Вадим Бурлак - Хождение к морям студёным
Через год Биллем умер. Тело его было опущено в море. В то самое море, которое с 1853 года стали называть Баренцевым.
Спустя почти три столетия на полуострове Литке китобои обнаружили жилище голландских полярников. На стене сохранились часы. Их стрелки остановились в далеком 1597 году. В печке нашелся бережно припрятанный дневник экспедиции. На столе, сколоченном из плавника, лежала старинная книга «История Китая». Она была открыта на той странице, которую, возможно, в последний раз читал Биллем Баренц.
Множество путешественников связали свои мечты, труд и подвиг с Новой Землей: англичанин Стивен Борроу, русские исследователи Савва Лошкин, Федор Розмыслов, Федор Литке, Карл Бэр, Федор Рахманин, Август Циволько, Петр Пахтусов, Владимир Русанов и другие. Их имена остались на карте и в преданиях Новой Земли. Скорее всего, никто из предпринимателей Строгановых лично не бывал на этом архипелаге. И все же они тесно связаны с его освоением.
Наказанные Полярной Звездой
Примерно в конце XV — начале XVI века Строгановы организовали на Новой Земле промысловую колонию. Переселенцы добывали здесь моржей, нерп, китов, белых медведей, песцов, оленей, вываривали жир морских животных. Согласно северным преданиям, некоторым колонистам было тайно поручено искать в реках Новой Земли жемчуг. Возможно, Строгановы мечтали добыть именно легендарную «Зеленую нетленницу».
Не сохранилось документов и свидетельств о поисках и о существовании жемчуга на северном архипелаге. Но есть записи о пребывании людей Строгановых на Новой Земле.
В 1762 году была издана книга, написанная чиновником архангельского губернатора, неким Клингстедтом. «Старая традиция знает, что несколько фамилий бежали и обосновались с их женами и детьми на Новой Земле во время разорения Новгорода в царствование Ивана Васильевича, — писал Клингстедт. — Беглые крестьяне, принадлежащие к фамилии Строгановых, погибли с женами и детьми, и русские знают еще до сих пор поселки, где эти люди жили, и указывают их имена, но потомки несчастных фамилий все погибли одновременно, по-видимому, от заразы, вызванной туманами».
О загадочном смертоносном тумане говорится и в северных преданиях. Люди, обитавшие в Арктике тысячи лет назад, чьи души за всевозможные грехи не приняла Полярная звезда, превратились в туман. Он то сжимается, расползается по огромным пространствам, гасит все звуки, не дает ничего разглядеть, сводит людей с ума, убивает на месте или навечно «заволакивает».
«Наказанные» Полярной звездой могут быть прощены, лишь когда отыщут для нее «Немеркнущую, зеленую нетленницу». Поэтому смертоносный туман и не позволяет пришельцам с материка находить жемчуг в реках Новой Земли.
Тайна смерти переселенцев
Но легенды легендами, а подтверждений возникновения и быстрой гибели строгановской колонии имеется немало. Архангелогородский краевед В.Крестинин в изданных в январе 1789 года записках говорит о давнем новоземельском поселении: «Устье Строгановой губы на 6 верст, длина залива на 4 версты. Наименование сея губы произведено от имени старинных новгородцев Строгановых, поселившихся некогда и скончавших свою жизнь в сей пустыне.
Остатки их жилища видимы даже до днесь на берегах сея губы…
Кончина сих несчастных отшельников подтверждена многими могилами, находящимися на Мутном мысу, в 6 верстах от предречных развалин. Там валяются обнаженные человеческие кости больших и малых людей. У могил стояли кресты, из коих один, по свидетельству самовидца Рахманина, стоит цел, но оброс мохом; других крестов обломки валяются по земле. На разсыпав-шихся крестах были вырезаны надписи…
Содержание оных надписей показывало род погребенных на сем месте людей из Нова города Строгановых». В историях, услышанных Крестининым от мезенских мореходов, говорится, что колонистов убили какие-то неизвестные воины, «сии люди с железными носами и зубами… страшное их видение смертоносно».
Даже в XX веке среди жителей Арктики ходили слухи о безжалостных воинах с железными носами и зубами, которые живут в глубоких пещерах Новой Земли, где есть теплые озера. Загадочные воины иногда в виде тумана и теней выходят на поверхность. Они добывают серебро, ищут в реках архипелага зеленые жемчужины и губят или уводят с собой в пещеры людей.
Автор нескольких книг о Строгановых Андрей Введенский предполагал, что в конце XVI века колония «либо погибла от цинги, либо пострадала от нападения «шарашутов».
Кто такие шарашуты? Введенский считал, что так называли в старину ненцев. Но другие исследователи не согласны с этим. По их мнению, шарашуты являлись потомками древнего народа Арктики и таинственными обитателями пещер Новой Земли. Они поклонялись Полярной звезде, собирали и хранили от всех «Зеленых нетленниц». С помощью необычных жемчужин совершали магические обряды и колдовали.
Может быть, Строгановы слышали эту легенду, когда купили у беглого ушкуйника «Немеркнущую, неувядаемую» и опасную драгоценность, и оттого помалкивали о ней?
Еще одна загадка старинного семейства… Существовала ли на самом деле «Зеленая нетленница»? И если существовала — принесла она счастье или беду Строгановым? Но об этом умалчивают их семейные предания.
Хрустальная сиверсия
Говорят, что непоборимы торосы Ледовитого океана.
Это ошибка: торосы поборимы — непоборимо лишь людское суеверие.
Степан МакаровПесня спета
Значит, тебе до вечера свой буксирок ждать. Ну, а мой «Красноярск» через час зашлепает плицами, — Валера кивнул в сторону колесного теплохода. — Так что прощай, Якутск!.. Тебе — на Тикси, мне — на Тит-Ары. — А почему в Тит-Ары? — поинтересовался я.
— Обещал один друг перебросить оттуда к Оленекскому заливу. А там до Усть-Оленека рукой подать, — пояснил Валера.
— Ну ты и бросаешься километрами, словно камушками! Хоть представляешь, сколько и как добираться от Тит-Ары до Усть-Оленека?
Валера беспечно пожал плечами:
— Мне все равно. Решил добраться — значит доберусь. И на Таймыре побываю, и берегом Прончищева пройдусь, и на мысе Марии постою. Ну а если совсем повезет, успею найти Хрустальную таймырскую розу.
— Откуда знаешь о Хрустальной Сиверсии? — удивился я.
Валера отвел взгляд в сторону.
— Это все моя… — Он вдруг запнулся, нахмурился, помолчал несколько секунд и снова поспешно заговорил: — Была у меня невеста… Не знаю уж, где она вычитала или услышала: чтобы крепка и неразлучна была любовь, надо отыскать Хрустальную таймырскую розу и принести на могилу Марии и Василия Прончищевых.
— Где ж теперь твоя невеста? Почему один идешь?
Валера лихо подмигнул мне, хотя в глазах не было веселья.
— Как поется в песне:
И на душу легла статья-разлучница,
И срок-разводник жизнь перечеркнул…
Пять с половиной лет состояли мы в переписке. Ждала. Несколько раз навещала. А за месяц до того, как я откинулся от хозяина, ее две сучары угробили. С ними я разобрался… А как узнал, что у меня запускной тубик, решил напоследок ее мечту исполнить…
— Ты что, обалдел, с туберкулезом по северам мотаться?! — возмутился я.
Валера невесело и с каким-то отчаянием засмеялся:
— Я в холода попал поневоле. Залетел в студеные земли бакланом-малолеткой, а на лютых минусах и вьюгах заделался кондовым северяком. Помнишь, как у Высоцкого:
Север, воля, надежда. Страна без границ.
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья…
Валерка продекламировал и развел руками.
— А моя песня спета! На месяц раньше, на месяц позже, в больничке или в тундре… Теперь уже все равно…
Василий
После смерти императора Петра I многие его дела и начинания новые правители России пытались если не похоронить, то отложить в сторону.
Удивительно, что этого не произошло еще с одним детищем Петра — Великой Северной экспедицией. Сотни известных и малоизвестных чиновников, офицеров, ученых, мастеровых, казаков, моряков, несмотря на дворцовые интриги, козни и помехи недоброжелателей, продолжали выполнять заветы Петра Алексеевича.
Командиром одного из отрядов Великой Северной экспедиции был назначен лейтенант Василий Прончищев.
О нем известно немного. Родился в семье мелкопоместного дворянина иод Калугой. В 1716 году, когда Василию исполнилось 14 лет, его определили в Навигационную школу в Москве. А через год Прончищева перевели в Морскую академию в Санкт-Петербург.
В свои тридцать с небольшим лет он уже имел большой мореходный опыт. В 1722 году участвовал в походе в Персию, служил на кораблях Балтийского флота.
