Екатерина Андреева - Жестокий путь
Как это могло произойти? Откуда в те времена могли появиться мысли, угрожавшие не только католической церкви, но и всему христианству? Откуда пришло такое смелое вольнодумство?
Видимо, излишними делались наставления духовенства, и церковь уже была не способна держать в своих руках все население. Создавались государства, и крепла королевская власть. Она оберегала народы от усобиц раздробления и выступала против вредных притязаний Рима.
При дворе Фридриха II (царствовало 1212 по 1250 г.) — короля сицилийского и императора германского — собрался круг свободомыслящих людей. Выросший под опекой папы Иннокентия III, воспитанный в слепой покорности церкви, Фридрих II стал презирать и папство, и церковь. Он смотрел на различные религии как на равноправные мнения разных людей и народов, высмеивал христианские догматы и называл, в компании своих близких друзей, Моисея, Христа и Магомета тремя великими обманщиками. Для него было совершенно безразлично, исповедует ли кто-нибудь магометанскую, еврейскую или христианскую веру. Он назначал арабов на высокие посты, и самым любимым его занятием было изучение арабской философии.
В кружке Фридриха II, к которому принадлежали и кардиналы, бессмертие души считалось выдумкой государей, для того чтобы держать народы в повиновении.
В Сицилии свободно сходились, дополняя друг друга, образованности латинская, византийская и арабская. Недаром Палермо того времени называли трехязычным городом, в котором встречались три религии: христианская, магометанская и еврейская. Сам Фридрих был образованнейшим человеком, он хорошо знал науки математические и естественные, изучал астрономию, анатомию и зоологию, занимался медициной, ветеринарией и владел несколькими языками. Он видел в науке важный элемент общественного благополучия и, чтобы распространять образование, основал университет в Неаполе. По его мнению, только наука дает власть над народом, дает всем счастье и благосостояние, и без нее человек не может достойно воспользоваться своей жизнью.
Фридрих II был чужд духу средних веков; скептик и эпикуреец, поборник свободы совести и мысли, он считал науку источником душевной бодрости, а церковь и веру — орудиями своей политики. Он принял участие в крестовом походе, но в Иерусалиме посмеивался над святынями, не веря ни во что. Он до всего хотел дойти опытом, и всем известно, что он пробовал воспитывать детей в уединении, чтобы видеть, на каком языке они заговорят.
Он стремился подчинить церковь государству, преобразовать ее и требовал от папства апостольской чистоты, простоты и отречения от светских притязаний. За это его ненавидели феодалы и папы. Он был другом среднего сословия, торговли и промыслов и намного опередил свое время. Жил он окруженный роскошью, как восточный халиф, среди пиров и турниров, любил охоту. Окружали его ученые, поэты, музыканты. Охраняла — мусульманская стража.
Католические монахи после смерти Фридриха II проповедовали, что он был морским чудищем, бичом божьим, язвой века, антихристом. Папа отлучил его от церкви и называл язычником и магометанином, а мусульмане называли его с уважением «великим султаном христиан».
Крестовые походы на Восток познакомили Европу с другими странами. Произошло сближение с мусульманами— с «неверными». С изумлением увидали европейцы, что магометане вовсе не хуже их, а в нравственном отношении стоят даже выше очень многих христиан. Стало быть, только в воображении церкви христианская религия представляется единственной и истинной верой. Ведь магометане и евреи также считают только свою веру единственной и истинной.
Просвещение постепенно ускользало из невежественных рук священников. В то время процветало устное преподавание, и молодежь из простых людей шла к новым учителям-беднякам, которые диктовали свои лекции. Так образовывались университеты.
Университеты по существу были колыбелями нового направления. Здесь не принималось в расчет аристократическое происхождение, основным были талант и знания. Это было мирным объединением людей всех наций, и здесь окрепло критическое отношение к церкви и к ее учению.
Кроме слушанья лекций, в университетах были обязательны диспуты, целью которых было изощрение ума на решении частных вопросов. Здесь сталкивались самые разнообразные мнения, научные взгляды, идеи.
Иногда в этих спорах доктора и магистры богословия решали вопросы, не имевшие никакого ни теоретического, ни практического значения. Темы диспутов доходили до абсурда. Например, в споре решалось, что было бы, если бы Христос явился на землю в виде огурца. Или: что означает каждая из пяти букв имени «Мария» и какой сокровенный смысл заключается в числе пять?
Но сношения с Востоком, Византией и знакомство с арабской культурой разжигали у людей любознательность. Стали изучать произведения Аристотеля (греческого ученого IV века до н. э.) и арабских философов. Благодаря этому возникли новые вопросы, которые расшатали принятое вероучение. Папа Иннокентий III запретил изучение философских сочинений Аристотеля, а в 1240 году в Парижском университете было запрещено изучение арабских философов. Но преподаватели философии нападали на богословские истины, и когда их призывали к ответу, говорили:
— Ересь — это понятие церковное. А философия ничего общего не имеет с церковью!
Монашеское миросозерцание признавалось неестественным; считалось, что настоящая нравственность не может зависеть от материального мира. В виду краткости жизни можно наслаждаться ее благами, но не во вред другим.
На арену стали выступать низшие классы общества с их жаждой жизни, с их разнообразными талантами, с их смелой пытливостью. Даже братства рабочих были родником свободомыслия, и церковь их не терпела.
Стали выдвигаться студенты, купеческие секретари, трубадуры, законоведы, которые умели писать. Возрастала частная переписка. Возникала книжная торговля.
В Париже образовался кружок вольнодумцев, который выставлял такие тезисы для прений: «Одни философы — мудрецы; христианство, как и всякая другая религия, — ложь и сказка».
Тут уже не еретичество, а впервые обнаруживалось полное неверие. Раньше и сильнее всего оно овладело Францией и Италией, особенно Италией, где на глазах у всех развивались пороки папства.
Чудо живой крови
Из недовольства рождались попытки сопротивления, непослушания и борьбы. В то время в Чехии положение народа было особенно бедственным. К концу XIV века все изнурительнее становилась работа крестьян на барщине, количество податей росло, войны не прекращались, и в течение нескольких лет Чехию опустошала чума. В разных местах народ начал восставать против церкви и феодалов, самыми крупными из которых были немцы, стремившиеся захватить всю страну. Здесь среди восставших крестьян и бедных ремесленников и появились первые проблески коммунистических стремлений.
Началось с того, что в это смутное для Чехии время появился в Праге новый проповедник, который призывал народ к восстанию против «неправедных властей» и начал борьбу за народное дело. Это был священник Ян Гус — профессор Пражского университета.
Родился он в местечке Гусинец, в южной Чехии, в семье дровосека. Отец его умер, когда Ян Гус был еще мальчиком. Мать была очень бедна, и Гус учился в приходской школе за счет принявшего в нем участие помещика из Гусинца.
По окончании школы Гус твердо решил идти в Прагу и поступить в университет. В Праге ему удалось устроиться в услужение к одному профессору, за что он получал необходимую одежду, питание и право пользоваться огромной профессорской библиотекой. С жадностью накинулся юный Гус на книги, особенно на те из них, которые имели какую-либо связь с церковной историей.
В первый же год жизни в Праге, когда Гусу еще не было 17 лет, ему пришлось быть свидетелем события, страшно его возмутившего. По назначению папы тогда праздновали «святой год», то есть все, кто в том году побывает на богомолье в Риме, получат отпущение грехов. А в Праге было объявлено, что желающие получить отпущение грехов должны только внести в Вышгородскую церковь деньги, которые они могли бы истратить на путешествие с семьей до Рима и обратно. Внесшие эти деньги в папскую казну получали отпущение грехов без поездки в Рим.
Гус, человек незлобивый и кроткий, не выносивший ни лжи, ни лицемерия, не способный ни на какие сделки с совестью, был крайне возмущен этим вымогательским постановлением церкви, но до поры до времени решил молчать.
Окончив университет двадцати пяти лет, он стал читать лекции на двух факультетах. К нему хорошо относился пражский архиепископ Сбинек, который ценил в юном преподавателе Строгую нравственность и стремление к общественному благу, но он не понимал Гуса. Однажды Сбинек дал предписание Гусу, уже принявшему сан священника, поехать в городок Вильснак, чтобы проверить случаи исцеления «живой кровью Христовой», о которых рассказывали разные чудеса странствующие монахи. Будто бы эта «живая» кровь излечивает язвы, увечья, раны и всевозможные болезни. Это всколыхнуло население, и в Вильснак направились паломничества, состоящие не только из простонародья, но и из дворян и придворных чинов, которые с благоговением путешествовали туда для излечения своих болезней.
