Вальтер Скотт - Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года.
После смерти трех предателей Роберт Брюс продолжал скрываться в родном Каррике и в соседнем с ним Галлоуэе, готовясь к полному выдворению оттуда англичан. Он вынужден был держать при себе только самых близких людей, как ради соблюдения тайны, так и из-за трудностей с добыванием еды. Дело в том, что многие галловейцы относились к Брюсу враждебно. Над ними стоял некий МакДугал, родич того самого властителя Лорна, который, как тебе уже известно, победил Брюса в Далри и едва-едва не лишил его жизни или свободы. Эти галловейцы прознали, что Брюс находится на их земле всего с шестьюдесятью приближенными, и надумали захватить его врасплох, для чего собрали отряд из двухсот бойцов и взяли с собой несколько собак-ищеек. Ищейки были натасканы вынюхивать людей по оставленным ими следам, как фокстерьеры вынюхивают лис, а бигли — зайцев. Хотя собака не видит человека, которого ей приказывают искать, она идет по его следу, не уклоняясь ни на шаг. В те времена этих ищеек, называющихся еще кровяными гончими, использовали для поимки опасных преступников. Галловейцы были уверены, что, если им не удастся захватить или убить Брюса с первого налета и он ускользнет в леса, они найдут его с помощью ищеек.
Славный король Роберт Брюс, ни на мгновение не терявший бдительности, проведал о намерении врагов напасть на него внезапно под покровом ночи. Поэтому он расположил свое маленькое войско у глубокой быстрой реки с отвесными скалистыми берегами. Вблизи имелся только один брод, да такой затопленный и узкий, что идти по нему можно было лишь цепочкой, от силы попарно. Из воды приходилось выкарабкиваться на голый скользкий камень, от которого на вершину обрыва, где находился король, вела узкая крутая тропа.
Брюс велел своим людям разбить лагерь в полумиле от реки и лечь поспать, а сам с двумя оруженосцами отправился сторожить брод — единственную дорогу, по которой враги могли подобраться к лагерю короля Роберта. Некоторое время он стоял над бродом, думая о том, с какой легкостью его храбрые ратники помешают вражеской переправе, как вдруг издалека донесся собачий лай, слышавшийся все явственней и явственней. То ищейка бежала по следу короля, кончавшемуся там, где тот переходил реку, а за ищейкой поспешали двести галловейцев. Брюс кинулся было будить своих сподвижников, но потом у него мелькнула мысль, что это, верно, собака какого-нибудь пастуха. «Мои воины, — сказал он, — смертельно устали. Я не потревожу их сна из-за песьего бреха, пока не удостоверюсь, что дело того стоит». Поэтому король замер, прислушиваясь, и постепенно сквозь нарастающий лай он начал различать топот конских копыт, голоса людей, бряцанье и перезвон доспехов. Тогда Брюс понял, что на берег скачут враги. «Если я брошусь поднимать своих, галловейцы беспрепятственно перейдут брод, а это будет очень обидно, потому что второго столь выгодного для обороны места нам не найти», — подумал он и, еще раз окинув взглядом крутой обрыв и глубокую реку, решил, что с подобными союзниками сможет сам защищать переправу, пока не подоспеет подмога. К тому же его добрые, не пробиваемые стрелами шлем и панцирь делали предстоящий бой не таким неравным, каким он был бы для рыцаря, снаряженного похуже. Поэтому король послал своих оруженосцев трубить тревогу и остался на берегу один.
Гвалт и конский топот уже раздавались совсем рядом, и вот глазам Брюса представились поблескивающие под полной луной латы примерно двух сотен воинов, спускавшихся к реке с противоположной стороны. Галловейцы же увидели лишь фигуру одинокого караульного, выделяющуюся на фоне неба, и начали плюхаться в воду, не обращая на него никакого внимания. Но поскольку они могли преодолевать поток лишь друг за дружкой, Брюс, поджидавший их на верху обрыва, пронзил своим длинным копьем того, кто взобрался туда первым, а потом проткнул лошадь, которая покатилась вниз по узкой тропе, брыкаясь в агонии pi сметая всех, поднимавшихся за ней следом, обратно в воду. Тут Брюс принялся в свое удовольствие рассыпать удары, пока ему не могли ответить тем же. В неразберихе пять или шесть врагов были убиты или, снесенные быстрым течением, утонули в реке. Остальные с перепугу отступили.
Но едва придя в себя и сообразив, что их много, а противник-то всего один, галловейцы загалдели, что грош им будет цена, если они не пробьются, и стали громкими криками вдохновлять себя и товарищей на новую атаку. Но в эту минуту на берегу появились королевские ратники, и галловейцы отказались от своей затеи[35].
Я расскажу тебе еще одну историю из времен скитаний отважного Роберта Брюса. Его приключения не менее чудесны и занимательны, чем фантазии сочинителей, но имеют то преимущество, что не выдуманы.
Однажды, в ту пору, когда Брюс еще кочевал с небольшим отрядом, сэр Эймер де Валенс, граф Пемброкский, и Джон Лориский привели в Галлоуэй по большому войску. У Джона Лорнского была с собой собака-ищейка, которая, как говорили, прежде принадлежала самому Роберту Брюсу. Поскольку король кормил ее из своих рук, она обожала его и везде ходила за ним по пятам, как все собаки, ищейки и не ищейки, обычно ходят за своими хозяевами. Джон Лорнский не сомневался, что с помощью этой зверюги обязательно отыщет Брюса и рассчитается с ним за смерть своего родича Комина.
Заметив приближающееся войско, король Роберт собрался было вступить в схватку с английским графом, но, обнаружив, что еще целое войско, под предводительством Джона Лорнского, идет в обход, готовясь атаковать его с тыла, он предпочел на сей раз избежать сражения, чтобы не быть раздавленным превосходящими силами. Король разделил своих соратников на три отряда и велел им отступать тремя разными путями, полагая, что враги не сообразят, за кем из них нужно гнаться. Предварительно он условился с ними о месте встречи. Но когда Джон Лорнский достиг развилки, где разошлись люди Брюса, ищейка помчалась по одной из дорог, даже не взглянув на две других, и Джон Лорнский сразу смекнул, в каком направлении удалился король. Поэтому он вместе со всей своей ратью устремился следом за ищейкой и Робертом Брюсом, махнув рукой на два отряда его шотландских приверженцев.
Король опять увидел у себя на хвосте огромное полчище и, верный своему решению уклониться от боя, приказал шедшим с ним воинам рассеяться по округе, надеясь таким образом запутать неприятеля. Он оставил при себе лишь своего молочного брата, то есть сына своей кормилицы. Прибегав туда, где Брюс расстался со свитой, собака-ищейка, понюхав там-сям землю, испещренную отпечатками ног, с лаем бросилась по следу двух беглецов. Тут Джон Лорнский понял, что один из этих двоих не кто иной как король Роберт. Тогда он велел пятерке самых своих легконогих бойцов догнать его и либо полонить, либо убить. Проворные горцы полетели как ветер и вскоре наскочили на Роберта и его молочного брата. Король спросил своего спутника, готов ли он ему малость подсобить, и молочный брат ответил, что изо всех сил постарается. И вот эти двое схватились с пятеркой горцев и положили их всех. Надо думать, они были лучше вооружены и обучены, а также больше ожесточены.
Однако схватка вымотала Брюса, и все же друзья не осмелились присесть и передохнуть, потому что, стоило им хоть на минуту замедлить шаг, они слышали за спиной истошный лай ищейки, говоривший о том, что враг их настигает. Наконец они добрались до леса, через который текла маленькая речушка. Тогда Брюс сказал своему молочному брату: «Давай не будем здесь переходить на другой берег, а уйдем по воде как можно дальше, и тогда бедный пес нас не унюхает. Если мы отделаемся от него, нам не составит труда отделаться от преследователей». И вот король и его товарищ долго брели вниз по течению, старясь ступать только по воде. Потом они углубились в лес на дальнем от неприятеля берегу и только там остановились, чтобы перевести дух. Тем временем ищейка привела Джона Лорнского к тому месту, где король вошел в воду, и в растерянности замерла, не зная, куда теперь бежать. Тебе ведь прекрасно известно, что проточная вода, в отличие от дерна, не сохраняет запаха человеческих следов. И вот Джон Лорнский, видя, что собака, как говорят охотники, потеряла след, то есть перестала чуять того, за кем гналась, бросил погоню и не солоно хлебавши вернулся к Эймеру де Валенсу.
Впрочем, злоключения короля Роберта на этом не закончились. Он и его молочный брат отдохнули в лесу, но у них не было с собой еды, и ими овладел страшный голод. В надежде найти какое-нибудь жилье, они брели и брели вперед, пока в самой чаще не наткнулись на трех дюжих молодцов, смахивающих на грабителей или даже на головорезов. Молодцы были до зубов вооружены, и один из них тащил на загорбке барана, словно недавно где-то украденного. Они вежливо поздоровались с королем, который, тоже поздоровавшись, поинтересовался, куда молодцы путь держат. Те ответили, что разыскивают Роберта Брюса, чтобы присоединиться к нему. Брюс сказал, что может провести их к шотландскому королю. Тогда один из троицы, говоривший за всех, потемнел лицом, и Брюс, пристально за ним наблюдавший, начал подозревать, что разбойник догадался, кто он такой, и что эта компания что-то против него замышляет, чтобы получить обещанную за его голову награду. Поэтому он сказал:
