а болото зыбилось и шаталось под ним. Вдруг он сделал неверный шаг и провалился по пояс. Геракл ухватился рукой за чахлое деревцо, торчащее на соседней кочке, но сухое деревцо обломилось. Ещё немного — и трясина втянула бы Геракла с головой, но он сделал последний шаг и нащупал твёрдое дно. Стоя на цыпочках, ухватившись руками за мох, Геракл закричал Иолаю, чтобы тот скорей бросил ему с берега ремённые вожжи. Иолай навязал на вожжи камень и метнул его Гераклу. Схватив камень, Геракл повис на вожжах, а Иолай подхлестнул лошадей, и горячие кони, дружно рванув колесницу, вытащили Геракла на край трясины.
Но как только он вскочил на ноги, обтирая с себя ядовитую грязь, он услышал отчаянный крик Иолая.
Мальчик прыгал на колеснице, показывая рукой в густые заросли сухого тростника. Взглянув в ту сторону, Геракл вздрогнул: прямо к нему ползло по болоту отвратительное чудовище — Лернейская гидра с девятью головами. Все девять змеиных голов страшно шипели, высунув раздвоенные жала. А кочки по-прежнему зыбились и шатались под ногами героя. Нечего было и думать сражаться со змеёй на такой трясине.
Шаг за шагом Геракл стал отступать к берегу. Он боялся опять провалиться в трясину и двигался медленно, а клубок змеиных голов всё быстрей и быстрей катился к нему. Страшная Гидра гналась за ним так стремительно, что Гераклу пришлось защищаться мечом от змеиных жал. Но как только он вышел на берег, Гидра повернула назад и с шипением поползла к себе в тростники, довольная, что никто не смеет напасть на неё в её зыбком царстве.
Тут только Геракл понял, какой трудный подвиг поручил ему Эврисфей. Успокоив дрожащего Иолая и коней, которые жались друг к другу, Геракл стал соображать, как ему выманить Гидру на твёрдую землю.
Подумав немного, он приказал Иолаю заехать на северный край болота, откуда дул ветер, и поджечь сухой тростник. Иолай так и сделал. Скоро жёлтый огонь весело побежал по болоту. Встречаясь с ржавой болотной водой, он трещал и шипел не хуже змеи.
Это был ужасный пожар. Едкий дым пополз по трясине, и ветер гнал его как раз к тому месту, где засела Лернейская гидра. Почуяв огонь, чудовище выползло из засады и заскользило по кочкам к берегу, стараясь уйти от Геракла в лес. Но Геракл ждал Гидру, подняв над головой острый меч. Как только первая голова змеи коснулась земли, Геракл одним прыжком наступил ей на шею и взмахом меча отсек её прочь. Тогда остальные восемь голов, выпустив жала и обнажив ядовитые зубы, накинулись на Геракла. Тело змеи оплело ему ноги точно железными путами, а смертоносные зубы и жала щёлкали и скользили по панцирю, стараясь найти обнажённое тело.
Меч Геракла блистал как молния. Одну за другой отрубил он ещё семь голов, но девятую, самую злобную и большую, он никак не мог отрубить, потому что она была бессмертной. Острый клинок меча проходил через эту голову, как через мягкий студень, но не оставлял на ней никаких следов. Сбросив с себя петлистое тело змеи, Геракл схватил голову прямо руками, стараясь её задушить, но тут он увидел, что все остальные восемь голов опять отросли и бросились на него с новой яростью. Увёртываясь от Гидры, Геракл рубил и рубил мечом, а головы всё отрастали и отрастали. И всех страшнее шипела средняя, бессмертная голова. Скоро Геракл устал рубить. Он уже терял надежду одержать победу над Гидрой, как вдруг ему в голову пришла счастливая мысль. Он стал кричать Иолаю, чтобы тот принёс ему горящую ветку дерева.
Храбрый мальчик сейчас же понял, что надо делать. Он прибежал, размахивая пылающей головнёй. Как только Геракл отрубал змеиную голову, Иолай прижигал горящим суком кровавую рану.
От этого шеи Гидры сморщились, и новые головы перестали расти на них. Так погибли все восемь голов ядовитой Лернейской гидры. А девятую, бессмертную, голову Геракл завалил большими камнями. Сколько ни билась змея, она не могла стряхнуть с себя тяжёлой каменной груды.
Торжествуя победу, Геракл обмакнул свои стрелы в ядовитую змеиную кровь и пропитал их змеиным ядом, чтобы стрелы разили насмерть. Подобрав отсечённые головы, он вскочил на высокую колесницу. Кони рванули и, закусив удила, помчали его прочь от болота, прямо в Аргос, к царю Эврисфею.
Но перепуганный Эврисфей, конечно, побоялся даже посмотреть на змеиные головы. С золотого порога дворца он замахал руками и сердито закричал, требуя, чтобы Геракл, не заходя домой, сейчас же шёл бы и подстрелил ему страшного Эвриманфского вепря.
Геракл у кентавров
