Михаил Гаспаров - Занимательная Греция
Мыши одолевают. Особенно среди них отличается
…Славный герой Блюдоцап, знаменитого сын Хлебоскреба.
Сам Зевс, глядя на его подвиги, говорит, «головой сокрушенно качая»:
Боги! великое диво я вижу своими глазами —
Скоро, пожалуй, побьет и меня самого сей разбойник…
Зевс бросает с небес молнию — мыши и лягушки содрогаются, но не перестают воевать. Приходится применить другое средство:
Вдруг появились создания странные: кривоклешневы,
В латы закованы, винтообразны, с походкой кривою,
Рот — словно ножницы, кожа — как кости, а плечи лоснятся,
Станом искривлены, спины горбаты, глядят из-под груди,
Рук у них нет, зато восьмеро ног, и к тому ж двухголовы.
Раками их называют… И тотчас они начинают
Мышьи хвосты отгрызать, а с хвостами и ноги и руки.
Струсили жалкие мыши и, копья назад повернувши, —
В бегство пустились постыдное… Солнце меж тем закатилось,
И однодневной войне волей Зевса конец наступает.
…А еще о петухах и кошках
Двести лет назад вы прочли бы в учебниках, что «Войну мышей и лягушек» написал, конечно, сам Гомер. Сто лет назад вы прочли бы, что ее сочинили на два-три века позже, во время греко-персидских войн (сухопутные персы, земноводные греки — чем не повод для пародии?). Теперь вы прочтете, что она сочинена еще двумя веками позже, в александрийскую эпоху, когда люди уже научились думать и писать не по-гомеровски и посмеиваться над гомеровской манерой стало нетрудно. А впервые усомнились ученые в авторстве Гомера вот почему. В «Войне мышей и лягушек» богиня Афина жалуется, что кваканье лягушек не дает ей спать до петушьего пения. А петухи и куры появились в Греции только через двести лет после Гомера: когда Гомер описывает богатые дома и дворы, там еще нет кур, а есть только гуси. Разведение кур пришло из Азии, и курица еще долго называлась «персидской птицей». А домашние кошки, приученные ловить мышей, появились в Европе совсем поздно, уже в римскую эпоху. Кошки, о которых упоминается в «Войне мышей и лягушек», — только дикие (лесные или камышовые) и очень хищные.
Словарь I
Все начинается с азбуки
В Паросской хронологической таблице было сказано: «Царь Кадм пришел из Финикии и научил греков письменности». Здесь миф сохранил память о действительности: в самом деле, греки заимствовали и очертания, и названия своих букв у финикийцев. А от греков их переняли, по-разному видоизменив, с одной стороны, римляне с их латинским языком (и за ними все народы новой Европы), а с другой — славяне, в том числе мы.
С буквами греческой азбуки можно встретиться и в математике, и в физике, и в астрономии. Поэтому вот вам весь греческий алфавит: двадцать четыре буквы плюс три добавочных. Слева написаны названия этих букв в финикийском языке и значения этих названий.
В греческом языке было легкое придыхание, вроде Л в начале английского house или немецкого Haus (хюдор — вода), и были три придыхательных согласных звука, вроде тх , пх и кх. Но что значат эти стрелки и что значат эти цифры?
Стрелки значат, что некоторые буквы в разные эпохи произносились по-разному: например, бета в древности произносилась б, а в средние века стала произноситься в (и называться вита; отсюда наше слово «алфа-вит»). У этих перемен были некоторые неожиданные последствия. В старину в русском алфавите было целых три буквы для звука и — «И», «И с точкой» и «ижица» (писалась υ); почему? Потому что русский алфавит вышел из старославянского, а старославянский был создан в средние века по образцу греческого, а в греческом тогда для и было как раз три буквы: эта (ита), йота и ипсилон. В русском алфавите было две буквы для звука ф: «Ф» и «фита»; почему? По тому же самому: русская буква «Ф» передавала греческое фи, а русская «фита» — греческую тэту. Одни и те же имена перешли в латинский язык (и оттуда в европейские), когда в них звучали еще древние звуки, а в славянский (и оттуда в русский), когда эти звуки стали звучать по-новому. Поэтому одно и то же имя по-немецки или по-французски звучит Теодор, а по-русски Феодор, Федор; по-итальянски Базилио, а по-русски Василий.
И не только имена. Можно сказать киник, и тогда это будет означать философа одной греческой философской школы; можно сказать циник, и тогда это будет означать человека умного, но грубого и не желающего знать приличий. Почему так переосмыслилось это слово, вы прочтете в этой книге дальше.
Поэтому на всякий случай помните: на самом деле древнегреческие названия часто звучали совсем не так, как их произносим мы. Мы говорим Фивы, а грек говорил Тхэбай; мы говорим Афины, грек говорил Атхэнай; мы говорим Сиракузы, грек говорил Сюракосай. Впрочем, с названиями это дело обычное: точно так мы называем город Пари Парижем, Рома — Римом, Ландон — Лондоном, а Вин — Веной.
А цифры значат вот что. У греков не было особых знаков для цифр: числа обозначались буквами. Чтобы написать 1994, писали A' E PD: 1000 + 900 + 90 + 4. От 1 до 999 хватало букв алфавита (правда, к ним пришлось добавить три старинные и малоупотребительные; на таблице они в скобках), тысячу обозначали А', десять тысяч I', а с очень большими числами греки почти не имели дела. Поэтому слова и числа выглядели очень похоже. Буквы XIA можно было прочитать как слово хиа (женщина с острова Хиоса), и можно — как число: 600 + 10 + 1 = 611. Такой игрой в числовые значения слов увлекались еще много веков спустя после того, как перешли к более удобной записи чисел. Так, у Льва Толстого в «Войне и мире» Пьер Безухов, обнаружив, что сумма букв-чисел в его имени и в имени Наполеона одна и та же, делает из этого вывод, что именно ему предназначено судьбой убить Наполеона.
И не удивляйтесь, что одни и те же знаки «Н», «Р», «X» в русской и латинской азбуке значат разные звуки. Русский алфавит восходит к восточногреческому, а латинский к западногреческому, а между ними были небольшие отличия. Что же касается букв «П» и «Р», то просто они первоначально писались π и ρ, и потом в одном алфавите упростились в «П» и «Р», а в другом в «P» и «R».
Заодно с буквами вот вам кое-что и о числах. Корень одно— будет моно-, перво— — прото-, дву— — ди-, трех — три, четырех — тетра, пяти — пента, шести — гекса, семи — гепта-, восьми — окто-; десяти — дека-, сто — гекато-, тысяча — хили-, десять тысяч — мирна-. Многие из этих корней вам знакомы: мон-арх, едино-властник; прото-н, перво-частица; ди-лемма, выбор между двумя решениями; три-гоно-метрия, наука о соотношении сторон тре-угольников; тетра-дъ, то есть попросту «четвертка», лист, сложенный вчетверо; пента-гон, «пятиугольник», так называется здание американского военного министерства, построенное в форме пятиугольника. Гекато— исказилось в гект— и вошло в слово «гектар» (сто соток); хили— исказилось в кило— и присутствует в таких употребительных словах, как «килограмм» и «километр». А мириада (сто сотен) стало выражением неопределенно большого числа: «на темном небе лучились мириады звезд…»
Часть вторая
Век семи мудрецов, или Греция открывает закон
Разрастается доблесть,
Как дерево, мечущее зеленые ветви,
Возносясь во влажный эфир
Меж мудрыми и праведными мужами…
Что сказано хорошо,
То звучит, не умирая,
И ложится на всеродящую землю и море
Светлых дел
Негаснущий луч.
ПиндарМир-семейство и мир-государство
Древнейшие греки представляли себе мир и мировой порядок очень просто. Мир для них был похож на удобное родовое хозяйство, которое сообща вела большая семья олимпийских богов с ее домочадцами — низшими божествами, вела собственноручно, заботливо и деловито. Каждый бог успевал всюду поспеть, каждый знал свое дело, но в случае необходимости мог исполнить и чужое; каждый, завидев непорядок, тотчас вмешивался сам и восстанавливал положение. Случались недоразумения и ссоры, как во всяком доме, но быстро улаживались. О законах никто не думал: когда вы живете в семье, разве вам нужны законы? Здесь все кажется простым, привычным и само собой разумеющимся: и что кому делать, и кому кого слушаться.
Время шло, жизнь становилась сложнее. Люди жили уже не родовыми поселками, а городами и государствами, общих дел стало гораздо больше, споров и несогласий вокруг этих дел — тоже. Раньше все дела были привычные, повторяющиеся из поколения в поколение; теперь все чаще приходилось сталкиваться с делами новыми и самим придумывать, как с ними сообща управляться. В дополнение к старым обычаям понадобились новые законы. Но если государство не может держаться без законов, то тем более не может держаться без законов огромный мир: никакому олимпийскому семейству сразу всюду не поспеть, всего не решить и обо всем не договориться. Очевидно, и в мире действуют какие-то общие законы, которым подчиняются и боги, и звезды, и земля, и люди. Каковы же они?
