Совет Алтайбек - Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг.
О причине башкирского восстания Урусов сообщал в столицу: «…Явился новый возмутитель Салтан Гирей, по прозванию Карасакал; одни говорят, что он турок, другие считают его кубанцем. Карасакал разглашает, что прежде он жил в Башкирии, а потом поселился на р. Кубани, где у него силы 82000 человек. Узнав о башкирском разорении, он приехал, имея при себе 8000 кубанского войска, 2000 калмыков и 500 киргиз, войско его осталось покуда в верховьях реки Эмбы, откуда скоро придет вместе с башкирами, будет громить русские жилища».145
Сыновья Абулхаира Нурали и Эрали еще не уехали из Оренбурга, когда туда прикочевали «давно ожидаемые Средней орды хан Абульмагмет и султан Аблай с многими родоначальниками, старейшинами и простым народом».
«При посещении ими князя Урусова оказаны им те же самые почести, с которыми был принят Абульхайр, но они, войдя в палатку начальника, вместо изустных речей, подали ему каждый по письму, содержание которых сходно с речью Абульхайра, а потому мы не помещаем их здесь. Князь Урусов по прочтении переводчиком писем сих отвечал на оные приветствиями, обещал за верное подданство именем императорским милость, а потом предложил как хану, так и султану, и прибывшим с ними киргизам принять присягу. Беспрекословно повинуясь требованию российского начальника, Абульмагмет и Аблай немедленно стали на колена на золотой ковер и, сняв шапки, поклялись в верности по обычаям своим; в заключение они поцеловали Коран и подняли его на головы свои, а к присяжным листам вместо подписи приложили печати. В подражание им 128 старшин Средней киргизской орды, хан и султан Средней орды в то же время приняли присягу в другой палатке, а народ присягал под открытым небом»146.
Лето 1740 года считается датой присоединения казахского Среднего жуза, эту дату мы возьмем за условную точку отсчета начала добровольного присоединения Казахстана к России, поскольку пройдет еще более ста лет до полного присоединения.
20. События 1741–1743 годов. Карасакал. Абулхаир. Абылай
«Хотя Хан и султаны Средней орды оставили Оренбург со всеми знаками покорности и доброго расположения к правительству русскому, но происшествие 1741 года заставляет сомневаться в искренности их уверений и обещаний», – пишет А.И. Левшин147.
Что же происходило в это время в казахских степях?
Казахские историографы считают, что речь идет о новом крупномасштабном вторжении джунгар на территорию Казахского ханства в 1739–1741 годы. Бежавший от преследования русских башкирский бунтовщик Карасакал со повстанческими отрядами и казахские батыры объединили свои силы и начали активную борьбу против джунгаров, захвативших казахские земли.
Зимой 1741 года джунгарские войска численностью до 30 тысяч человек, которыми командовал полководец Септень, вторглись во владения Среднего жуза. В одном из сражений к ним в плен попал султан Аблай. От верховьев Илека к Оренбургу отступил Абульмагмет-хан. За короткое время джунгары опустошили казахские кочевья по Ишиму и Тоболу и нанесли удар казахам Младшего жуза в районе реки Иргиз. В 1742 году десятитысячное войско джунгар разорило кочевья казахов на обширной территории от Ташкента до реки Ори, то есть до границы с Россией.
А.И. Левшин несколько иначе трактует эти сообытия, он пишет, что, получив известие о нападении Карасакала со многими вооруженными киргизами и разорении жилищ зюнгаров , «Галдан немедленно отправил для наказания грабителей до 15 000 войска, которое преследовало их до самого почти Оренбурга, чрез степи киргизские, разоряя все на пути встречающиеся аулы, убивая и увлекая как людей, так и скот. Наболее пострадали в сем случае подвластные Абульмагмету и Аблаю. Стремление мстителей было остановлено комендантом Оренбургским, который, увидя приближение зюнгаров к границе, выслал сказать, что они нарушают мир, существующий между русским двором и Галдан-Цыреном. Начальник войска зюнгарского немедленно отступил, объявив, что ни ему, ни владельцу его не было известно подданство киргиз-казаков России и что они всех соседей своих выводят из терпения частыми набегами. В ответ сказано зюнгарам, что вперед должны они на Меньшую и Среднюю орды казачьи жаловаться правительству русскому, а не сами наказывать их. Разумеется, что ни Галдан, ни полководец его не могли понять справедливости такого дипломатического объяснения и продолжали управляться с новыми подданными России так, как они обращались с ними во время их совершенной независимости.
Происшествие сие было причиною принесенной Абульмагметом российскому правительству просьбы построить ему в кочевьях Средней орды укрепленный город»148.
Опасность сия, оправданная взятием в плен зюнгарами султана Аблая, была причиною, что владельцы киргиз-казачьи, несмотря на подданство свое России, должны были искать благоволения зюнгарского хонтайдзи (Галдана). Абульмагмет отправил к нему послов с изъявлением покорности и, наконец, отдал ему в аманаты сына своего.
Абульхайр, превосходя Абульмагмета умом и живя ближе его к границам России, с одной стороны, менее опасался зюнгаров, с другой же, более имел нужды в покровительстве императрицы российской, а потому решился поступить в сем случае самым хитрым образом. Он чрез ближних своих дал знать войску зюнгарскому, что готов добровольно повиноваться Галдану и что пришлет к нему заложников повиновения, если он того потребует. Галдан, получив таковое известие и, вероятно, полагая Абульхайра сильнейшим из владельцев киргиз-казачьих, сам прислал к нему своих чиновников удостовериться в его покорности и взять обещанных им аманатов. Приезд сих посланцев не лишил присутствия духа хитрого и оборотливого хана киргизского.
Он не хотел и как подданный русский боялся исполнить требование зюнгаров, а потому решился их вести с собою в Оренбург, куда собирался он тогда ехать по приглашению нового начальника оренбургского Неплюева149. Две причины заставили его [Абулхаира] поступить таким образом: во-первых, он желал показать правительству российскому свою преданность и строгое повиновение, во-вторых, хотел избавиться от ответственности пред Галданом в том, что не прислал ему аманатов, наверное, знал, что пограничный начальник русский его к тому не допустит.
Так и случилось, – констатирует А.И. Левшин и продолжает свое повествование эпизодом отъезда посланцев Галдана. Когда им было предложено отправиться в обратный путь, «они отвечали, что, хотя очень довольны приемом Неплюева, однако ж слова его для них недостаточны, ибо, зная коротко киргиз-казаков, равномерно обманывающих обещаниями покорности как россиян, так и зюнгаров, они не могут ждать от них в будущем ничего, кроме воровства и разбоев, а потому не смеют возвратиться без аманатов. В заключение они решительно сказали, что прибыли с поручениями от своего хонтайдзи не к русскому начальнику, а к хану Абульхайру.
Много труда стоило Неплюеву и самому Абульхайру убедить их ехать обратно с ответами, им данными, наконец, они отправились из Оренбурга прямо в свое отечество»150.
Иван Иванович Неплюев
Конкретные сведения о ходе переговоров И.И. Неплюева с ханом Абульхаиром и джунгарскими посланцами Кашкой и Буруном в 1742 году в Орске содержатся в специальном журнале Оренбургской комиссии и свидетельствуют о высоком уровне российской дипломатии того времени.
«Для успешнейшего же внушения Гальдан Цырену, что киргиз-казачьи орды состоят в числе подданных России, и для вручения ему письма о том Неплюева послан к нему вместе с его чиновниками майор Миллер, бывший начальником первого каравана русского, разграбленного в Большой орде. Это случилось в августе 1742 года»151.
В качестве основного и, по существу, единственного источника сведений по истории русско-джунгарских переговоров конца 1742 – начала 1743 года казахская историография указывает путевой журнал Карла Миллера, в котором отражены результаты деятельности этой дипломатической миссии Неплюева в Джунгарию. Миллер отметил здесь, что Галдан Церен не принял его, стремясь по возможности скрыть свое трудное положение от посторонних глаз. Все переговоры с русским послом «о киргиз-кайсацких делах» он поручил вести Сары-Манджи, командовавшим в то время ойратскими войсками в Семиречье. Основным итогом переговоров стало освобождение султана Аблая (будущего хана) из плена.
Вообще, существует много легенд о чудесном самоспасении Аблая из джунгарского плена. Но, по версии А.И. Левшина, «султан Аблай, около года томившийся в плену у зюнгаров, стараниями посланного к Галдану майора Миллера был освобожден весною 1743 года»152. (Приводим выдержку из дневника Карла Миллера. Болатбек Насенов. Шапрашты Наурызбай Батыр. Новосибирск– Алматы. 2012. С.74. Всего 752 стр.) Пересказ:
