Коллектив авторов - Психолингвистика. Учебник для вузов
Наконец, важнейшим фактором устойчивости языкового знака является языковая «коллективная косность». «В каждый данный момент язык является делом всех и каждого; будучи распространен в некотором коллективе и служа ему, язык есть нечто такое, чем каждый человек пользуется ежечасно, ежеминутно… Из всех общественных установлений язык предоставляет меньше всего возможностей для проявления инициативы. Он составляет неотъемлемую часть жизни общества, которое, будучи по природе инертным, выступает, прежде всего, как консервативный фактор».
Отсюда делается вывод о невозможности «революции в языке», и о фактической нецелесообразности какого-либо сознательного вмешательства в систему языка и попыток ее урегулирования. «Можно было бы представить себе возможность преобразования языка лишь путем вмешательства специалистов, грамматиков, логиков и т. п. Но опыт показывает, что до сего дня такие попытки успеха не имели». С этим связано и скептическое отношение автора «Курса» к проблеме происхождения языка. «Во всякую эпоху, как бы далеко в прошлое мы ни углублялись, язык всегда выступает как наследие предшествующей эпохи. Нетрудно себе представить возможность в прошлом акта, в силу которого в определенный момент названия были присвоены вещам, то есть в силу которого было заключено соглашение о распределении определенных понятий по определенным акустическим образам, хотя реально такой акт никогда и нигде не был засвидетельствован. Фактически всякое общество знает и всегда знало язык только как продукт, который унаследован от предыдущих поколений и который должен быть принят таким, как он есть. Вот почему вопрос о происхождении языка не так важен, как это обычно думают. Такой вопрос не к чему даже и ставить; единственный реальный объект лингвистики – это нормальная и регулярная жизнь уже сложившегося языка. Любое данное состояние языка всегда есть продукт исторических факторов, которые и объясняют, почему знак неизменчив, то есть почему он не поддается никакой произвольной замене».
Факт существования языка во времени, обеспечивает устойчивость знака. «Связь с прошлым, – говорит Соссюр, – ежеминутно препятствует свободе выбора, мы говорим „человек“ и „собака“, потому что и до нас говорили „человек“ и „собака“. Однако, время в большей или меньшей степени изменяет языковые знаки, приводя к сдвигу отношений между означаемым и означающим: эта эволюция является неизбежной: нет языка, который был бы от нее свободен». Неспособность языка сопротивляться обусловливающим подобный сдвиг факторам также вытекает из произвольности знака. «Прочие общественные установления – обычаи, законы и т. п. – основаны в различной степени на естественных отношениях вещей; в них есть необходимое соответствие между использованными средствами и поставленными целями. Даже мода, определяющая наш костюм, не вполне произвольна: нельзя отклониться далее определенной меры от условий, диктуемых свойствами человеческого тела. Язык же, напротив, ничем не ограничен в выборе своих средств, ибо нельзя себе представить, что могло бы воспрепятствовать ассоциации какого угодно понятия с какой угодно последовательностью звуков». Этот фундаментальный принцип, по мнению Соссюра, распространяется и на искусственные языки, если только последние «перейдут в общее пользование», т. е. станут использоваться в качестве коммуникативного средства. «Человек, который пожелал бы создать неизменный язык для будущих поколений, походил бы на курицу, высидевшую утиное яйцо: созданный им язык волей-неволей был бы захвачен течением, увлекающим вообще все языки».
При характеристике основных особенностей языка в «Курсе общей лингвистики» неоднократно повторяется тезис: «Язык есть система знаков, выражающих понятия». С этой точки зрения его можно сравнить с азбукой для глухонемых, символическими обрядами и т. д. Отмечая, что язык является самой важной из знаковых систем, Соссюр вместе с тем подчеркивает, что желающий «обнаружить истинную природу языка должен прежде всего обратить внимание на то, что в нем общего с иными системами того же порядка». Отсюда следует, что языкознание должно рассматриваться как часть более общей науки, изучающей жизнь знаков в рамках жизни общества, которую предлагается назвать семиологией[13]. «Она должна открыть нам, что такое знаки и какими законами они управляются… законы, которые откроет семиология, будут применимы и к лингвистике…»
Системный характер языка, по мнению Соссюра, крайне важен для понимания истинной природы языковых знаков, поскольку с ним связаны следующие характеристики последних:
– Решающую роль играет не положительная сторона языкового знака, а его противопоставленность другим знакам, входящим в данную систему. «В языке нет ничего, кроме различий: в языке имеются только различия без положительных членов системы. И понятие и звуковой материал, заключенные в знаке, имеют меньше значения, нежели то, что есть вокруг него в других знаках. Отличительные свойства единицы сливаются с самой единицей: язык есть форма, а не субстанция».
– Образующие систему языка знаки вступают между собой в два типа отношений. С одной стороны, они соединяются друг с другом, выстраиваясь один за другим в потоке речи и образуя сочетания, имеющие протяженность (синтагмы). С другой стороны, вне процесса речи слова могут ассоциироваться в памяти, образуя различные группы. Первый тип отношений Соссюр называет синтагматическими, второй – ассоциативными.
– Синтагматические и ассоциативные группы взаимосвязаны и обусловливают друг друга. Это означает, что составные части синтагмы могут выделяться благодаря соответствующим ассоциативным связям, а координация в пространстве, в свою очередь, способствует их созданию. Например, латинское quadruplex «четвертной» является синтагмой лишь потому, что ассоциируется, с одной стороны, с такими словами, как quadrupes, quadrifrons, quadraginta и др., а с другой – со словами simplex, triplex, centuplex и др.
– Вхождение в систему ограничивает произвольность знаков: если одна их часть является абсолютно произвольной, то другая обладает относительной мотивированностью. Например, слова «пять», «десять» немотивированы, но слово «пятьдесят» немотивировано в относительно меньшей степени, поскольку вызывает представление о словах, из которых составлено и с которыми связано.
– Системность языка предполагает различение значения и значимости. «Входя в состав системы, слово облечено не только значением, но и значимостью, а это нечто совсем другое». Если первое представляет собой соответствие между понятием и акустическим образом внутри знака, то второе определяется его отношением к другим знакам.
2.1.14. Развитие эмпирического аспекта
Вплоть до XX века исследования по интересующей нас тематике носили преимущественно глобальный характер, ставились и обсуждались вопросы наиболее общего свойства: происхождения и развития языка, его природы, связи с рациональной или эмоциональной стороной психики. Такого рода подход был естественен на современном ему уровне развития естественных и гуманитарных наук. В то же время для дальнейшего развития области было необходимо накопление конкретных фактических данных, проверка и уточнение гипотез, порой сужение сферы исследования для достижения более точных результатов.
Именно это и произошло в начале XX века, когда в науке активно развивался эксперимент, возникали подходы к формированию психологии как позитивной науки, опирающейся на объективные факты. В области исследования речи появились темы конкретно-эмпирического характера. Поначалу исследователи пользовались первым доступным объективным методом – наблюдением. Стали накапливаться описания развития детской речи (ее онтогенеза). Привлекли внимание факты речевых ошибок типа оговорок, собирались и издавались словари такого рода форм речевых проявлений. Объектом исследований стали речевые нарушения, патологии речи, наблюдаемые при недоразвитиях, мозговых травмах. Несколько позднее появились темы взаимоотношения речи и мышления, речевой памяти, внутренней и эгоцентрической речи, биологического и социального в языке и речи. Возник поток исследований по отдельным, порой частным проблемам. Здесь следует констатировать этап эмпирической многоаспектности исследований (как это квалифицируется Я. А. Пономаревым).
И. П. Павлов
Вместе с накоплением эмпирических данных в первые десятилетия нашего века в рассматриваемой области были сделаны важные теоретические предложения. Среди них следует отметить идею И. П. Павлова о второй сигнальной системе как сложного физиологического механизма, осуществляющего речеязыковую деятельность. Концепция второй сигнальной системы была выдвинута в конце жизни ученого и не получила серьезного развития при его участии. Однако она способствовала укреплению естественнонаучной позиции и ориентации на изучение механизмов речи. Поэтому павловский подход подготовил почву для появления когнитивного направления в психолингвистике нашего времени, который как раз и направлен на точное описание скрытых механизмов речеязыковых процессов. Главная направленность идеи второй сигнальной системы состояла в том, чтобы выявить в сложнейшей речеязыковой деятельности человека некоторые простые основания, сопоставимые с высшей нервной (условнорефлекторной) деятельностью животных. Павлов обратился к феномену слова, предположив, что оно несет на себе функцию особого рода сигнала, действующего в сфере высшей нервной деятельности человека. Слово, по мысли Павлова, это сигнал непосредственных сигналов, которые оно обобщает, создавая возможность отвлечения и абстрагирования от непосредственной действительности. Тем самым вся высшая нервная деятельность человека преобразуется, поскольку возникает основа для отвлеченного мышления, а в конечном счете и для науки.
