Яков Шур - Рассказы о календаре
Вместо того чтобы сказать «30 априлиса», говорили: «канун (майских) календ», 29 апреля — третий день до календ и так далее. По такому счету шиворот-навыворот 24 фебруариуса называлось шестым (по-латински «секстус») днем до календ. Раз в четыре года фебруариус дополнялся еще одним 24-м числом, и его называли «вторым, или дважды шестым» — биссекстус, а такой год именовался двушестерочным, то есть биссекстилис.[29]
От этого слова и происходит искаженное русское название «високосный» для года, имеющего 366 (кстати тоже две шестерки!) дней. Високосными мы считаем те годы, порядковое число которых без остатка делится на четыре, например 1960, 1964, 1968. При этом, в отличие от древних римлян, мы, не страшась богов, добавляем еще один день к концу февраля, который обычно имеет 28 дней. Но об этом еще речь впереди.
Самый длинный год
Начало года Цезарь перенес с мартиуса на януариус. Двуликий Янус занял подобающее богу времени место: он мог обозревать и год минувший и год наступающий. Впрочем, не поэтому ему было предоставлено первое место среди месяцев, а просто для удобства: с 1 января по старой традиции приступали к своим обязанностям новые консулы, а также правители завоеванных Римом стран.
И до сих пор мы встречаем Новый год в самый хмурый и холодный месяц, хотя гораздо приятнее было бы отмечать такой праздник весною, как это было у многих древних народов Востока. Недаром Пушкин называл это время, когда вся природа празднует обновление жизни, «утром года». Еще удобнее было бы приурочить новогодие к одному из равноденствий или солнцестояний — точно определяемым моментам движения Земли вокруг Солнца. Тогда календарь приобрел бы строго научный характер, как это было во Франции после буржуазной революции.
Ничего не поделаешь, приходится считаться с многовековой традицией. Но перестановка януариуса и фебруариуса с конца года к началу привела к смешному недоразумению.
Мартиус был первым месяцем, а стал третьим. Перескочили на два места вперед и все остальные месяцы: септембер, который по смыслу этого слова должен быть седьмым, превратился в девятый; октобер, восьмой, — в десятый; новембер, девятый, — в одиннадцатый; децембер, десятый, — в двенадцатый.
И здесь Цезарь не рискнул отступить от старого обычая. Только пятый месяц, квинтилис, а теперь седьмой, был, по имени Цезаря, назван июлем, а позже секстилис получил имя преемника Цезаря императора Августа.
Так и сохранились в нашем календаре ничего не говорящие ни уму, ни сердцу названия месяцев по именам римских властителей, богов и богинь, по числительным, не соответствующим своему смыслу.
Сохранилась и другая римская древность — слово «каникулы». Самая яркая звезда нашего неба, Сириус (в созвездии Большого Пса), называлась у римлян «пёсьей», или по-латински «каникула». Впервые, после долгого перерыва, эта звезда восходила в июле (по нашему календарю), предвещая самую жаркую пору года — «собачьи дни».[30] Вот на эти томящие зноем каникулярные дни, примерно с 22 июля до 23 августа, богатые патриции уезжали в свои загородные виллы, чтобы в сельской тиши «отдохнуть» от городского безделья…
Не сразу можно было ввести новый календарь. Из-за спекулятивных фокусов жрецов календарные даты убежали на восемьдесят суток вперед от начала времен года — равноденствий и солнцестояний. Как искупить грехи богослужителей?
Чтобы подогнать новый календарь к солнечному году, надо было задержать счет дней. Созиген предложил вернуть весеннее равноденствие к «своему дню», который в то время был 25 мартиуса, — тогда и религиозные праздники станут на свои места, положенные им в согласии с сельскохозяйственными работами. Проще всего — вставить бы злополучные восемьдесят дней после януариуса или фебруариуса. И уже с мартиуса 46 года до нашей эры, в котором была проведена реформа, календарь обрел бы должный порядок. Но даже великий Цезарь не решился так нарушать религиозные традиции — это уже не ускользнет от внимания богов.
Пришлось прибегнуть к довольно сложной операции. Чего только не было в последнем году старого календаря?!
Прежде всего к обычным 355 суткам был добавлен несуразный мерцедоний из 23 дней, вставленных в привычное место между 23 и 24 фебруариуса. Затем к концу года, между новембером и децембером, были вклинены еще два безыменных месяца по 33 и 34 дня. Сверх всякой меры был укомплектован этот самый длинный в истории год: он состоял из 15 месяцев — 445 дней!
Недаром он получил название конфузного, путаного года. Зато этот последний конфуз римского календаря должен был застраховать от всяческих вольных или невольных ошибок, явных и тайных жульнических комбинаций жрецов. Но они ухитрились опять внести путаницу.
Больше двух тысяч лет назад, с 1 января 45 года до нашей эры был введен новый календарь. Хотя разработал его Созиген, но по имени Юлия Цезаря он получил название юлианского. Знаменитый полководец всего лишь на год с небольшим пережил реформу: Цезарь был предательски убит в мартовские иды (15 мартиуса) 44 года до нашей эры. После его смерти жрецы по невежеству или небрежности, а возможно, для того, чтобы опорочить календарную реформу, стали считать високосными вместо четвертого каждый третий год.
Эту ошибку исправил и уже навсегда устранил преемник Цезаря — первый римский император Октавиан Август.[31] Заодно он возымел неодолимое желание увековечить и свое имя в календаре. Первые шесть месяцев посвящены богам, седьмой уже занят Юлием Цезарем, на очереди восьмой — секстилис. Но вот беда: в этом месяце всего только тридцать дней — не приличествует императору называть своим именем такой «неполноценный» месяц.
Император Август очень просто решил эту задачу: он удлинил «свой» месяц — август еще на один день, отняв его у фебруариуса. С тех пор этот месяц вновь укоротился до 28 дней, как это было до реформы Цезаря. Однако здесь возникла новая неприятность: теперь три месяца подряд — июль, август, септембер — имели по 31 дню. Неудобно было так грубо нарушать установленную Цезарем очередность месяцев по 31 и 30 дней.
Но лиха беда начало: если можно перенести один день из фебруариуса на полгода вперед, в август, то сущие пустяки перекинуть денек из септембера в следующий за ним октобер. Правда, теперь октобер и новембер, опять два месяца подряд, имели по 31 дню, ну что ж, можно у новембера тоже отнять один день и подарить его децемберу.
После всех этих хитроумных перестановок месяцы наконец прочно обрели то число дней и названия, которые сохранились без изменения до нашего времени. По примеру Августа некоторые из римских императоров также пытались «обессмертить» свои имена, навязав их еще свободным месяцам, но это им не удалось.
Теперь начало сельскохозяйственных работ и праздники были строго приурочены к определенным календарным датам. И все же из-за религиозных праздников возникли новые злоключения и передряги.
Но… вооружитесь терпением: эта очень долгая история растянулась более чем на полторы тысячи лет…
Глава VI. НЕОЖИДАННЫЕ ОСЛОЖНЕНИЯ
Спасители земные и небесные
АЛЕКО распространились владения Римской республики в I веке до нашей эры, охватывая огромную территорию от Вавилонии до Атлантического океана, от берегов Рейна до порогов Нила — все страны, окаймлявшие Средиземное море. Оно стало «римским озером».
Ни в одном древнем государстве не было такого множества рабов. Хозяева считали их лишь говорящими орудиями в отличие от «полуговорящего» рабочего скота и немых инструментов. Стоили рабы дешево, и жизни их не щадили. Закованные в цепи, с клеймеными лбами, в лохмотьях, едва прикрывавших кровоточащие раны, несчастные люди вымирали от голода, болезней, побоев.
Затаив лютую ненависть и жажду мести, они только ждали удобного случая, чтобы расправиться с мучителями. Одно из первых восстаний вспыхнуло за 138 лет до нашей эры на острове Сицилия в имении самого жестокого рабовладельца — Дамофила.
Радостная весть быстро перекинулась в соседние имения, и с каждым днем росла армия мятежников. Их смелый, талантливый полководец Евн наносил римским войскам одно поражение за другим. Ликовали рабы, убежденные в непобедимой мощи своего вождя, и называли его «наш спаситель».
Только через шесть лет римляне подавили восстание и после жестоких истязаний казнили Евна. Однако рабы еще долго не верили в смерть своего спасителя и надеялись, что он вновь поведет их на победоносные битвы.
Немало таких спасителей было и после Евна, но рабам так и не удалось завоевать желанную свободу. Дорогой ценой оплачивались восстания: тысячи людей были замучены в тюрьмах и распяты на крестах.
Однако грандиозное восстание Спартака в 74–71 годах до нашей эры своей грозной мощью вновь ужаснуло рабовладельцев. Они поняли, что защитить их от бунтующей «черни» может только всесильный диктатор-монарх, единодержавный повелитель, объединяющий в своих руках высшую государственную и военную власть. Римская республика превратилась в империю.
