Наталья Кончаловская - Наша древняя столица
На воде подчиняется струг,
И от взгляда того колдовского
Каменеют все люди вокруг.
Ни пред кем никогда не робея,
Налетает он, грозен и лют,
И того колдуна-чародея
Стенькой Разиным люди зовут.
Так шептались на стругах с опаской
И сидели ночами без сна,
Забавляли друг друга той сказкой,
Только правдою стала она.
Подходил караван под Камышин
В поздний час, на вечерней заре.
Резкий свист над рекою был слышен,
И пылали костры на бугре.
Рассыпались над пламенем искры.
Разглядеть не успели стрельцы,
Как на струги неслыханно быстро
Налетели в челнах удальцы.
С диким гиканьем, с посвистом страшным
Осаждала суда голытьба.
Царским слугам в бою рукопашном
Приготовила гибель судьба.
И над всею над той голытьбою
Встал главарь, за которым — простор,
Сильный, статный, лицо чуть рябое,
Зычный голос и огненный взор.
Обращался он к чёрному люду:
«Всем вам воля! Иди кто куда!
Я держать вас насильно не буду,
Вот вам суша, а вот вам вода!
Я пришёл по боярскую душу,
Буду бить я того, кто богат,
А с народом я дружбы не рушу,
С бедняком поделюсь я, как брат!»
Все, кто звался «бродягой» и «вором»,
Сбросив с ног ненавистную цепь,
Песню вольную грянули хором,
Уходя за свободою в степь.
И стрельцы перешли к атаману,
Кто попроще да кто посмелей,
А начальник того каравана
С головою расстался своей.
Всё сошло без помехи Степану.
Подсчитали, когда рассвело:
Из дворцовой стрелецкой охраны
Двести душ к голытьбе перешло,
Да четыре гружёные струга,
Да порожних посудин с пяток…
Тёплый ветер овеял их с юга,
Разгорался зарёю восток.
Ну-ка, голод, попробуй задень-ка!
В Волге — рыба, на стругах — хлеба.
Вольным — воля, да песня, да Стенька!
Вниз по Волге пошла голытьба…
КАК У ДОНА У РЕКИ ПОВСТРЕЧАЛИСЬ ВОЖАКИ
Алексей сидит
Во дворце своём.
Государь сердит —
Нет лица на нём.
Да и как же тут
Не сердитым быть,
Если может люд
Стыд и страх забыть!
Нынче хлопоты
У помещиков
От холопов их,
Перебежчиков.
Да бывало ль встарь
Столько сраму-то?
И читает царь
Снова грамоту.
«Государь ты Царь, наш Великий Князь,
Бьем челом тебе, Всем Святым клянясь,
Мы помещики Соловьевские,
Мы и Тульские, мы и Веневские.
Мы челом тебе, Государю бьем
О помещечьем о добре своем.
Как под Тулою, над Упой-рекой,
Стан разбойничий отнял наш покой.
Вор Василий Ус атаманом там,
Он над беглыми верховодит сам.
Ну с полтысячи он привел сюда,
Да на нас на всех с ним пришла беда.
Васька Ус мутит всех крестьян вокруг,
Он манил от нас и дворовых слуг,
И бегут к нему люди семьями.
Без холоп тех нам-то с землями
Лишь великое разорение,
Оскудение, запустение!
Государь наш Царь, пощади ты нас
Да войскам своим ты отдай приказ
Отогнать скорей рать разбойную
Да вернуть нам всем жизнь спокойную.
Уж избавь ты нас от потерь да краж,
Будь к нам милостив, Государь ты наш!»
Чтоб ушла беда,
Чтоб ушла скорей,
Царь велел туда
Выслать пушкарей.
Хоть Упа-река
Уж не так близка,
Через два денька
Подошли войска.
Подошли полки,
Чтобы взять врага, —
Видят: у реки
Пусты берега.
Зоркий, что орёл,
Был Василий Ус —
Он своих увёл,
Хоть и не был трус.
И от той поры,
Как явился он.
Тыщи полторы
С ним ушло на Дон.
Беглецов влекли
Степи ровные —
Туляки пошли,
Подмосковные,
По пути пошли
Незаказанну —
Все пути вели
К Стеньке Разину.
Возле города Кагальника,
На донецком островке,
Где весной водились в тальниках
Тучи уток на реке,
Появился люд на острове
И нарушил их покой,
И в смятенье крылья пёстрые
Замелькали над рекой.
Устрашась гостей непрошеных,
Утки снялись на восток,
А на травах, ими брошенных,
Вырос новый городок.
И туда к Степану тянется
Отовсюду беглый люд.
Кто придёт, тот и останется —
В эти сотни всех берут.
Тут свои казаки, местные,
И крестьяне-беглецы.
Разин грамоты «прелестные»
С Дона шлёт во все концы.
Вот туда-то, в степь донецкую,
Далеко от барских сёл,
Всех в станицу молодецкую
За собою Ус привёл.
И в могучие объятия
Взял Василия Степан.
До утра шумела братия,
Принимая новых в стан.
Под присягу атаманскую
Подвели два вожака
Все казачьи, и крестьянские,
И холопские войска.
Русский люд отвагой славится;
Не теряя время зря,
Решено было отправиться
На столицу, на царя.
И дорогами короткими
С Дона к Волге, по степям,
В снаряжении и с лодками
Рать свою повёл Степан.
Там теперь (вглядись, читатель мой,
В эту карту, чтоб ты знал)
Вырыт новый, замечательный
Волго-Дон, большой канал.
1670 год
КАК У ЦАРСКИХ ВОЕВОД РАЗИН АСТРАХАНЬ БЕРЁТ
Что за дым плывёт над водами,
Смоляной, тяжёлый дым?
То расстелется разводами,
То стоит столбом седым.
И трещит, пылая в пламени,
Тот, что в Астрахань пришёл, —
С золотым орлом на знамени
Боевой корабль «Орёл».
Зарядил он пушки новые —
Мощных двадцать два жерла,
Чтобы залпами громовыми
Встретить Разина-орла
И разбить его бунтарскую
Семитысячную рать,
Что решила крепость царскую —
Город Астрахань забрать.
И могла бы рать огромная
В том бою костьми полечь,
Только Разин ночью тёмною
Сам успел корабль поджечь.
И костром над гладью водною
Тот корабль сгорел дотла,
А в то время месть народная
В город Астрахань вошла,
Хоть готовили заранее
Гарнизоны на валу —
Ядра, камни для метания
И кипящую смолу.
Враг стоял за каждым выступом,
На стенах и у ворот,
Да Степан пошёл не приступом,
А вокруг повёл, в обход.
По садам, по виноградникам
Рать привёл он в те места,
Где открыла Ходы ратникам
Городская беднота.
Как взошли, из пушек грянули:
Раз! Два! Три! Четыре! Пять!
Все стрельцы от стен отпрянули —
Видят, надо город сдать.
Все семь тысяч в город хлынули,
Зашумели бунтари,
С колокольни сами скинули
Воеводу бунтари.
В первый день считали головы
Царских слуг — князей, бояр,
У купцов для люда голого
Отбирали весь товар.
Выпадало этой долюшке
Двадцать семь горячих дней:
Пусть узнает царь, что волюшка
Царской власти посильней,
Что идут войска народные
С грозным Стенькой во главе
Истребить царю угодные
Распорядки на Москве,
Разогнать гнездо-боярщину,
Разгромить её оплот*
Снять налог, оброк и барщину
И освободить народ.
«Вот бы нам царя хорошего,
Чтоб спокоен был и тих.
Только где сейчас найдёшь его?
Разве выбрать из своих
Молодого государя нам?»
И не думал люд о том,
Что сильны цари боярином,
Дворянином да купцом.
Но свободы русской зарево
Разгоралося вокруг —
Против силы государевой
Города восстали вдруг.
Слава Разина победная
По Руси пошла теперь,
В каждом доме люди бедные
Раскрывали Стеньке дверь.
То не воры, не разбойнички —
Шли вдоль волжских берегов
Стеньки Разина работнички
На боярство, на врагов.
ВСПОМИНАЕМ И ПОНЫНЕ О ПЕРВОЙ РУССКОЙ ГЕРОИНЕ
То не ворон, то не птица
Пролетела в тишине —
То монахиня-черница
Мчалась лесом на коне.
Меж стволами покрывало,
Словно крылья, трепетало,
