Николай Сладков - Планета чудес
Геолог улыбался и покачивал ушами.
Потом он разогнался, присел на корточки и покатил с горы вниз. И сейчас же загрохотал гром и загремели сердитые барабаны! Геолог помахал мне снизу рукой. Я тоже разогнался и тоже с громом и барабанным боем скатился вниз.
Мой молчаливый проводник был очень доволен. Я тоже.
Гора играла и пела, а мы молча смотрели на неё.
Говорящие цветы
Как только мы спустились с горы в долину, мой провожатый сразу забыл про меня. Он бросился собирать цветы. Это была долина цветов.
Геолог торопливо срывал их, внимательно рассматривал, что-то записывал. Губы его беззвучно шевелились. Казалось, что он разговаривает с цветами. Будто он их о чём-то спрашивает, а они ему отвечают.
«Уж геолог ли он? — подумал я. — Может, он ботаник или поэт?»
— Что вы там шепчете? — спросил я громко.
— Я нашёл клад! — ответил геолог. В этой долине глубоко под землёй спрятаны несметные сокровища!
— Это кто же вам сказал? — удивился я.
— Они сказали! — крикнул геолог. — Цветы!
«Неплохо, — подумал я. — То цветы-поджигатели, то подземные, то говорящие».
— Наши цветы такие! — выкрикивал геолог. — Им известны все клады, спрятанные в земле. Нужно только понимать их язык — они всё расскажут!
Геолог любовался цветами, нюхал их, плёл из цветов венок и радостно улыбался. Один цветок он вставил мне в петлицу.
Я засушил этот цветок и берегу его до сих пор.
Когда мы стали рыть землю на том месте, где он рос, лопата со звоном ударилась о что-то твёрдое. Это «что-то» оказалось большим самородком золота!
Вот какие драгоценные цветы растут на Планете Чудес.
Итак, друзья вылечили меня и поставили на ноги: сперва ободрили, потом насмешили, немножко посердили и, наконец, выманили на прогулку.
Я снова здоров и весел.
Вечная уха
Здорово я похудел за время болезни. Тень моя стала толще меня самого.
Друзья рыбаки решили меня подкормить и принесли мне целое ведёрко живой рыбы. Рыбки были быстрые и пёстрые, жалко из них уху варить. Достал я большую банку, налил в неё чистой родниковой воды и выпустил туда рыб: пусть живут!
Но жить рыбки не стали. Они, как камни, опустились на дно банки и перестали шевелиться.
Делать нечего — надо уху варить!
Я развёл огонь, повесил над огнём котёл с водой, бросил в котёл рыб и закрыл котёл крышкой.
Скоро из котла пошёл парок.
Я открыл крышку, сунул в котёл ложку, чтобы помешать, и отшатнулся! Все мёртвые рыбы были живы и здоровёхоньки и весело плавали в кипятке. Рыбки играли, резвились, и, когда я бросил в котёл крупу, они начали крупу хватать и глотать!
Они съели всю крупу. Пропала моя уха!
Теперь у меня в комнате всегда горит огонь, над огнём висит котёл, а из котла струится пар. В этом котле у меня живут рыбы.
Я каждый день варю себе из них уху и никак не могу сварить: рыбы съедают всю заправку.
Рыбы с каждым днём толстеют и толстеют. А я всё худею и худею. Шея у меня стала такая тонкая, что через воротник ботинки видны.
Гвоздеядная птица
Птицы зерноядные клюют зёрна, насекомоядные — насекомых, рыбоядные едят рыбу. А мне принесли птицу гвоздеядную.
— Неужели гвозди ест?
— Если бы только одни гвозди! — ответили.
Птицу принесли в подарок.
— Угощайся, — говорят, — специально для тебя откормили!
Я птицу ощипал, опалил и выпотрошил. Выпотрошил и вижу: в желудке то полно гвоздей!
Медные, и стальные, и железные! Да если бы только одни гвозди! А то и песок, пакля, рваные тряпки, куски железа, медные деньги, дверные петли, железные ключи, свинцовые шарики, пуговицы, бубенчики, камни, окурки, щепки, стекло, нитки, резинка, кнопки и карандаши!
Но самое удивительное то, что от такой малопитательной пищи птица оказалась отлично упитанной и даже жирной! Когда я положил её на весы, она вытянула девяносто килограммов — столько же, сколько весят три барана!
Даже рыбоядные птицы никогда не достигают такого веса. А ведь рыбий жир так полезен!
Пир на весь мир
Сегодня мои друзья собрали урожаи и в честь этого устроили пир. На пир приглашён и я. Меня предупредили, что будет подано не менее ста блюд и что каждое нужно попробовать. Не мог же я отказаться от приглашения и обидеть хозяев.
За столом мне предложили самое удобное место. Я потёр ладонь о ладонь, я глубоко вдохнул аромат, я вооружился ножом и вилкой, я открыл рот и… замер!
На стол подъёмным краном поставили сковороду, на которой шипело пятьдесят тысяч порций жареной рыбы!
Это была огромная сковорода; на ней свободно могли бы танцевать не менее десяти пар!
Пятьдесят тысяч гостей взяли по кусочку рыбы, и сковорода опустела. После рыбы стали подносить местные деликатесы. Подали сушёных лягушек, жареных змей и икру каракатицы. Подали морских червей и салат из бамбука.
Я терпеливо ждал.
Новая смена: птичьи гнёзда, жареные муравьи и саранча. К чаю — молодые личинки пчёл и пчелиное молочко.
Украдкой я поглядывал то вправо, то влево: все весело разговаривали, смеялись, с аппетитом жевали и… просили добавки!
Подали медвежью кровь. Подали суп из настурции, лепёшки из саранчи, сухарики из гусениц и пирог, начинённый личинками майского жука. Я закрыл глаза…
Подавали ещё что-то, но я уже положил на стол нож и вилку, бросил салфетку и, покачиваясь, побрёл домой. Я был сыт по горло!
Дома я с наслаждением стал жевать сухую корочку хлеба. А пир продолжался.
Памятник букашке
В этой стране много разных памятников и монументов. Так уж тут заведено: сделал доброе дело, — будет тебе и памятник.
Мне пришлось быть участником церемонии открытия памятника… букашке! И букашка-то на вид простая, не то муха, не то тля, а вот поди ж ты! Букашка эта бешеную изгородь одолела!
Давно дело было.
Посадили люди вокруг своих полей живую изгородь, чтобы дикие звери не могли портить их поля.
Сперва всё хорошо шло: колючая изгородь разрасталась и не пускала на поля прожорливых кабанов, буйволов и обезьян.
Но вдруг изгородь взбесилась!
Она стала набрасываться на поля, на посевы и всю землю перегородила вдоль и поперёк: ни пройти, ни проехать!
Кто знает, отчего это случилось? Может, её бешеный волк покусал. Помните, у Мюнхаузена? Бешеный волк покусал шубу, и шуба взбесилась. Она стала набрасываться на людей, и её пришлось пристрелить. Я никогда не верил этому рассказу, но вот, пожалуйста, — бешеная изгородь.
Что только люди не делали, чтобы справиться с ней!
Изгородь жгли, ломали, корчевали, вырубали, а ей хоть бы что! Она продолжала занимать землю и перегораживать её так и этак, как ей вздумается. Она отгородила людей от всего мира!
И вот, когда казалось, что с изгородью справиться нельзя, — появилась храбрая букашка. Она созвала своих подруг, и букашки за одно лето сожрали на планете все бешеные изгороди.
Жители облегчённо вздохнули: кому приятно всю жизнь проторчать за забором и ничего не видеть дальше собственного носа?
И вот букашке ставят монумент. На камне высечены слова: «С глубокой признательностью букашкам за то, что они прогнали с наших полей бешеную изгородь».
Вот вам и букашки!
За это и памятника не жалко.
Рыбка золотая
Помните сказку про золотую рыбку? Попалась рыбка к старику в невод и вдруг промолвила голосом человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море! Дорогой за себя дам откуп».
Старик отпустил рыбку, и она подарила ему новое корыто и построила новую избушку.
А тут и взаправду поймали рыбку — царевну морскую.
Никто уже точно не помнит, кто поймал эту рыбку и обещала ли она служить людям. Только, сколько люди помнят, рыбка эта им служит. Правда, корыт рыбка не делает и домов новых не строит, но зато построенные дома от грозной беды сберегает.
В этой стране, где даже гора с горой сходится, людям не очень-то спокойно живётся. То и дело под землёй что-то гудит, ворочается, и от страха трясутся дома, деревья, дороги, столбы, заборы и рельсы. Всё дрожит — куда ни взгляни. А то и рушится!
Потому-то жители сооружают дома из бумаги: всё-таки приятнее, когда на голову свалится бумажный потолок, а не бревенчатый. Или строят дома на пружинках. Земля трясётся, а дома подскакивают, как кузнечики, но не разрушаются.
Землетрясение не остановишь, и справиться с ним нельзя. И никто не знает, когда оно начнётся. А белая рыбка знает. Белая рыбка всё знает. Она живёт в большом хрустальном дворце и бережёт покой людей.
