Коллектив авторов - Инновационная сложность
Итак, главное условие разработки процедуры измерения заключено в выборе такой меры, релевантной сущности исследуемого объекта, которая сама по себе «проще» этой сущности. Это требование «простоты» делает чрезвычайно неудобным, например, выбор Протагором человека как меры существования вещей или выбор Контом страстей как меры причин социальных изменений. Приближение к обретению подобной «простоты» было совершено Р. Карнапом.
Как утверждал Р. Карнап, специально исследовавший методологию измерения, невозможно сказать, что подразумевается под количественной величиной, пока не сформулированы правила измерения[404]. В свою очередь, из правил измерения следует развитие количественных понятий. Исследование Р. Карнапа строится на разделении понятий на классификационные, сравнительные и количественные. Для предметной демонстрации этого разделения я выберу различные характеристики Hi-Tech, иллюстрируя заодно свое понимание их специфических особенностей. Так, примером классификационного понятия будет «высокие технологии», «инновационные технологии» или «конвергентные технологии». Понятие репрезентирует некоторый класс явлений. Они исследуются в философии науки и техники, в экономике и социологии, в психологии и культурологии как отдельные феномены в их различных проявлениях. Сравнительные понятия образуются при введении некоторых критериев, например по формам воздействия: «высокие технологии – это технологии, необратимо изменяющие социокультурную действительность»; «инновационные технологии, последствия которых не поддаются прогнозу, что делает необходимым их гуманитарную экспертизу»; «конвергентные технологии или NBIC технологии, способные конструировать новые антропологические реальности». Предположим, что у нас создана система отношений между формой воздействия и генезисом новых технологий, тогда образуется нечто подобное: «высокие технологии – это самоорганизующиеся технологии, воплощающие результаты фундаментальных наук и изменяющие темпы социальной динамики»; «инновационные технологии – это социальные технологии, запускаемые управлением создания и продвижения наукоемких продуктов, которые формирует новые способы потребления». Или найдены отношения между формами и функциями воздействия и условиями реализации, что может привести к выводу: «высокие технологии – это способы оптимизации внедрения новых результатов фундаментальных исследований, стимулирующих научно-техническое развитие»; «инновационные технологии – это способы управления взаимосвязями между наукой, производством и обществом, стимулирующих трансформацию всех систем образования и моделей социальной адаптации человека».
В рамках отдельного феноменологического описания Hi-Tech можно разработать классификацию инноваций и управления ими. В аналогичных типологиях по эмпирически найденным критериям разработаны системы оценок инвестиционных рисков при запуске конкретной инновационной технологии, что имеет отношение только к экономической составляющей Hi-Tech. Критерии же, по которым осуществляют экспертизу экологических или социальных рисков, сводятся к «хорошо-плохо» или «лучше-хуже». Все это вместе касается лишь оценок рисков, но не измерения их социокультурных последствий.
Согласно Р. Карнапу для перехода к количественным понятиям необходима пара сравнительных понятий (например, характеристика генезиса форм Hi-Tech и характеристика функций Hi-Tech), связанных формализованной структурой отношений. При условии выполнения определенных правил этих логических отношений осуществляются процедуры измерения, а их маркерами становятся количественные понятия. Сам Р. Карнап, не обнаружил в современном ему гуманитарном знании количественных понятий и процедур измерения. Таким образом, отсутствие процедур измерения в гуманитарных исследованиях связано с отсутствием того, что может стать переходом от сравнительных к количественным понятиям. Это опять же аналогично ситуации измерения удава, о которой уже было упомянуто выше. Персонажи измеряют удава в сравнении с собственными габаритами, что аналогично способам сопоставления в сравнительных понятиях-«А в попугаях я гораздо длиннее!». Произвольность получаемого результата делает бесперспективными поиски «попугая» для измерения «удава» в непосредственности их сопоставления.
Однако мое обращение к выводам Р. Карнапа связано с его попыткой обойти все выявленные сложности на основе вводимого им понятия «семантическая информация» в качестве количественного понятия, необходимого для осуществления измерений в гуманитарных исследованиях. Даже при самом поверхностном рассмотрении ясно, что информация обозначает явление, которое несоизмеримо проще, чем, например, попугай или удав. Однако между попугаем и удавом есть общность, заложенная феноменом информации. Они имеют, как и все живое на нашей планете, единый генетический код, а в том, что генетический код есть выражение феномена информации, вариативные воплощения которого обеспечили биологическое разнообразие, согласны представители всех направлений теории информации. Уточнению – семантическая – тоже есть место в этом примере, поскольку, когда мы произносим «попугай» или «удав», то мы используем эти слова в качестве знаков-указателей, репрезентирующих все виды попугаев или удавов. В направлениях семиотики, созданной на идеях Ч. С. Пирса, данный класс знаков относится к семантике. Итак, на основе семантической информации мы можем различать сущности, различать их строго, а не только потому, что попугай меньше удава, или удав пугает нас больше попугая. Но если задачей станет измерение сложности экологической системы, в которой живут птицы и пресмыкающиеся, то семантической информации будет явно недостаточно, поскольку вся эта система обладает своими параметрами порядка. Вместе с тем авторитет Р. Карнапа помогает мне высказать свои предложения о выборе характеристик информации (ценности, количества и эффективности информации) в качестве регистрируемых параметров для измерения социокультурной динамики, суть которой указывает на семиотическую суть ее параметров порядка.
Здесь соблюдается требование «простоты» для выбора оснований измерения, поскольку характеристики информации проще семиотических форм, а компоненты знаков проще образований «более высокого уровня (часто называемых символами)»[405]. Для изложения этих предложений отведен завершающий раздел этой главы, поскольку для перехода к нему необходимо акцентировать ряд обстоятельств. Во-первых, отмеченное «упрощение» и составляет основу всех предубеждений об измерениях в гуманитарных исследованиях. Во-вторых, достижение этого «упрощения» требует сопоставление форм и функций по всем структурным уровням системы, а это сопоставление есть ничто иное, как обнаружение механизмов функционирования системы. Внимание к механизмам опять же рождает волну предубеждений, поэтому акцент будет поставлен на семиотических механизмах культуры[406], которые были обнаружены Ю. М. Лотманом и Б. А. Успенским – исследователями, чья гуманитарная «чистота» не вызывает сомнений. В-третьих, «упрощение» не должно стать процедурой редукции сложности, а иерархию сложных систем венчает символизм культуры, для которого убийственным является любое расчленение его целостности. Но, оставив в неприкосновенности эту целостность, можно попытаться измерить воздействия символизма и «перевороты в символизме»[407], происходящие при вхождении новаций в действительность социокультурных систем.
Метафоры обладают особой ценностью для тех, кто ведет гуманитарные исследования. Метафора, как остроумно акцентировал В. Л. Рабинович, буквально переводится с греческого языка словом «тележка», призванная перевозить свой «груз» из одного контекста в другой, и впервые я услышала это в беседе с В. Л. Рабиновичем. Ну что ж, попробуем при помощи всем известных метафор осуществить своеобразный понятийный трансфер из локуса, в котором полагают самоочевидной сложность мира Hi-Tech, в локус сомнений в том, что инновации увеличивают сложность социокультурной действительности. Вот эти сомнения и будут аргументом в пользу необходимости процедур измерения для диагностики сущности происходящего.
Многоликий Янус и Вавилонская башня – метафоры о социокультурных результатах Hi-TechПовышение сложности, чтобы под этим не понималось, всегда связано с возникновением новых уровней в структурной организации некого объекта. Сложности всегда сопутствует разнообразие элементов объекта и многообразие связей между его слагаемыми, в свою очередь, разнообразие обеспечивает устойчивость развития данного объекта. Синергетическая парадигма внесла новое понимание сложности на основе исследования самоорганизующихся систем, которые по мере своего усложнения увеличивают способность к генерации новых состояний, что привело к выводу о креативности переходов «от хаоса к порядку». Сказанное является самым поверхностным изложением постнеклассического понимания сложности и практически не имеет противников. Поэтому если обосновать, что феномен Hi-Tech несет унифицирующее воздействие на антропологическую действительность и вызывает упрощение структурной организации социокультурных систем, то правомерными станут сомнения в инновационной сложности как результате Hi-Tech.
