Андрей Косарев - Всеобщая история государства и права
Трибуны. В период расцвета Римской республики особое значение приобрела должность плебейского (народного) трибуна. Трибуны могли запрещать исполнение приказов магистратов (кроме диктатора), накладывать вето на постановления народных собраний, арестовывать и подвергать публичному допросу как рядовых граждан, так и магистратов, даже консулов. Плутарх писал, что «власть и сила трибунов в том, чтобы препятствовать злоупотреблениям властью и силой магистратов». Народные трибуны председательствовали в плебейских сходках (consilia plebis), участвовали в заседаниях сената. Любой гражданин мог обратиться к трибуну за помощью, поэтому двери его дома были открыты и днем и ночью, а сам он не должен был покидать пределы города. Исключительность этой магистратуры подчеркивалась тем, что всякое посягательство на личность трибуна считалось не только государственным, но и религиозным преступлением. Полномочия трибуна ограничивались, однако, городской чертой.
Оценивая и в какой-то мере идеализируя государственный строй Римской империи, Полибий полагал, что в лице консулов, сената и народа имело сочетание власти царей, власти «лучших граждан» и власти народа: «В самом деле, если мы сосредоточим внимание на власти консулов, государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате – аристократическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверное, признает римское государство демократическим». Такое «смешанное» правление Полибий, вслед за Платоном и Аристотелем, считал наилучшим, поскольку в нем осуществлялось взаимное сдерживание и равновесие властей, а государственный строй приобретал устойчивость.
Республика в Риме была «шагом вперед». Элементы демократизма содержались в деятельности народных собраний, в выборности, коллегиальности, ответственности магистратов. Народные трибуны в какой-то мере контролировали деятельность должностных лиц. Опыт участия народа в делах государства учитывался следующими поколениями трудящихся в борьбе за свои права.
Кризис Римской республики в I в. до н. э. привел к нарушению действия ее институтов. Умаляется роль народных собраний, а затем и сената, ограничивается значение института магистратуры. Путем сосредоточения ряда магистратур в руках отдельных лиц осуществлялось «преодоление» коллегиального, республиканского характера этого института. Теперь не избрание на высшую должность давало возможность командовать армией, а, наоборот, реальная власть в армии, платежеспособность и популярность среди солдат оформлялись наделением командующего высшими, магистратскими титулами.
Армия. В период республики наблюдались изменения в строительстве вооруженных сил Рима. К службе в армии стали допускаться малоимущие и перегрины. В 107 г. до н. э. Гай Марий, будучи избранным на консульскую должность, «немедленно стал набирать войско, записывая в число солдат вопреки существующим законам и обычаям массу бедных граждан и рабов, тогда как прежние полководцы не принимали их в войско». На первый взгляд, эти изменения носили демократический характер. Но в итоге реформированная армия сыграла решающую роль в крушении республики. С этого времени наемная профессиональная армия становится важнейшим институтом римской неписаной конституции. Государство принимает на себя заботу о ее финансировании и материальном обеспечении. Создание регулярной в своей основе армии вело к совершенствованию ее организации и тактики ведения военных действий.
В поздней республике роль армии в политической жизни резко возрастает, а фактическая власть в стране сосредоточивается в руках командующих армиями. Как переходное состояние от республики к империи возникают военные диктатуры Мария, Суллы, Цезаря. Главным звеном в государственном механизме становятся армия и ее командующий. В то же время наблюдается тенденция к единообразию и централизации управления Италией и провинциями.
Империя (принципат и доминат). Первые три века ее существования в Риме принято именовать принципатом, позднюю империю называют доминатом[24]. С переходом к империи в правовых нормах, касавшихся вопросов государственного строя, наблюдаются лишь незначительные изменения. На этом основании некоторые авторы отказываются считать Рим при принципате монархией. Так, Эд. Мейер, Г. Ферреро характеризовали государственный строй Рима эпохи Августа как республику. Г. Моммзен в своем фундаментальном труде «Римское государственное право»[25], придерживаясь той точки зрения, что юрист должен интересоваться правовыми установлениями, а не реальным положением вещей, утверждал, будто власть первых императоров и республиканских магистров не различалась в своих принципиальных основах, императоры, как и магистраты периода республики, выражали суверенитет народа[26].
Анализируя подобные взгляды, следует иметь в виду, что право в истории неотделимо от его применения. Иной подход к праву, ограничение исторического анализа рассмотрением единственно текста правовой нормы, закона – крайне вредная ошибка, так как приучает принимать видимость за существо явления. Даже если изменения норм государственного права при переходе к принципату незначительны, не составляют нового качества, а формально-юридически принципат еще нельзя считать монархией, то и в этом случае реальные изменения в политическом режиме, фактическое положение первого сенатора (императора) не оставляют сомнения в установлении монархической формы правления в Риме.
При принципате мы наблюдаем крайнюю неразвитость норм писаного права, определявших государственный строй. Это, на первый взгляд, более чем странное положение (если учесть одновременное существование классической формы римского частного права) получает в литературе достаточно убедительное объяснение. Э. Гримм, например, считал, что «власть, желавшая быть и боявшаяся показаться монархической, основанная на фактической силе и прикрывавшая свою деспотическую сущность республиканскими формами и целым рядом юридических неточностей и конституционных недомолвок, не могла допустить строгого рассмотрения своих основ юристами»[27]. Тем не менее, существовал ряд конституционных норм (обычаев, традиций, соглашений), которые утверждали преимущественную власть императора, носили общеобязательный характер, обеспечивались силой государственного принуждения и были действительным правом.
В постклассическом государственном строе Рима мы наблюдаем четко выраженные реакционные тенденции, проявившиеся прежде всего в крушении республиканских институтов. Империя насаждала единовластие при бюрократической централизации и нерассуждающей покорности исполнителей. Весьма примечательно в этом отношении широкое использование в государственном правлении рабов императора. Наблюдается милитаризация государства. Тем самым государственная власть пыталась преодолеть раздиравшие общество противоречия, достичь консолидации. Переход к империи означал резкое возрастание централизации власти. Государственный механизм империи оказался более пригодным для управления необычайно территориально разросшимся государством. В юридико-техническом отношении ряд сторон государственного механизма получил дальнейшее развитие, стал совершеннее[28].
С переходом к доминату реакционная тенденция в развитии государственного строя ведет к усилению в нем ряда таких сторон, которые типичны для строя восточной деспотии (например, обожествляется личность императора). Трудности, стоявшие перед господствующим классом, заставляли его изыскивать все новые и новые возможности усиления государственного механизма, в частности его технического совершенствования. Создается централизованная громоздкая, сложная военно-бюрократическая машина.
Император. Государственный строй Римской империи характеризовался прежде всего сосредоточением верховной государственной власти в руках единоличного главы государства – императора. Установленного законом порядка замещения престола не существовало, однако реальная власть давала императору возможность еще при жизни назначать себе преемника. Нередко новый император занимал престол в результате очередного военного или дворцового переворота. Захват власти юридически оформлялся сенатом.
При принципате (I–III в. н. э.) император формально-юридически считался избираемым сенатом и признавался первым сенатором (princeps senatus), лицом, стоящим во главе других магистратур. Такая юридическая фикция, создавая видимость сохранения республиканских институтов, тщательно оберегалась и поддерживалась первыми императорами. Памятуя об участи Цезаря, они не без основания полагали, что резкий разрыв с традициями республики и ее институтами грозит им серьезной опасностью. Вот почему Август отверг предлагавшуюся ему сенатом власть пожизненного диктатора. Он всячески подчеркивал, что превосходит своих коллег по магистратуре лишь почетом, основанным на его исключительных заслугах. Для того чтобы заговоры не превратились в серьезную опасность, Август вынужден был сохранять внешние атрибуты республиканского строя. Он даже предпринял меры по расширению полномочий сената, повышению его престижа. Некоторые исследователи в щепетильном отношении к декоративной части республиканских учреждений видели одну из главных причин успеха правления Августа.
