Игорь Кравец - Конституционное правосудие: теория судебного конституционного права и практика судебного конституционного процесса
Конституционное толкование – особый случай юридической герменевтики, применяемой по отношению к писаной конституции или конституционным законам, как это предусмотрено, например, в Албании и Словакии. В государствах, чьи правовые системы не основаны на писаной конституции, отсутствует и объективная потребность в конституционной интерпретации, механизм которой запускается, как правило, контролем или надзором за конституционностью правовых актов. Отсутствие конституционных норм, зафиксированных в правовом акте, обладающем высшей юридической силой, ведет к отказу от института судебного надзора за соответствием конституции иных правовых актов. Например, Великобритания отказалась от власти судебного надзора. Это произошло во многом потому, что в ней нет писаной конституции и конституционных законов с усложненной процедурой принятия, суверенитет парламента обеспечивает равную юридическую силу всем его актам, которыми могут быть изменены другие источники Британской конституции: конституционные обычаи и соглашения, судебные прецеденты, конституционная доктрина. В частности, в Великобритании, как и в некоторых других государствах, оспаривается демократическая законность власти судебного надзора. Дискуссии вокруг соотношения современного понимания демократии и судебного надзора за конституционностью актов служат важным аргументом в пользу принятия или отказа от конституционного правосудия[82].
В Соединенном Королевстве сфера деятельности судов традиционно была ограничена доктриной парламентского суверенитета, которую никто не мог оспаривать. Однако процесс европейской интеграции привел к ситуации, при которой европейские судебные инстанции получили значительно больше власти над британским правительством, чем британские судьи. Британское законодательство может быть объявлено противоречащим договорным обязательствам Соединенного Королевства. Такой правопорядок, как отмечает Симон Ли, получил название новой внешней конституции Великобритании[83]. Вместе с тем даже в «бастионе парламентского суверенитета», по выражению Джереми Уолдрона,[84] предлагалось инкорпорировать Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод во внутреннее право и предоставить судьям полномочие объявлять статуты неконституционными. Задолго до реализации этого предложения раздавались голоса, что подобный акт станет беспрецедентной передачей политической власти от исполнительного и законодательного органов судебным органам и фундаментальной реструктуризацией «политической конституции» Великобритании[85].
Данное предложение осуществилось в 1998 году, когда был принят акт Парламента (Human Rights Act 1998) – Закон о правах человека, инкорпорировавший Конвенцию в правовую систему страны с положительными результатами для ее применения и толкования английскими судьями. Этот акт Парламента вступил в силу для Англии и Уэльса 2 октября 2000 года[86]. Таким образом, конституционное толкование прав и свобод в Великобритании стало возможным под влиянием европейского права, европейских институтов и европейской интеграции. Как отмечает Т. Кэмпбелл, существует возможность, что Акт должен поощрять судебное творчество не только в интерпретации статутов, но также в развитии общего права в одной линии с юриспруденцией Европейских Прав Человека («European Human Rights»)[87].
Именно фиксированные (писаные) конституционные нормы, а в случае с Великобританией – положения Конвенции по сути конституционного характера, способны стать при их интерпретации критериями конституционности действующих в стране нормативных правовых актов, судебных решений и действий государственных органов.
Несмотря на очевидный факт, что ученые-конституционалисты разделены на множество фундаментальных направлений, конечно, большинство из них должно согласиться с тем, что любая конституция может включать и включает писаный текст. Содержание конституционных норм и установленные ими ограничения относительно полномочий властей и прав и свобод граждан могут быть различными. Однако конституция как писаный текст (независимо от содержания) предполагает применение к нему герменевтических усилий, которые требуют включения в процесс толкования, как категорий теории конституционного права, так и определенной философии герменевтики. Потому что объектом большинства конституционных интерпретаций является писаный текст, и потому что философская герменевтика пытается обнаружить неустранимые условия для понимания всех текстов, должно казаться, что герменевтика является соответствующим местом, с которого начинается серьезный анализ конституционной юриспруденции[88].
Факт существования в стране писаной конституции – объективная предпосылка необходимая, но недостаточная для появления теории и практики конституционной герменевтики. Конституция всегда действует в определенной правовой системе и социальной среде. Она может выступать как реальный фактор правового регулирования и социальных преобразований и как номинальный свод «отвлеченных деклараций» в виде конституционных норм и принципов, которые не применяются вообще или применяются в незначительной степени при разрешении конкретных дел. Именно активное воздействие конституции на правовую систему и общество в целом, особенно если речь идет о динамичном переходном периоде преобразования государства и права, формирует запрос на конституционное толкование. Оно является ключевым условием мирного консенсуального разрешения конституционных конфликтов и стабильного преобразования правовой системы в соответствии с новыми конституционными принципами и конституционной идеологией. Этим во многом объясняется столь широкое распространение в большинстве постсоциалистических государств института официального общеобязательного и казуального или только казуального толкования Конституции.
Во все времена герменевтическое мышление тогда испытывало определенный подъем, получая благоприятные импульсы для своего нового возрождения или обновления, когда речь шла о переломном этапе общественного развития. Такие периоды общественного перелома, в течение которых происходит активизация герменевтической мысли, исследователи определяют в качестве «герменевтических ситуаций» (например, периоды распада ранней греческой античности, поздней классики, разложения средневековья, Реформации)[89].
В современной России наряду с другими постсоциалистическими странами глубина и охват общественных преобразований, включая трансформацию правовой системы после принятия Конституции РФ 1993 года, свидетельствуют о появлении «герменевтической ситуации». Подобная ситуация требует истолкования и применения новых правовых и конституционных принципов. Как справедливо отмечается в современных исследованиях, с помощью соответствующих принципов истолкования тексты, имеющие в данном обществе обязательную силу, интерпретируются таким образом, что оказывают или стабилизирующее или дестабилизирующее влияние.
Толкование конституционных принципов, оказывающее дестабилизирующее влияние на правовую систему, как правило, подготавливает условия для конституционной реформы или частичного изменения конституции. Конституционная интерпретация, которая оказывает стабилизирующее воздействие на правовую систему, способствует проведению в жизнь конституционных принципов, распространяет действие конституции в реформируемых отраслях права, преобразует общественное сознание и в целом служит целям достижения общественного и профессионального (юридического) консенсуса по наиболее важным и конституционно значимым вопросам, которые охватываются герменевтическими усилиями.
Таким образом, можно выделить следующие обстоятельства, влекущие потребность конституционного толкования: 1) наличие писаной Конституции, выполняющей функцию активного правового регулятора общественных отношений и социальных преобразований; 2) расхождение между нормами Конституции и политико-правовыми реалиями, которое вызывает необходимость в приспособлении конституционных положений к изменяющимся общественным отношениям; 3) возникновение у субъектов права неадекватного понимания конституционных норм, которое может привести к юридическим конфликтам и нарушению единства конституционной законности; 4) стремление обеспечить продолжительную жизнь конституции, эволюционный характер ее развития[90].
Толкование конституции преследует ряд взаимосвязанных целей различного порядка. К таким целям относятся юридические, политические, социальные. Достижение этих целей определяет и возможности конституционной интерпретации. Реализованная возможность, как правило, достигает поставленной цели. Однако в тех случаях, когда конституционное толкование само в себе содержит неясные положения, поставленная цель (или набор целей) может быть не достигнута. В ситуации неясности конституционные положения, подвергнутые толкованию, не могут выполнить надлежащим образом заложенные в них намерения. Тем самым страдает эффективность конституционного регулирования и воздействия конституции на общественные отношения.
