Игорь Можейко - Тайны морей и островов
Связи с гидропланом не было – рация вышла из строя вскоре после того, как он исчез в налетевших вновь снежных зарядах. На попытки связаться с ним самолет не отвечал.
Прошло несколько дней. Погода была нелетной, шел снег, свирепела буря. Даже если бы в тех краях появился самолет, чтобы искать иголку в белом одеяле Гренландии, куда взял курс гидроплан, шансов отыскать его не было никаких.
Примерно в это же время на самом севере Чукотки попал в тяжелые льды и утонул раздавленный ими пароход «Челюскин». Практически вся команда и пассажиры высадились на лед и устроили там палаточный городок. Началась эпопея «Челюскина», во главе которой стоял энергичный человек и талантливый организатор профессор Отто Шмидт. До тех пор пока в те края не удалось доставить самолеты с лучшими полярными летчиками, какие только были в Советском Союзе, лагерь жил нормальной корабельной жизнью. Там даже выходила стенгазета. Люди строили аэродромы на льду, лед ломался, крошился, они начинали работу снова и снова. Вся страна следила за жизнью лагеря на льдине и за продвижением самолетов. В конце концов спасти удалось всех. Это была действительно героическая эпопея. Но проходила она летом, участвовали в ней десятки самолетов и многие тысячи людей.
Хатчинсон же был одинок и обречен на смерть.
И о нем через несколько дней забыли все, кроме близких друзей и родственников. Если же газеты и вспоминали о нем, то как об убийце собственных детей.
Прошел еще месяц, как вдруг обнаружилось, что все пассажиры гидроплана живы.
Это было удивительное спасение, которого и быть не могло.
Когда 11 сентября гидроплан, обледенев, стал неотвратимо опускаться в море, Хатчинсон начал тянуть машину к близкому берегу Гренландии. Перед тем как рухнуть в воду неподалеку от берега, он успел дать сигнал SOS, но его рация была слабенькой, и надежд на то, что кто-то их услышит, не оставалось.
«Мы поняли, что с самолетом что-то случилось, когда он покрылся льдом и его закружило снежной бурей, – вспоминала Кэтрин Хатчинсон. – И я впервые в жизни увидела, как заплакал мой папа, когда самолет ударился о воду».
Все-таки Хатчинсон был неплохим пилотом. В тонущем самолете, в бурю он сумел сохранить присутствие духа настолько, что самолет почти добрался до берега и утонул на мелководье.
Всем удалось выбраться на берег, покрытый снегом. Из воды выступала голая черная скала, на которую потерпевшие крушение стали вытаскивать с гидроплана все, что успели спасти.
Спасти удалось немногое. Правда, все успели тепло одеться, но это не защищало от осеннего снега. Из воды вытащили одну из плоскостей крыла, а на берегу отыскали немного плавника[1].
Из еды достали ящик печенья и телячью ногу, которую потом жарили на машинном масле. Банка с маслом подплыла к берегу. Девочки согрелись у костра, и робинзонада им сначала даже понравилась. Они бегали по берегу и собирали плавник, а также все, что выбросило море из утонувшего самолета.
Отец был в депрессии. Он понимал, что плавника недостаточно, чтобы построить хижину или даже лодку, и единственная надежда на спасение заключается в том, чтобы идти по берегу на юг, где можно встретить эскимосов.
Но им повезло.
Сигнал SOS, посланный слабенькой рацией гидроплана перед крушением, был принят рыболовным траулером «Лорд Тальбот». Траулер ловил треску у кромки льда. Капитан Том Уотсон понял, что источник сигнала недалеко. Он разобрал в послании широту, на которой некто терпит бедствие. Траулер взял курс к берегу.
Том Уотсон был опытным моряком, и ему приходилось снимать рыбаков со льдин. Дождавшись сумерек, он приказал матросам не спускать глаз с низких облаков, которые покрыли небо, как потолок. Уотсон надеялся увидеть на этом «потолке» отблеск костра. Почти наверняка потерпевшие бедствие должны были разжечь костер.
И вот в одиннадцать вечера штурман увидел слабый отблеск на облаке.
Сомнений не оставалось.
Теперь нужно было лишь пробиться к костру, который горел на берегу. Траулер пробирался к берегу полыньями и разводьями. Чем ближе к берегу, тем продвигаться было труднее.
Путь к лагерю Хатчинсонов занял трое суток.
Наконец уже можно было спустить шлюпку и перевезти истощенных, несчастных, промерзших авиаторов на корабль.
Семья Хатчинсон оказалась на борту небольшого траулера. Но на этом их приключения не закончились. Ведь траулер невелик, на борту его четырнадцать человек, все заняты работой. Продовольствие точно рассчитано на команду, даже разместить гостей трудно.
Решено было держать курс на ближайшее селение эскимосов. Там Хатчинсоны перезимуют, а весной за ними придет корабль из Америки.
Но эскимосы, когда до них добрался «Лорд Тальбот», оказались негостеприимными. В том году охота была неудачной, и им самим продуктов было в обрез. Они категорически отказались принять «постояльцев».
Что делать? И Уотсон решил прервать путину и отвезти спасенных американцев в Шотландию.
Хатчинсон, со своей стороны, клялся, что американцы покроют все убытки рыбаков и благодарность их будет щедрой. Сам он был разорен, но надеялся на благотворительные организации и прессу.
Когда «Лорд Тальбот» причалил в Абердине, Хатчинсоны тепло обнялись с капитаном и рыбаками и сели в поезд до Эдинбурга. Вскоре они отплыли в Нью-Йорк.
А тем временем, дождавшись, когда американцы уберутся восвояси, хозяин траулера принял свои меры. Он заявил, что Уотсон его разорил, что не дело шотландских рыбаков заниматься благотворительностью, что вообще не надо было принимать сигнал бедствия.
Чтобы доказать, что его слова – не пустая угроза, хозяин выгнал всех рыбаков во главе с капитаном, не заплатив им ни копейки, и еще потребовал, чтобы никто другой из владельцев рыболовных кораблей их на работу не брал.
Время было тяжелое, еще не кончился мировой кризис, а четырнадцать рыбаков оказались без денег и без работы.
Надо отдать должное Хатчинсону.
Ему тоже пришлось нелегко, потому что газеты накинулись на него, и за дело. Чуть легкомысленно не погубил детей!
Хатчинсон же всюду выступал, оправдывался, как мог, и везде рассказывал о поступке шотландских рыбаков и о том, как жестоко с ними за это обошлись. В Америке многие возмущались поведением хозяина и даже начали собирать по подписке деньги. Стало известно обо всем в Шотландии и в Лондоне. И английскому правительству было весьма неловко, когда американский президент Гувер направил капитану Уотсону президентское послание и прислал в подарок собственный бинокль. Затем в Абердин, к удивлению тамошней прижимистой публики, поступили из Америки деньги, на которые рыбаки могли бы безбедно прожить несколько лет.
Впрочем, жить на американские деньги рыбакам не пришлось, потому что тут же нашелся новый судовладелец, который предложил Уотсону и его команде новый траулер.
Я же узнал об этой истории из статей в английских газетах, которые рассказали о путешествии двух пожилых дам по имени Дженет Ли и Кэтрин, которым сейчас под восемьдесят и которые недавно на вполне современном самолете пересекли Атлантический океан и приземлились в Абердине, чтобы встретиться с внуком и дочкой капитана Уотсона. Фамилия дочери капитана изменилась, поэтому американкам пришлось ее долго разыскивать.
Внук капитана Том сказал журналистам: «Я горжусь тем, что сделал мой дед для этих людей, и рад, что мы смогли через столько лет встретиться. Это дало нам замечательный шанс доказать, что история – это живые люди».
И последнюю точку поставило в этой истории правительство Шотландии, которое почтило специальным указом и наградами память моряков траулера «Лорд Тальбот».
О дальнейшей судьбе пилота Хатчинсона мне не удалось ничего узнать. Боюсь, что после арктического перелета его звезда окончательно закатилась.
Чучело русалки. Многие поверили
Чучело самой настоящей русалки жители американского города Чарлстона, оплота южных консерваторов и центра сопротивления плантаторов освобождению негров, могли лицезреть в январе 1843 года.
Сначала в обеих газетах города появились объявления. Под изображением пышногрудой русалки было написано: «…в Зале масонов с 11-го числа будет выставлено наиболее удивительное создание природы, настоящая РУСАЛКА, пойманная возле островов Фиджи, чей показ в Нью-Йорке, Бостоне, Балтиморе и Вашингтоне полностью развеял сомнения тысяч и тысяч натуралистов и других представителей науки касательно существования этого чуда природы…»
К открытию выставки у входа в Зал масонов выстроилась длинная очередь. Зрители медленно проходили мимо большого стеклянного ящика, где возлежала русалка.
Надо сказать, что у всех посетителей она вызывала определенное отвращение. Люди ожидали увидеть что угодно, только не чудовище под стеклом.
Длиной русалка вряд ли превышала метр. Ее верхняя половина, казалось, была заимствована у обезьяны, правда, побритой и с короткими космами на голове. Изо рта торчали желтые клыки, плоские груди доставали чуть ли не до пояса. Всех поразило то, что пасть чудовища была разинута, словно от страшной боли, руки подняты к голове, как будто русалка защищалась от врага.
